Чужие зеркала
Шрифт:
– тихонько запел Олес, вконец обнаглев.
Сварог собрался было сделать ему замечание – мы, дескать, не на загородной прогулке, – но передумал. В конце концов, пока их поход в земли,
И – как накаркал. Они как раз вышли к небольшому распадку среди голых скал, Сварог уже поднял руку, намереваясь скомандовать привал, и тут Чуба-Ху выскочила из кустарника наперерез отряду, остановилась на пути Сварога и застыла, приподняв переднюю лапу – ну чисто охотничья собака, почуявшая дичь. Остальные молодцы моментально остановились, замерли в ожидании приказов. Несколько секунд Чуба напряженно нюхала воздух, потом медленно повернула голову, посмотрела в глаза Сварогу.
– Что? – тихо спросил Сварог.
Чуба-Ху в сомнении наклонила голову набок и тихонько зарычала.
– Не понимаю.
– Тут недавно были люди, – вдруг подала голос Кана. – Я чувствую…
Олес, враз став серьезным и собравшись, аккуратненько опустил рюкзак (то есть ругталь), достал из-за пояса катрал, метатель смертоносных спор. Чуть погодя о землю звякнул и ругталь Пэвера. Рошаль дышал так, что слышно было, наверное, за три кабелота.
– Это правда? – спросил Сварог у волка.
Чуба кивнула… а потом отрицательно покачала головой.
– Загадками говоришь, – нахмурился Сварог. – А не хочешь принять человеческий облик и рассказать понятным языком?
«Нет», – опять покачала головой Чуба.
– Ну и ладно, так поговорим. Это наши друзья из Клаустона?
«Нет». Начинается…
– А… это точно люди?
Кивок: «Да».
– И то слава богу… Давно они были здесь?
Волчий взгляд в глаза: ни да, ни нет.
– Да что за ерунда… – И тут его осенило: – Погоди-ка… они все еще здесь?
«Да».
Ну точно: начинается. Сварог, по возможности хладнокровно, достал из кармана шаур. И спросил:
– Где?
Чуба странно передернулась – он не сразу понял, что она пытается пожать плечами: «Не знаю».
– Ага, так вот почему ты не хочешь перевоплощаться. Умница… Сколько их, можешь определить?
Чуба трижды приглушенно тявкнула и помотала башкой.
– Минимум трое, да?
«Да».
Вот так, блин, и осваивается язык зверей и птиц…
– Массаракш… Они нас видят? – спросил он.
«Не знаю…»
Сварог повернулся к Кане:
– А ты как думаешь?
Взгляд лесной воительницы затуманился, она очень похоже покачала головой и сказала с расстановкой:
– Я не знаю. Я просто чувствую, что здесь были люди. Там, впереди. Они примяли траву. Они рубили сучья. Они жгли костер. У них есть животные. Животные плохо пахнут. Не злые, но глупые. У людей есть металл, ткань, кожа… Больше не знаю.
Сварог – сначала по-простому, потом с помощью «третьего глаза» – оглядел вздымающиеся по обе стороны скалы, пушистые от соли и кое-где поросшие лишайником (в трещинке трогательно застряла высушенная солнцем морская звезда), и не обнаружил ни следа чужого присутствия. Либо те очень хорошо умеют прятаться, либо… Но чувство-то опасности безмолвствует. Либо в самом деле никакой угрозы, либо…
– Так, потихоньку за мной вперед, – решился он. – Смотреть в оба!
– Граф… – внезапно ухватил его за локоть Пэвер. – Граф, разрешите обратиться…
– Мастер суб-генерал, ну какого дьявола… – скривился Сварог. – Ну что за унтер-офицерские замашки…
– Да-да, извините… – Пэвер развернул Сварога спиной к распадку и быстро проговорил: – А вот знаете, граф, что бы я сделал, если б хотел запереть нас здесь?..
Сварог помедлил, а потом тихо обернулся. Ах ты ж бляха-муха… Теперь, после слов генерала, невинно выглядевший распадок предстал перед его глазами в ином свете. В самом деле, ай-ай-ай, как же он сам-то не допер! Вот что значит отсутствие практики полевого командира и наличие практики исключительно монарха, которая в подобных ситуациях нужна, как хромому скрипка… Ведь достаточно один пулемет (да хоть и одного арбалетчика) поставить вон на тот уступ, а второго укрыть вон в тех зарослях с другой стороны, и… и любой, кто войдет в ущелье, окажется мало что как на ладони у стрелков, но еще и отрезанным от выходов из распадка: кинжальный огонь с обеих сторон закроет ему путь и туда, и туда. Еще шаг – и они могли оказаться в ловушке…
Ну? И что прикажете делать? Вокруг тишь да гладь…
Он достал стох – кукиш недвусмысленно указывал, что идти надо только вперед. То есть по распадку. А вот индикатора расстояния до Ключа деревянный компас не имел, так что, вполне возможно, искомое находится где-нибудь рядом, буквально в пяти шагах в глубь ущелья… Сварог еще раз огляделся – никого и ничего, совсем как в советских магазинах. А если кто и есть, то почему не нападает?.. Не торчать же здесь до утра, как шесть тополей на Плющихе…
– Движение! – негромко подсказала Кана.
Но Сварог уже и сам видел: по левому склону прошуршали мелкие камушки, как мука пыхнуло облачко соли, а следом, оскальзываясь и спотыкаясь, путаясь в перевязи, вниз спустился человек (несомненно человек!) – в сером поношенном камзоле, кожаных штанах, порванных на коленях, и кожаном шлеме, увенчанном плюмажем из маскировочных веточек. Скатившись на дно распадка, он бодренько вскочил на ноги, выхватил из кармана красный платок и, размахивая им, двинулся в сторону Сварога. Сварог предусмотрительно поднял руку, но и без этого никто стрелять не стал [1] .
1
Согласно легенде, король Лонимургт V во время войны Восьми Княжеств (Атар, 223 г. последнего Цикла), отстав от основных сил, был ранен в плечо и прикладывал к ране платок все время, пока рота охраны вытаскивала его из Карстских болот. Спустя несколько дней на сильно поредевшую роту случайно наткнулся диверсионный отряд Альгамских стрельцов, подданных короля Вилла, союзника Лонимургта. Поскольку алые цвета Лонимургта были неразличимы под слоем грязи, король принялся размахивать красным от крови платком и тем самым дал стрельцам понять, что перед ними свои. С тех пор кусок красной ткани служит на Димерее сигналом к переговорам или перемирию.
– Неужели абориген? – тихо спросил Олес.
– Быть того не может, – так же тихо, но не очень-то уверенно ответил Пэвер.
Не доходя шагов десяти до отряда, парламентер остановился, цепко оглядел замерших в ожидании пришельцев и, в общем-то вежливо, вопросил:
– Прошу простить, добрые господа, но не находится ли среди вас некий мастер Сварог?
Ежели честно, то нельзя сказать, что Сварог был очень уж удивлен, и что упоминание собственного имени вызвало в его душе какие-то особенные переживания. Например, гордость – от осознания того, что первый же человек, встретившийся им на Граматаре (покамест долженствующим быть абсолютно необитаемым – если вы еще не забыли), оказывается, жить не может без него, без Сварога… На том самом, заметьте, Граматаре, куда сам Сварог прибыл всего-то несколько часов назад и без всякой помпы. Но вот дорого бы он сейчас дал, чтобы узнать, о чем думают его спутники… Впрочем, судя по гробовому молчанию за спиной, спутники ни о чем не думали, обратившись в соляные столбы.