Чужое место
Шрифт:
Взятого живьем бомбометателя раскололи довольно быстро, но толку от этого было немного. Он знал только членов своей пятерки, причем командира — всего лишь по имени, то есть на самом деле по кличке. На этого самого «товарища Валентина» люди Зубатова с моей подачи попробовали составить фоторобот, но получилось так себе. При желании в этом портрете можно было увидеть сходство и с самим Сергеем, и с Манасевичем — Мануйловым, и даже со мной. В общем, первый блин вышел комом.
Из пятерки один застрелился при аресте, командир исчез сразу, а оставшиеся двое знали ничуть не больше метателя. То есть первый этап расследования, проведенного московской охранкой, закончился классическим тупиком. Разумеется, расследование продолжалось, но когда появятся результаты, не мог предсказать никто.
Но
— Кустарное производство такой взрывчатки маловероятно, — доложил мне Михаил.
Я был с ним в общем — то согласен. Еще в первой жизни, учась в восьмом классе, я попытался получить нитрофенол, но ничего хорошего у меня не вышло. Это при том, что до этого я смог нормально приготовить и успешно взорвать так называемую «смесь Кибальчича», а потом без особых проблем получил нитроглицерин. Естественно, в качестве руководства используя не «Таинственный остров», а академическое издание «Взрывчатые вещества и их применение в горнодобывающей промышленности».
— Мелинит, как мне сказали, сейчас производится во Франции и в Японии, — продолжил Михаил. — У нас, в Англии и Штатах его производство свернуто из — за повышенной опасности этого вещества.
— То есть нас кто — то хочет убедить, что тут отметились либо японцы, либо французы, — кивнул я. — Лягушатники, конечно, могли, но при чем здесь Сергей Александрович — чем он им мешал?
— Ротшильды считают его виновным в притеснении евреев Москвы. К тому же это скорее всего первая ласточка — так сказать, проба сил. Господа социалисты действуют в полном соответствии с твоими установками — от модели к изделию, от простого к сложному. Потренировались на Сергее Александровиче, а потом можно будет замахиваться на лиц, коих, в отличие от генерал — губернатора, все — таки охраняют. Кстати, я бы и японцев со счета сбрасывать не стал, а уж англичан и тем более. В общем, твою охрану явно следует усилить, есть еще куда.
— Интересно, чем же им Мишка, который уже больше двух лет как совершеннолетний по императорским меркам, лучше меня?
— Тем, что его можно ликвидировать сначала, а тебя — сразу после этого. И на троне автоматически оказывается Кирилл Владимирович.
— Так, значит, это Мишкину охрану надо усиливать, а не мою.
— Как любит говорить ваше величество, «эту проблему нужно решать комплексно». То есть усилить и там, и там. И обеим их величествам тоже.
Здесь я с Рогачевым был полностью согласен, но решил на всякий случай предпринять еще кое — что. И вечером зашел в Приорат, к Рыбакову.
— У меня к вам довольно сложное и весьма деликатное дело, — без особых вступлений заявил я.
— Опять воровать придется? — вздохнул начальник канцелярии.
— Нет, воздействовать на тонкие струны человеческих душ. Помните, как безукоризненно вы провели операцию с женитьбой Георгия? Так вот, не помешало бы провернуть нечто подобное с великим князем Кириллом Владимировичем. Он весьма неровно дышит к своей двоюродной сестре, Виктории — Мелитте. Правда, она сейчас замужем за Эрнстом Гессенским, но это брак по принуждению, ни малейшей симпатии супруги друг к другу не чувствуют. Более того, Эрнст замечен в мужеложстве. Весной этого года жена застукала его в постели со слугой. Был скандал, и английской королеве стоило немалых трудов его замять. Подумайте, что тут можно сделать для раздувания этого скандала, имея в виду последующий развод.
— Рогачева привлекать?
— Разумеется, без его заграничных связей тут не обойтись. Но, кроме того, зацикливаться исключительно на Виктории — Мелитте не обязательно. Главное, чтобы Кирилл женился на ком — нибудь неподобающем и без моего разрешения, а что за овца это будет — оно в общем — то без разницы.
— Сроки?
— На ваше усмотрение, но особенно это дело не затягивайте.
— Слушаюсь.
Причина моего сочувствия Кириллу Владимировичу в его личных делах состояла в том, что в цепочке наследования престола он сейчас стоял сразу после Мишки. И, значит, Кирюхе надо срочно найти свое простое человеческое счастье. Ибо его младший брат
Ну, а пока Кирилл еще жив и не женился, я за пределами Гатчины, если мне туда понадобится в своем облике, буду передвигаться исключительно в составе кортежа из трех бронеавтомобилей и двух обычных полугрузовых, с охраной. Причем в каком из трех броневиков поедет моя персона, заранее не будет знать никто, даже я. Это вопрос следует решать методом бросания кубика для игры в кости перед самой поездкой.
А вообще, конечно, одними оборонительными мерами тут не обойдешься. Зубатову пора думать о внедрении своих людей в появившуюся с опережением графика партию эсеров, а Рите — постараться выяснить, не успел ли это уже сделать Секеринский или еще кто — нибудь из охранки, причем в своих целях. Мне же, пожалуй, не помешает еще раз систематизировать то, что осталось в памяти от прослушанных в прошлой жизни курсов истории КПСС и научного коммунизма, после чего лично и, главное, вдумчиво побеседовать с потенциальным вождем мирового пролетариата.
Глава 34
К концу девяносто седьмого года я окончательно убедился, что мои усилия по подавлению революционного движения однозначным успехом не увенчались. Зубатов с Бердяевым смогли приблизительно оценить численность партии эсеров и получили от двух до трех тысяч человек — с моей точки зрения, огромная цифра. У большевиков, по — моему, к февралю семнадцатого года и то столько не было! Правда, опасность в основном представляла не вся партия, а только ее боевое отделение, к которому у моих людей пока подхода не имелось и сказать про него они почти ничего не могли. Единственное, что не вызывало сомнений — это его связь с питерской охранкой. Причем о ней мне уже успели доложить не только Рогачев и Рита, но даже недавно получивший генеральский чин Ширинкин.
— Считаю необходимым отстранения Секеринского, — заявил он мне.
— Евгений Никифорович, у вас уже есть материалы для его гарантированного осуждения? — ответил я вопросом на вопрос. — Или вы уже все знаете об эсерах — настолько, что новые сведения вам уже не нужны? Тогда поделитесь, пожалуйста, со мной, а то у меня пока информация весьма неполная.
— Нет, Александр Александрович, но ваша безопасность…
— От того, что покровители эсеров поймут — за ними началась охота, она только уменьшится. Нет уж, давайте не будем спешить. Лучше доложите мне план мероприятий по усилению охраны цесаревича Михаила.
— Главное из них — убедить его высочество относиться к нашим рекомендациям хотя бы вполовину так серьезно, как это делаете вы. Все остальное приложится.
— Хорошо, сам поговорю с Мишкой.
Однако сначала я съездил в Кресты и побеседовал с другим человеком. Звали его Владимир Ильич, общеупотребимая фамилия пока была Ульянов, и на днях он должен был отправиться в первую ссылку — суд дал ему три года. Крупская собиралась поехать в Шушенское с ним, но такое было возможно только для супругов, чей брак освящен церковью, отчего Ильич подал прошение о венчании прямо в Крестах. Вот, значит, я и решил в виде Юрия Андропова лично отвезти ему разрешение. Ибо давно прошли те смутные времена, когда агентов Рогачева можно было пересчитать по пальцам (правда, с задействованием и ног тоже), и их сил едва хватало на присмотр за одним Морозовым — Кориным. Сейчас, если понадобится, можно без особого напряжения сил взять под колпак весь Союз борьбы за освобождение рабочего класса, и еще останется кому присмотреть за анархистами.