Чужими руками
Шрифт:
– Я буйствовал с неделю, потом сдался. Да и Скунс грозил отправить меня на космодром, а мне было слишком интересно. Плюс деньги, которые я бы потерял. Я же не знал, чем все кончится…– вздохнул проводник.
Рассольников налил ему в пиалу настоящего зеленого чая. Минуту оба молчали, вкушая целебный напиток – лучшее лекарство от зноя (после кондиционера, само собой).
– Тогда в Следе тоже был активный период, – продолжал Йохан. – А Скунс не жалел солдат. И половина экспедиции заболела изменкой. – Он поймал удивленный взгляд Платона. – Разве не знаете?.. Именно Ногти Мамбуту являются переносчиками болезни. Это они провоцируют вспышки ураганных мутаций,
– Вот где собака зарыта, – протянул археолог. – Теперь ясно, зачем…– Он прикусил язык. Чекмырю не следует знать слишком много – для его же пользы.
Проводник с интересом ждал продолжения, а затем с обиженным видом принялся рассказывать дальше:
– Вскоре мне стало ясно: для Скунса все эти удивительные предметы – не более чем оружие. Секретный «Меч Бочасты», последний аргумент в галактических спорах. И я – тот самый свидетель, которого ни за что не оставят в живых. Я попытался бежать, но меня поймали. С той поры днем приковывали наручниками к одному из «военных археологов», а ночью – к койке. Я только делал вид, что продолжаю раскопки. Драгоценное время уходило впустую. И Скунс это понял. Однажды он пришел в мою палатку и сказал: «Если будешь копать, клянусь: я сохраню тебе жизнь. Если нет – скормлю котоволкам». Я ему поверил и стал копать.
– Поня-ятно… А как относились к вам местные жители?
– Для них артефакты – кусочки Истинного Бога. Мы были святотатцами, осквернителями и подлежали мучительной смерти. Но тогда партизаны были еще слишком слабы. Изредка они обстреливали из винтовок наши посты – и только. В конце концов все добытые мною вещицы уехали в Сияющий-В-Кущах и сгинули в недрах императорского дворца. А меня запихнули в городскую тюрьму. Кстати, попал я в очень приличную компанию. Но это уже другая история…
Охрану палаточного лагеря, разбитого у подножия холма, несли андроиды. Верхушка холма заросла сухим, колючим кустарником, а склоны были изрыты десятками узких ходов. Это были норы грызунов – степных сурканчиков. При желании в эти норы можно поместить шпионское оборудование, а также мины и фугасы. Первым делом Шестерня приказал своим ребятам заделать ходы. Возмущенные сурканчики несколько ночей подряд устраивали оглушительные концерты, не давая людям спать. Но андроидам не понять невыспавшихся археологов.
Вокруг холма лежала голая, растрескавшаяся земля, вдали виднелись старые, сильно разрушенные горы. Трудно поверить, что за этим жалким хребтом течет полноводная река и бурлят жизнью джунгли. Темно-серые бастионы грозовых туч временами появлялись на горизонте, духота в лагере воцарялась немыслимая, но дожди каждый раз лили за горами – в Следе не выпало ни единой капли. Как видно, Моргенахт терпеть не мог воды.
Вентилятор в шляпе неустанно гнал воздух, студя раскаленные Платоновы мозги. Среди дня шоферы прерывали поиск артефактов. Их сиеста длилась четыре часа, а Рассольников и Чекмырь почти не давали себе роздыху: полчаса на обед – и снова за работу. Археолог чувствовал на затылке дыхание многочисленных недругов и спешил, выбиваясь из сил. Он упаковками жрал стимуляторы, ставил у раскопа автономные кондиционеры и продолжал махать саперной лопаткой. Мини-экскаватор в ход не пускал – проводник отговорил: слишком велик риск задеть ЧТО-ТО НЕ ТО.
Титанитовые контейнеры быстро наполнялись артефактами, но список пузанчиков пока не удавалось закрыть. Первое время экспедиция находила только Ногти, хотя Пальцы, Слюна и Волосы Мамбуту не считались слишком большой редкостью. Чекмырь никогда не видел Око Мамбуту («причудливо изогнутую линзу в которую не стоит глядеть»), хотя и читал о нем в секретном докладе бочайской службы безопасности, а существование Сердца Мамбуту, дающего власть над миром, и вовсе считал мифом, но подрывать Платонову веру в успех не торопился.
– Заказчику лучше знать. Все эти годы я не имел доступа к Сети; наверняка там крутится масса информации о Следе. Экспедиций за последние века было десятка полтора – не меньше. И каждая что-нибудь да открыла…
На тринадцатый день раскопок Рассольникову повезло. Повезло вдвойне. «Прозрачный кубик» археолог нашел в дальней, а потому уцелевшей норе суркан-чика. Бочайцы называли его «Палец Мамбуту».
Чекмырь предупредил Платона, что любопытные зверьки имеют привычку тащить к себе в дом необычные предметы. Вот Рассольников и решил проверить, повернется ли мадам Фортуна к нему передом, а к лесу – задом. Повернулась. На его счастье, Палец недавно разрядился и был временно не опасен, иначе сурканчик не смог бы им завладеть. В пассивном состоянии Палец Мамбуту походил на обычный пластмассовый кубик из детского строительного набора, только покрытый радужными разводами – словно в лужу пролили бензин. Прозрачность он обретет, когда снова зарядится.
Проводник умолчал о том, что в руки археологу попала убийственная штуковина. За несколько веков она сгубила сотни людей, целые стада диких животных и тысячи гектаров леса. (Зеленый луч из такого же Пальца едва не угробил спецагента Кнутсена.)
Платон, однако, рассудил трезво и на всякий случай поместил найденный артефакт в поле стазиса, которое подпитывал небольшой аннигиляционный реактор. По закону частным лицам запрещено пользоваться такими источниками энергии – их слишком легко превратить в оружие. Археолог купил реактор на черном виртуальном рынке, выложив круглую сумму бесконтрольных пузанчиковых денег.
Второй раз Рассольникову повезло через три дня, когда на метровой глубине он откопал «перламутровую рогатку с шариком на конце рукояти». Платон, конечно же, глянул разок и едва не лишился пальцев. Чертова линза уменьшила черенок саперной лопаты, который находился рядом с левой рукой Раскольникова. Линза уменьшала материальные объекты за счет сжатия межмолекулярного и даже внутриатомного пространства – в несколько этапов, в зависимости от количества поглядев через нее.
– Осторожно! Это же Волос Мамбуту! – воскликнул проводник, кидаясь к археологу. Чекмырь накрыл «рогатку» шляпой и облегченно вздохнул. – Вот теперь она не опасна. Не смотри на Волос и храни вместе с Пальцами – они его «успокаивают».
А затем дело пошло на лад. Ухо Мамбуту Рассольников обнаружил, направляясь на обед. В узкой щели между двух валунов он заметил странный блеск. Огромные камни пришлось пилить аккуратными дольками. Наконец показался неказистый артефакт, похожий на музейную воронку, через которую кроманьонцы разливали керосин. Это и была «бездонная воронка с металлическим зевом». Чекмырь никогда не видел «воронки» в работе и не знал механизм ее запуска, зато слышал от бочайцев, что Ухо ЗАБИРАЕТ НАВСЕГДА.
В списке был еще «пузырь с тягучей жидкостью, похожей на клей». Платон нашел его в каверне базальтовой скалы, которую показал ему старый добрый инт-роскоп. Археолог не пытался проткнуть странный сосуд, хотя почему-то был уверен: пузырь не поддастся человеческим инструментам. Рассольников не сильно бы удивился, узнай, что эту штуковину бочайцы называют «Слюна Мамбуту» и боятся даже говорить о ней вслух.