Чужими руками
Шрифт:
В ожидании ответа он привстал со стульчика, держа в обеих руках по обувной щетке и забыв закрыть рот. Двое других с любопытством ждали, чем кончится дело.
В конце улице возникла тарахтящая, окутанная пыльным облаком легковушка. Она медленно катила к гостинице. На нее никто не обратил внимания – машина как машина.
Рассольников не любил настырных, приставучих детей, но этот парнишка вдруг напомнил ему собственное несладкое детство. Он глянул на запыленные носы своих туфель. Почему бы и нет? Сохраняя достоинство, Платон неторопливо двинулся к чистильщикам.
– Валяй.
Подъехавший автомобиль поравнялся с Рассольниковым. Мигнула голубая вспышка. Киберносильщик и нищие-андроиды жалобно вскрикнули и, рассыпаясь на детали, с грохотом начали рушиться на асфальт. Археолог видел, как гримаса ужаса проявляется на лице мальчугана, но сделать ничего не успел. Даже испугаться. Земля вдруг содрогнулась, и сзади страшно загрохотало. В затылок дохнуло жаром, воздушная волна толкнула в спину, роняя на чистильщика.
Люди и андроиды очутились в облаке едкого дыма. Платон зажмурил глаза, закашлялся, давясь ядовитой атмосферой, зажал пальцами нос и встал на ноги. Когда задержанный в груди воздух иссяк, Рассольников, мысленно прочитав молитву, вдохнул – ничего, остался жив. Тогда он рискнул приоткрыть глаза. На месте легковушки виднелась груда жести – по ней словно асфальтовый каток прошелся. Из груды тянулась, скреблась по тротуару покореженная рука нежно-салатного цвета. Была она метра три длиной. Присоска на конце руки держала похожую на серп блестящую загогулину. Археолог узнал чепальский деструктор – страшное оружие, способное мгновенно перемешать молекулы любого существа или предмета.
Длиннющая рука дернулась в последний раз и замерла. Больше в расплющенной машине ничто не шевелилось. Мальчишки очнулись от шока и с душераздирающим визгом бросились бежать. Рассольников ощутил, как по спине, поднимаясь к загривку, запоздало поползли мурашки.
«Типичное уличное покушение, – успокаивал себя Рассольников. – Ничего особенного. И чего бы я стоил как черный археолог, не имей конкурентов? Одно не понятно: кто этих-то разделал? Или сами виноваты – с оружием обращаться не умеют?»
Начиналась экспедиция на Тибет самым обычным образом.
Платон совершал пробежку до поселка Култышкина Заводь, куда два раза в неделю приезжала автолавка. Сегодня Рассольников купил шесть бутылок текилы, которую привозили по его спецзаказу, пачку крупной соли, коробку с экспресс-обедами «Быстрофф» и упаковки с ветчиной и сыром.
Бежать в Култышкину Заводь налегке да по утреннему холодку было сущим блаженством. Обратный путь с туго набитым рюкзаком особой радости не доставлял, зато можно было испытать законную гордость – для третьего тысячелетия это настоящий подвиг. Теперь все стало виртуальным: и норвежская селедка, и взаимная любовь. Не говоря уже о физических нагрузках.
Взъерошенного и употевшего Платона на пороге дома встретил рокочущий бас домашнего компьютера по имени Колобок. Через месяц бас наверняка станет дискантом или контральто – будь Колобок женщиной, он постоянно менял бы прическу и цвет волос.
– Привет тебе, хозяин! Почта есть. Особо важная – под грифом «ОуДжиЮ».
«ОуДжиЮ» означало Оксфордский Галактический Университет – организацию, для которой археология была наукой, а не только доходным бизнесом.
– Дай сначала умыться, – ответил археолог.
Приняв душ и переодевшись в просторные шорты и гавайку, Рассольников по деревянной лесенке поднялся на второй этаж. Там располагался рабочий кабинет, куда был путь заказан и подружкам, и собутыльникам Платона. А коллег-конкурентов археолог и на пушечный выстрел к дому не подпускал.
Рассольников уселся в черное рабочее кресло с антигравитатором. Если понадобится, на нем можно летать – быстро, хоть и недалеко. Затем Платон мысленно приказал Колобку вывести изображение на экран.
– Не в спешке счастье, торопыга хренов. Твой адресат просил тебя…– Комп сделал паузу, выдерживая ритм, – …поставить многослойную защиту. Вдобавок – быть бдительным как полк НКВД.
– А сразу ты не мог сказать? – укорил его Платон. – И сам защиту ты не мог поставить? – невольно он стал изъясняться в том же стиле.
– Помилосердствуй: все давно готово, – компьютер поспешно сменил тон. – Уверен будь: граница на замке.
Тихонько загудел зуммер, стены дома задрожали, естественное дневное освещение мигнуло, как древняя лампочка при перепаде напряжения, и кабинет словно погрузился в заросший пруд – в толщу зеленоватой, цветущей воды.
– Посторонняя активность не наблюдается. Коды не взломаны, – Колобок заговорил по-человечески.
Настенный экран вспыхнул, и перед археологом возникла фигура развалившегося в силовом кресле профессора Биттнера. Резко омолодившийся, утративший солидность профессор был похож на аспиранта.
– Звякни мне поскорее, – командным голосом произнес Биттнер. – Я дома. Закрытый канал зарезервирован. Счетчик щелкает. Будь добр, не истощай без нужды мой кошелек. – И Рассольников, и Биттнер, как все кондовые историки и археологи, употребляли множество ископаемых слов.
Экран опустел. Вместо господина Биттнера в интерьере там теперь была заставка – стереография джунглей планеты Великий Лес. Изображение не просто менялось – оно жило: ползучие лианы опутали, пытаясь раздавить, каракатицу-джабраила, прыгунец сигал с ветки на ветку, ветер раскачивал верхушки пальм-опахал, бордовые облака неслись по небу.
– Ну и су-у-ука…– с большим чувством протянул Платон. Генеральские интонации профессора выводили его .из себя, но приходилось терпеть – невыгодно портить отношения с Оксфордом.
Археолог вышел на коммутатор трансгалактической связи. С экрана ему улыбнулось прекрасное личико виртуальной операторши.
– Здравствуйте, мистер Рассольников. Мы ждали вашего звонка. Вас устраивает стандартный набор защитных программ, которые мы обновляем ежечасно… или вы располагаете чем-нибудь особенным?
Платон ответил не раздумывая:
– Конечно, устраивает.
Виртуальная девушка просияла; она была восхитительна. Как жаль, что она не живая.
– Соединяю. Приятного разговора.