Чужое сердце
Шрифт:
– Наверно, ты слишком многого хочешь.
– Мне казалось, все мужчины хотят, чтобы их жены сидели дома, были беременны и босы, – поддразнила она его. – Что с тобой не так?
– Просто я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела о том, что отказалась от карьеры.
– Этого не произойдет, – с улыбкой заверила она его.
– Тогда почему мне кажется, что над моей головой занесен топор?
– Потому что ты, глядя на стакан, всегда заявляешь, что он наполовину пуст.
– Ты же утверждаешь, что он наполовину
– Я вижу, что он полон до краев.
Она сделала забавный жест, заставивший его улыбнуться себе в усы. Она обожала эту его улыбку.
– Да, да, я вечный пессимист.
– Так ты признаешь это?
– Нет. Просто мы уже касались этого вопроса раньше.
– Да, причем не раз, меня уже от него тошнит, – сказала она.
Они улыбнулись друг другу, и он снова прижал ее к себе.
– Ты и так слишком многим пожертвовала ради меня.
– Помни об этом, когда тебя поманит пальчиком Мишель Пфайфер.
Она удобнее устроилась у него на коленях и поцеловала его с нарастающей страстью. Его рука скользнула по ее ночной рубашке и остановилась на ее груди, тугой и упругой, готовой к лактации. Он погладил ее груди и легонько ущипнул соски.
Затем спустил вниз плечи ночной рубашки и стал ласкать ее губами и языком. Почувствовав его колкие усы, она застонала.
– Ты играешь нечестно.
– Сколько нам еще придется ждать?
– Как минимум шесть недель после родов.
Он шутливо простонал.
– Лучше не начинать то, что мы не сможем прекратить.
– Слишком поздно, – сказал он, подмигнув.
Аманда, смеясь, поправила на плечах ночную рубашку и встала.
– Тебе пора идти.
– Да, верно. – Он тоже встал, надел пиджак и направился к двери. – Как ты себя чувствуешь?
Она обеими руками взялась за живот.
– Не я, мы. Мы себя отлично чувствуем.
– Ты плохо спала.
– Выспишься тут, когда в животе у тебя некто играет в футбол.
Возле порога они поцеловались на прощание.
– Что приготовить вечером на ужин?
– Я свожу тебя куда-нибудь. В какой-нибудь ресторан.
– В китайский?
– Конечно.
По утрам она обычно провожала его до двери и махала рукой. Но сегодня они вышли вместе, под руку, и она довела его до машины. Когда настал момент отпустить его, она подумала, что ей этого очень не хочется. Неужели его пессимизм так заразителен? Его дурное предчувствие, должно быть, передалось и ей. Ей хотелось прижаться к нему, попросить его солгать коллегам, сказаться больным и на весь день остаться дома.
– Не думай, что я пожертвую всей своей жизнью ради материнства. На твою долю тоже хватит грязных подгузников, которые постоянно нужно менять, – пошутила она, стараясь скрыть то, что, скорее всего, было лишь перепадами настроения, свойственными многим беременным.
– Жду не дождусь этого момента, – улыбнулся он в ответ. Затем, посерьезнев, положил руки ей на плечи. – Тебя так легко и просто любить. Ты хотя бы догадываешься об этом?
Она наклонила голову и улыбнулась ему.
– Знаю. – Яркое солнце слепило глаза. Может быть, поэтому он не заметил в них слезы. – Я тоже люблю тебя.
Прежде чем поцеловать ее, он взял ее лицо в свои ладони и пристально посмотрел ей в глаза.
– Попытаюсь пораньше вернуться домой, – произнес он чуть охрипшим голосом и, сев за руль, добавил: – Если буду нужен тебе, звони.
– Обязательно.
Когда он доехал до угла дома, она подняла руку и помахала ему.
Она почувствовала боль в пояснице, когда мыла посуду. Она немного отдохнула, прежде чем заправить постель, но тупая боль не отступала.
К полудню боль дала о себе знать сокращениями брюшных мышц. Она собралась было позвонить ему, но передумала. Такое иногда бывает даже за несколько недель до родов. Но до родов у нее еще целых две недели. Наверное, это ложная тревога. Работа у него сложная и ответственная; не стоит отвлекать его по пустякам.
Вскоре после четырех часов у нее отошли воды, и ей стало понятно, что дело серьезное. Она позвонила своему акушеру. Тот заверил ее, что спешить и нервничать не стоит, что роды первого ребенка нередко длятся по нескольку часов, но посоветовал на всякий случай позвонить в больницу.
Стало ясно: со звонком тянуть больше нельзя. Она позвонила ему на работу, но ей сказали, что его на месте нет, он якобы вышел. Что ж, ничего трагического. Все равно ей нужно кое-что сделать, прежде чем отправиться в больницу.
Она приняла душ, побрила ноги, вымыла с шампунем голову, не зная, когда сможет сделать это в следующий раз. Ее чемоданчик уже был собран. В нем лежали несколько ночных рубашек, новый халат, тапочки и конверт для выписки малыша домой. В последнюю минуту она положила туда туалетные принадлежности и кое-какие мелочи. Закрыв чемоданчик, она поставила его возле входной двери.
Схватки тем временем делались все сильнее. Она в очередной раз позвонила ему на работу.
– Он вышел, – ответили ей. – Но я могу пойти поискать его. Вам это срочно?
Было ли это ей срочно? Наверно, нет. Женщины рожают в самых разных обстоятельствах. Она вполне сможет самостоятельно добраться до больницы. Тем более ему совсем не по пути заезжать за ней домой и везти в клинику.
Ей отчаянно хотелось поговорить с ним. Стоит услышать его голос, и ей станет намного спокойнее. Увы, пришлось довольствоваться тем, что она попросила передать ему, чтобы он как можно раньше приехал к ней в больницу.
Ей же нет никакого смысла изображать благородство и самой сесть за руль, но ни родственников, ни друзей, кого она могла бы попросить об этом, не было. Она набрала номер 911.