Чужое лицо
Шрифт:
Лицо Ивэна просветлело.
— Отлично. Знаете, мне все время кажется, что мы вот-вот выйдем на убийцу Джосселина Грея. Мы ходим где-то рядом: еще два-три факта — и все сложится в цельную картину.
Он и сам не знал, насколько уже к этому близок!
— Возможно, — согласился Монк. Чтобы не встретиться с Иваном взглядом, он уткнулся в тарелку. — Только будьте крайне осторожны. Доулиш имеет вес в обществе.
— О, я буду весьма деликатен, сэр. Собственно, я и не слишком-то его подозреваю. А вот что вы думаете о том письме Чарльза Лэттерли? Письмо весьма резкое. Кроме того, я кое-что
Монк затаил дыхание. Ему было необходимо выиграть время.
— Все же письмо не настолько резкое, чтобы выйти из-под пера человека, обуреваемого жаждой кровавой расправы, — заметил он, тщательно подбирая слова. — Но я лично займусь этой версией. А вы попытайте удачи с Доулишами и, наверное, с Фортескью.
Он не мог позволить Ивэну обвинить Чарльза в его, Монка, преступлении. Во-первых, из соображений порядочности, а во-вторых, потому, что Чарльз был родным братом Эстер.
— Да, — повторил он. — И с Фортескью.
В полдень полный энтузиазма Ивэн ушел на встречу с Доулишами и Фортескью, а Монк вернулся в полицейский участок, где нашел своего коллегу — того самого, что вывел его на Марнера. Лицо сыщика при виде Монка вспыхнуло радостью.
— Ну, Монк, я ваш должник. Наконец-то я добрался до старого доброго Зебадии. Нагрянул к нему в контору и, опираясь вот на это… — он торжествующе потряс блокнотом, — обшарил всю картотеку. Поднял все его записи. — Он сдавленно посмеивался от восторга, вдобавок его одолевала икота. — Добрая половина всех преступлений и махинаций в Лаймхаусе. Одному богу известно, сколько тысяч фунтов проходило через руки этого мерзавца.
Монку было приятно видеть, что он помог кому-то из коллег сделать карьеру.
— Отлично! — сказал он искренне. — Я всегда мечтал, чтобы все эти кровососы порастрясли на каторге жирок.
Коллега осклабился.
— Я тоже, но особенно часто мне снился этот подлец. Кстати, компания по импорту табака оказалась фиктивной. Вы об этом знали? — Он снова икнул и извинился. — Фирма существовала, но никакой торговлей не занималась, только гребла денежки. Ваш приятель Грей изъял свой вклад в самый подходящий момент. Не будь он мертв, хотел бы я закатать под суд и его!
Грея — под суд? Монк остолбенел. Комната словно погрузилась во мрак, Монк видел теперь лишь лицо полицейского.
— Хотели бы? Почему же только хотели бы? — еле выговорил он.
— Потому что ничего не докажешь, — ответил сыщик. — Он не совершил ничего явно противозаконного. Но я уверен, что приложил свою руку. Просто был дьявольски умен и осторожен. Конечно, он был в доле.
— Но его втянули в эту аферу! — запротестовал Монк, боясь верить услышанному. Ему захотелось даже схватить коллегу за плечи и как следует встряхнуть. — Вы уверены, что все обстоит именно так?
— Конечно. — Сыщик поднял брови. — Я, может быть, и не такой блистательный мастер, как вы, но дело свое знаю. Честного человека от мошенника я уж как-нибудь отличу. Ваш дружок Грей был жулик высокого класса. — Сыщик устроился на стуле поудобнее. — Относительно небольшие суммы, не вызывающие подозрений, и никакого прямого участия в махинациях. Хотя каким образом он ухитрялся убедить всех этих людей делать такие вклады — ума не приложу. Вы видели списки вкладчиков?
— Да, — медленно проговорил Монк. — Мне тоже хотелось бы узнать, каким образом он их убеждал. Кажется, я сейчас только об этом и мечтаю. — Мозг его уже перебирал возможные варианты, искал ниточки, ведущие к разгадке. — А имена партнеров Марнера есть в этом блокноте?
— На службе у него был только клерк.
— Нет, я именно о партнерах. О людях, которые были знакомы с делами Грея. Кто же получал основную массу денег, если не сам Грей?
Коллега задержал дыхание и все равно икнул.
— Некий весьма туманный мистер Робинсон, причем деньги к нему поступали анонимно, окольными путями. Нет никаких доказательств, что мистер Робинсон сам понимал, что вообще происходит. Мы его проверили, арестовывать его не за что.
— Где его найти?
Если окажется, что Монк встречался с этим Робинсоном по поводу Грея и раньше, то, стало быть, он на правильном пути. Марнер его не узнал, но, может быть, узнает Робинсон?
Сыщик написал адрес на клочке бумаги и протянул Монку.
Монк посмотрел. Указанный дом располагался на другом берегу Темзы, в Ротерхайт. Он сложил бумажку и сунул в карман.
— Я не помешаю вашему расследованию, — пообещал он. — Мне нужно задать ему лишь один вопрос, касающийся лично Грея. Афера с табаком меня не интересует.
— Все верно, — с блаженным вздохом отозвался коллега. — Убийство будет посерьезней, чем мошенничество, тем более что убитый — сын лорда. — Он снова вздохнул и икнул одновременно. — Конечно, окажись жертва сыном горничной или лоточника — тогда другое дело. Покойник покойнику — рознь, не правда ли?
Монк в ответ скорчил сочувственную гримасу, затем поблагодарил коллегу и вышел.
Робинсона он дома не застал и, потратив на поиски почти полдня, случайно наскочил на него в пивной. Еще не услышав от Робинсона ни слова, Монк уже узнал все, что хотел. Увидев его, мужчина окаменел лицом, а глаза его стали настороженными.
— Добрый день, мистер Монк, вот уж не думал увидеть вас снова. Что у вас на этот раз?
Монка от возбуждения пробрал озноб.
— Все то же самое…
Голос у Робинсона был низкий, с хрипотцой, и внезапно Монк понял, что уже слышал его раньше. Память понемногу возвращалась к нему. Он посмотрел на мужчину в упор.
Узкое, с резкими чертами лицо Робинсона было неподвижно.
— Я уже рассказал вам однажды все, что знаю, мистер Монк. Теперь-то какая разница, если Джосселин Грей все равно мертв!
— А вы ничего не утаили тогда? Даете слово?
Робинсон скривился.
— Да, — устало кивнул он. — Даю вам слово. А теперь ступайте, бога ради. Вас тут все знают. Если заметят, что вы задаете мне вопросы, подумают, что я что-то скрываю.