Чужое знание
Шрифт:
Что ж, если случился повод впервые в жизни отведать медвежатины - глупо им не воспользоваться. Особенно за чужой счет.
Официант честно предупредил: ждать придется минут сорок, поскольку готовить будут с нуля. Но Швед не расстроился - как раз аппетит разыграется, а под красное вино тем временем можно беседовать с круглолицым господином, благо со своей рыбиной он благополучно расправился, утерся салфеткой и вынул ее из-за воротника.
– Насколько я знаю, вас зовут Дмитрием, - заговорил мужчина.
– Верно, - кивнул Швед.
– Я - Феликс. Феликс Феликсович Юсупов-младший.
–
– Знаете, я видел ваши старые, еще дореволюционные снимки в сети. На фото вы выглядите худощавым.
Князь пожал плечами:
– Да, после официальной смерти я несколько располнел. Годы, знаете ли, влияют на метаболизм. Особенно, когда годов много, а метаболизма, как вы, наверное, уже тоже поняли - не особенно. Вы маг?
– Маг. Но по меркам Иных молодой и не особенно сильный.
Юсупов с прищуром поглядел на Шведа. Внимательно, оценивающе. Швед уловил только слабый всплеск Силы и совсем не почувствовал прощупывания.
– Второй уровень, - вынес вердикт князь.
– В порыве вдохновения даже чуть сильнее. Ниже первого слоя Сумрака получается ходить?
– Нерегулярно, - Швед попытался увильнуть от прямого ответа.
– И исключительно в порыве вдохновения, увы.
Вообще говоря, на второй слой ему впервые удалось провалиться только перед лицом смертельной опасности. Но не объяснять же это первому встречному вампиру, будь он хоть сто раз князь?
– Ну, что ж, будем считать, формальности соблюдены. Как Иной, Темный, приветствую Иного, Темного. А вопрос у меня к вам следующий: к вам ведь недавно обращался мой старший родственник? Тоже со скудным метаболизмом? Он мог назваться Николаем Борисовичем, но мог и как-нибудь иначе.
Швед выдержал паузу, соображая - что имеет смысл произносить вслух, а что нет. В целом Завулон велел говорить правду, тогда, мол, не запутаешься. Но выбалтывать все подчистую вряд ли разумно.
– А я могу спросить о причинах вашего любопытства?
– Любой Темный имеет право спросить, - вздохнул Юсупов, как показалось Шведу - грустно.
– Скорее всего, Николай пытался вас втянуть в достаточно рискованную авантюру, связанную с нашей старой семейной реликвией. И да, заранее сознаюсь: эта реликвия напрямую связана с магией. Но самое главное - она опасна. Смертельно опасна, особенно Иным не самой выдающейся силы. Кроме того, несколько могущественных и влиятельных личностей довольно давно живейшим образом интересуются этой реликвией и в настоящий момент находятся здесь, в Севастополе.
Швед решил, что самое время продемонстрировать некоторое погружение в тему:
– Полагаю, вы имеете в виду Пресветлого Гесера и Инквизитора Дункеля?
Если князь и оценил осведомленность Шведа, то никак этого не показал.
– Их тоже. Но не только их. Не удивляйтесь, Дмитрий, я наводил о вас справки. Лайк Шереметьев не стал бы приятельствовать с безнадежным магом. И уж точно безнадежный маг никогда не заинтересовал бы в качестве собеседника Судью Мертвых Шиндже, а с вами такое случалось как минимум однажды. Знаю я также и то, что вы на хорошем счету у Завулона. И именно поэтому отмахнуться от сложившейся ситуации уже не удастся - на доске тяжелые фигуры.
Швед еще немного потянул время и наконец
– Вы правы, я беседовал с вашим родственником.
Неохоту он скорее изобразил, нежели действительно испытывал, сообщая Юсупову о контакте с Кондором. Не забросив наживку не поймаешь рыбы. Зачем-то же этот старый (моложе Кондора, правда) вампир затеял эту встречу и этот разговор? Неплохо бы выяснить - зачем.
– О чем шла речь в беседе? Можете ответить одним словом? Тогда я сразу пойму - действительно ли тут замешана та самая реликвия или же мои тревоги напрасны. Если нет - о дальнейших подробностях можете умолчать, это будет значить, что волнуюсь я зря. И беспокойство упомянутых тяжелых фигур также напрасно.
– Ваш родич говорил со мной о книге, - Швед ответил длиннее, чем просили, но сама манера разговора с князем к этому поневоле располагала.
– Я не вру, клянусь изначальной Тьмой.
Юсупов откинулся назад, на спинку стула.
– К сожалению, - произнес он с горечью, - вы подтвердили мои наихудшие подозрения. Речь шла о книге с чистыми страницами, так ведь?
– Так.
Вновь подавшись вперед, князь пристально посмотрел Шведу прямо в глаза и спросил:
– Но до книги мой любезный предок не добрался, я прав?
– До книги никто не добрался, ни ваш любезный предок, ни я. Там, где по его словам книга должна была находиться, я ее не нашел. И, поверьте, вовсе не потому, что плохо искал. Просто ее там не было. Уж не знаю - кто-то меня опередил или же ее там никогда и не бывало. Более того, ваш предок вдобавок не явился на назначенную встречу и, хотя минул уже почти месяц, более со мной не контактировал, даже по телефону. Почему - опять же не знаю. Собственно, это все, что я могу вам сообщить в связи с вашей реликвией. И никаких планов я на нее не строил и не строю - хотя бы потому, что слишком мало знаю о ней.
На этот раз Юсупов замолчал на целую минуту. Швед просто сидел и ждал, стараясь не разглядывать собеседника совсем уж бесцеремонно. Но вообще было интересно - вторично за месяц ему довелось беседовать с настоящим потомственным князем, причем на этот раз Швед с самого начала знал с кем говорит.
Если он ничего не путал в генеалогии Юсуповых, Кондор приходился Феликсу Феликсовичу родным дедом, через дочь. Оттого Юрий и назвал его митохондриальным Юсуповым. Отцом Феликса был менее родовитый аристократ с двойной фамилией Сумароков-Энгель... чего-то там на букву "Э". Кажется, Энегельгардт. Или как-то похоже, Швед не помнил, потому что прочел о Юсуповых по диагонали, в википедии, а заучивать наизусть было явно незачем. Когда наследников по мужской линии не осталось, этому самому графу Сумарокову-Эль-чего-то-там, тоже Феликсу Феликсовичу, как супругу урожденной Юсуповой, высочайше даровали право именоваться титулом старинного княжеского рода. Кроме того, Швед запомнил, что у сегодняшнего собеседника, Феликса Феликсовича-младшего, был родной брат, Николай Феликсович, по официальной версии умерший в двадцать шесть лет, как и многие другие Юсуповы до него, однако тут нетрудно было догадаться, что двадцать шесть в знаменитом княжеско-вампирском роду - просто время инициации, а не роковой возраст, когда Юсуповы трагически гибнут.