Чужой монастырь
Шрифт:
Конечно, купание в ядовитых Нежных болотах не могло повредить боевому кораблю. Но тем, что после этого купания у пилота Эльмаута была серьезно ограничена видимость, следовало воспользоваться.
— Валера-а-а!!! — на одной ноте орал Гамов, когда Епанчин, набрав с места дикую скорость, пошел на сближение...
В то время как два модуля схлестнулись в воздушной схватке над Нежными болотами, Акил подвесил свой корабль анниях в пяти над землей, раскрылся люк, и из него хлынули гареггины-десантники. Кто-то при высадке Воспользовался гравиплатформой, кто-то вымахнул
Гареггины высадились на берег в тот самый момент, когда из медцентра по наведенным Эльканом мосткам уже бежали Обращенные, возглавляемые Леннаром. Они с ходу врубились в гареггинов, не уповая на то, что вожди могут мирно договориться между собой... Собственно, само участие Леннара в схватке уже отметало такую возможность.
Нет надобности описывать мельчайшие подробности боя. Наверное, по деталям этот бой не отличался от тысячи подобных ему, с той только разницей, что в этом принимали участие главы враждебных сторон.
Впрочем, нет. Личное участие вождей в бою не такая уж и редкость.
И все-таки этот бой следует назвать уникальным. Единственным в своем роде. Неповторимым.
По той простой причине, что он был ПОСЛЕДНИМ.
Конечно, почти никто из его участников не знал этого, не задумывался над этим, да и просто не мог себе позволить такой роскоши, как раздумье во время боя.
Акил выглянул из открытого люка. Отсюда ему прекрасно было видно, как Леннар бок о бок с альдом Каллиерой и омм-Алькасоолом крушат его лучших бойцов... Ему даже показалось на мгновение, что гареггины нарочно обходят эту троицу, чтобы попасть на менее маститых и искусных бойцов.
И еще — многие гареггины, не отказываясь от боя в целом, не смеют поднять оружие против Леннара. Как можно выступать с мечом против собственного божества?
— Ноэль,— негромко произнес вождь сардонаров,— посмотри туда... Видишь, вон он, Леннар. Нужно быстрее кончать с ним... Не то нам конец. Впрочем, нам так и так умирать. Грендам был прав... И эти красные огни в небе... У меня тоже ощущение чего-то непоправимого, уже свершившегося. Чего даже смерть Леннара уже не исправит. И все-таки!.. Ноэль, подай мне миэллы.
— Миэллы?
— Да, метательные копья! Я не полезу драться с ним в открытую, один на один,— строго выговорил Акил,— надеюсь, что моя жизнь мне еще пригодится. Посмотри, что он вытворяет!
— Может, лучше плазмоизлучатель? Я только что перезарядил три.
— Не надо. Своих заденет... Хотя сколько их и так... Дай миэллы!
Ноэль передал Акилу тяжелый кожаный колчан с двумя десятками коротких метательных копий. Акил взял одно и, примерившись, швырнул в Леннара, который в этот момент, подсев под мощного гареггина и уйдя из зоны выпада, вонзил свой клинок в живот противнику.
Акил превосходно владел искусством метания миэллов. С сорока шагов он попадал в мелкую железную монетку. Однако Леннар, который сейчас никак не мог видеть ни модуля, поднявшегося на высоту десять с небольшим анниев, ни Акила, торчавшего в люке, присел на корточки, давая сопернику грузно упасть на себя. Миэлл попал в спину
Следующие полтора десятка дротиков, брошенных умелой рукой Акила, стали роковыми для троих Обращенных, десятника Мазнока и криннца Бер-Ги-Дара. Один из миэллов продырявил правое предплечье альда Каллиеры и вынудил того сначала сражаться одной рукой, а потом и вовсе отступить в корпус древнего мед-центра Строителей. Другой пронырливый дротик оцарапал шею Алькасоолу. В ответ кто-то выстрелил в модуль из «плазмы», но ограничилось тем, что мощный заряд, способный разнести толстенную кладку, только слегка поколебал корпус корабля, зависшего в воздухе.
Но в Леннара вождь сардонаров попасть никак не мог.
Гареггины теснили Обращенных. Хотя их было чуть меньше, в своей общей массе они были быстрее и опаснее. Обращенные до поры до времени брали тем, что в их рядах были такие выдающиеся бойцы, как Леннар, Алькасоол, альд Каллиера, Беран А и еще несколько очень опытных и сильных воинов. Но вот наку Беран А пропустил прямой удар в голову и свалился замертво, омм-Алькасоолу сначала отсекли левую руку до локтя, а потом повалили и, оттеснив пытавшихся помочь одному из своих вожаков, забили хванами.
Ну и наконец-то Акил попал в Леннара миэлл ом. Нельзя сказать, что рана была очень тяжелой — копье попало в бедро,— но то, что Леннар утратил одно из главных в бою качеств, скорость, могло стать роковым.
— Уходи! — крикнул ему сражающийся неподалеку Ингер.
Последний брал не столько быстротой и техникой боя, сколько гигантской физической мощью. После того как у него в руках переломилась сабля, он вооружился сначала взятым у убитого гареггина бей-инка-ром, а когда не стало и того — металлическим брусом из стены разбитого жилого блока. Этим страшным оружием он проламывал самую умелую защиту, разбивал в ошметки головы, дробил руки и ноги, ломал позвоночники.
— Уходи! — снова крикнул Ингер, и вот тут Акил, приняв от Ноэля гравиплатформу, наконец-то выпрыгнул из люка с высоты десять анниев и стал опускаться на арену схватки.
Леннар, став на одно колено, отбил удар наседающего на него гареггина, рубанул того по ногам и, выгадав таким образом время, вырвал из своего бедра миэлл. Тут второй дротик, брошенный уже не Акилом, а кем-то из его гареггинов, угодил Леннару между ребер в левый бок. Без раздумья он вырвал и второй...
Поднявшись на ноги и отчаянно хромая, он стал отступать к мосткам, ведущим к медцентру.
Обращенные отступали. Ингер отшвырнул огромную железяку, которой орудовал, и, бросившись к Леннару, схватил того на руки и тотчас обнаружил, что у вождя есть еще и третья рана, колотая, в спине. Если бы Ингер не знал, что Леннар гареггин, он бы подивился неслыханной звериной живучести своего вождя, потому все раны, за исключением, быть может, самой первой, в бедре, были смертельны.
...В это самое время капитан Епанчин наконец-то попал в модуль Эльмаута и. когда тот задымил и, кренясь на носовую часть, стал опускаться к поверхности болот, произвел еще один выстрел. Бортовой залп. В упор.