Чужое тело

Изверин Алексей

Крузер свернул, остановился.

Я прикрыл глаза.

Зря.

Я смотрю в потолок. Потолка-то не видно. Балдахин большой, там нарисован корабль. Здоровенный парусник, трехмачтовый, надувает паруса и несется куда-то по высоким волнам, разламывая их круто изогнутым носом. Над ним задувает облака щекастое лицо с длинными кудряшками и выпученными глазами.

Какая-то средневековая картинка. Но вышито очень тщательно, мелкими стежками идут нитки одна за другой. Серо-зеленые нитки на снежно-белом фоне.

Хочется спать. Очень хочется спать, но почему-то голова совершенно ясная. Странное ощущение. Пугающие. Лежу и не могу пошевелиться, оцепенение такое.

Рядом голоса.

Вслушиваюсь.

Опять то же бур-рур-бур-рур-бур. Как кашу во рту перекатывают, а не разговаривают. Голоса разные, мужские. Один повыше, а второй басит очень. И в комнате очень много народу, очень много.

Надо повернуться.

Не обращая внимания на оцепенение, я попытался повернуть голову. Да где уж там... А вот глаза можно скосить, а?

На этот раз узбеков было больше. Штук десять стояло вдоль стены, двое с опахалами застыли рядом с кроватью, еще один примостился на низенькой табуреточке в ногах кровати и что-то там полирует пилкой.

На мне пижама, нежный шелк. Не знаю, как выглядит шелк, но касание тела очень на него похожи. Такие же мягкие и прохладные. Чуть жмет у ворота, но это поправимо. Под головой такая же подушка, мягкая, когда я скашиваю глаза, то вижу край, мягкий холм.

Почему-то вспомнилось детство, когда я так же лежал и смотрел в комнату через край подушки одним глазом. И так мне тогда не хотелось просыпаться...

Источник шума в комнате давешний толстяк. Я его еще по первому сну вспомнил. Одежды своей он не изменил... Хотя стоп, сапоги-то поменял, на сандалии. Смешные такие, с загнутыми носками.

С ним разговаривает тип поколоритнее. Высокий, басовитый, в долгополом золотого шитья халате, из-под которого высовываются атласные сапожки с длинными серебряными шпорами. Через плечо перекинута перевязь, роскошная, тоже шитая золотом. На боку прямой меч в красивых черных ножнах и еще вроде бы что-то, похожее на кинжал.

Лицо обрамлено аккуратной курчавой бородой, нос с горбинкой, глаза какие-то быстрые, не поймешь куда смотрит. И здоровенный, жилистый.

– Пришел в себя?
– Спросил бас.

– Нет, Ваша Светлость.
– Ответил толстяк.
– Рефлекторные движения. Всего лишь. Но мы уже достигли большого прогресса! Год назад мальчик глаза не открывал. И говорить не мог.

– Сейчас может?
– Спросил бас.

– Нет, Ваша Светлость.

Его басистая светлость поправил перевязь с мечом, а другой рукой горстью огладил подбородок.

– Вы делаете успехи, мастер Клоту. Пожалуй, ваше золото оправдано, оправдано...

– Благодарю вас, Ваша Светлость...
– Толстяк попытался согнуться в поклоне, но до конца не смог, пузо помешало.

Так это что, я их теперь понимать могу?

Тут я натолкнулся на взгляд узбека, того, который в моих ногах сидел. Он по прежнему что-то там полировал, но глаза у него были острые и холодные. Смотрел он на меня, видел, что я не сплю, но от своих движений не отрывался.

Я мысленно подумал про него пошлое, поспешно придавая своему лицу такое же дебиловатое выражение, как и до того.

Стоило мне прикрыть глаза, как меня неслабо так тряхнуло.

Кочка. Дороги российские, спасибо вам. Машина на кочке подпрыгнула, я головой о стойку хлопнулся и проснулся.

– Не спи, замерзнешь!
– Усмехнулся Костя, не отрываясь от дороги. Его внимательный вид отражался в лобовом стекле.
– Ты что, на дежурстве не выспался?

– Представь себе, нет.
– Буркнул я.
– Кость, мы уже приехали?

– Ну так пока ты спал.

Рязань - красивый город. Если в него на время приехать. Работы нет, денег нет, дома разваливаются... Разве что бензин дешевле на пару рубликов, чем в Москве. Рязанский НПЗ называется, не очень так далеко отсюда. Костик, как приехал, целый бак залил. А что вы хотите, тут чинуш меньше, и корму они меньше хавают, чем московские. В Москве на каждой сотке начальник пачку денег просит.

За насыпью вверх тянулись купола монастыря. Что-то трезвонили колокола. Пахло летом и свежестью. По дороге попался свадебный кортеж, три длинных черных "Волги", все в цветах. Со второй волги нам приветливо помахали рукой, я ответил, постаравшись улыбнуться как можно шире.

– Пошли церковь посмотрим. Тут у Сереги семья живет, знаешь? Сёстра.

– У него?

– Ну да. У Сереги-большого. Красивая, говорят. Зовут Маша.

– Ну... Познакомимся? В больницу потом апельсины носить будешь?

– Пессимистичный ты какой-то. Мне как раз с ней надо увидеться, передать книжки.

Оставили машину на стоянке, рядом с парком. Костик бибикнул новенькой сигнализацией, полюбовался задвинувшимися автоматически окнами. Подозрительно огляделся вокруг, пригладил рукой короткий ежик на голове и внушительно этак опустил в напоясную сумку-кенгурку панельку от магнитолы.

– По мороженному?

– По мороженному!
– Легко согласился я. Пива уже как-то не хотелось после таких снов.

В ближайшей палатке купили по мороженному, рожок с наполнителем. Рязанское мороженное выгодно отличалось от московского, вкус другой и кусок больше. А большому куску-то рот рад, как говориться.

Пошли в зеленый парк, в котором росли высокие и раскидистые деревья. Бросили по мелочи в действующий фонтан, Костик мимоходом попытался познакомиться с симпатичными девушками на лавке. Те его отшили, как и ожидалось. Девушки пришли сюда читать книжку, а не общаться с московскими пижонами.