Чужой муж
Шрифт:
Она слишком часто прежде ходила в эту квартиру и чувствовала себя в ней как дома. Нашла большой полиэтиленовый мешок для мусора и стала складывать в него черепки и осколки. Наташа, опустив руки, понаблюдала за ней и принялась укладывать в шкаф выброшенную одежду. Через полчаса в квартире был наведен порядок.
Так же молча Тамара принесла из кухни большую салфетку, которую Наташа обычно использовала вместо скатерти на журнальный столик, нарезала хлеб, что-то достала из принесенного с собой пакета. В общем, когда Наташа, вымыв руки, вернулась в комнату, столик был накрыт как обычно, когда они вот так собирались поболтать, перемыть знакомым косточки.
— Только не говори, что пить со мной ты не расположена, — с усмешкой проговорила Тамара, — нам есть что сказать друг другу, и предпочитаю делать это за столом.
Наташа молча кивнула. Становиться в позу у нее не было сил.
— Согласись, что я вела себя с вами по-джентльменски. — Тамара подняла рюмку водки, Наташа не захотела с ней чокаться, но та и не настаивала. — Давай пей, слушать то, что я тебе скажу, лучше в расслабленном состоянии, а ты слишком уж напряжена. Правильно делаешь, что не относишься легкомысленно к сложившейся ситуации.
Она выпила водку не поморщившись, и, к своему удивлению, Наташа покорно последовала ее примеру. Расслабиться ей хотелось как никогда.
— Так вот, — продолжала Тамара, — всю неделю вашего прелюбодеяния…
Значит, она знала. Следила сама? Вряд ли. Скорее всего наняла кого-то. Как и с сегодняшним битьем посуды в квартире Наташи.
А они с Валентином были так легкомысленны! Входную дверь закрывали всего на один замок, цепочкой не пользовались. Конечно, вряд ли их это бы спасло, вздумай сама Тамара или ее подручный ворваться в квартиру. Вон и два замка их не остановили…
— На горизонте вашем я не маячила. Звонками и визитами не надоедала. Правда, не дала Пальчевскому развод, но это было бы уж слишком хорошо, что, если подумать, даже плохо. «Урок ваш выслушала я, сегодня очередь моя». Надо же, со школы помню. Отповедь Татьяны Онегину. По литературе у меня была пятерка, а у тебя?
— Четверка.
Та самая, которая не дала Наташе получить золотую медаль. А нужно было всего лишь поговорить по душам с учительницей литературы, как ни странно это звучит. Но она решила: пусть будет что будет.
— Странно, я думала, ты была круглой отличницей. Такая примерная девица-красавица. Разлучница. Чужие мужья слаще, да?
— Он же с тобой разводится.
— Разводится и разведется — это, видишь ли, разные глагольные формы… И он стал со мной разводиться, не помнишь почему?
— Потому, что не простил тебе ту дурацкую шутку с продажей.
— Небось говоришь и сама не веришь. Он прощал мне куда большие прегрешения. Это серьезная причина развода — не простил жене шутку? Скажи кому-нибудь другому. Ты просто не хочешь взглянуть правде в глаза: Валентин ушел из семьи по твоей вине! Ты разрушила наш брак. А потом еще и решила обидеться на меня за то, что я пытаюсь его сохранить. Какая же ты подлая! Я видела, как ты льнула к нему на вокзале. До чего дело дошло! Жену вынудили наблюдать за отъездом мужа из-за угла!
Наташа молчала. От слов Тамары все происшедшее с ней будто становилось с ног на голову. В один момент — вот она, сила слова! — ее отношения с Валентином, такие нежные и романтичные совсем недавно, показались пошлыми и взаправду представали именно прелюбодеянием.
— Валентин тогда, за столом, шепнул мне: «Наташа, купи меня, не пожалеешь!» — растерянно пробормотала она. — Я и согласилась. А до того момента такая идея и не приходила мне в голову.
Это называется — растерялась? Так сильно, что походя закладывает Валентина. И кому? Его врагу.
— Вот именно, Валентин брякнул спьяну, а ты решила, что это и есть самый настоящий торг…
Тамара опять разлила водку по рюмкам.
— Что бы ты себе ни напридумывала, я — его законная жена, а Валентин — мой муж. Пока ты рядом, он выпендривается, доказывает тебе, какой он самостоятельный. Не будет тебя, он вернется ко мне, и будем мы с ним жить, как жили.
— И куда же я денусь? — поинтересовалась Наташа.
— Уедешь. В свой родной город. Разве сравнить краевой центр с нашей дырой? Сорок тысяч жителей. Меньше, чем в любом районе вашего города. Там у тебя будут совсем другие возможности. Ты молода, красива, одна не останешься.
— А если я не уеду?
— Ну зачем тебе это надо?
Тамара взглянула ей в глаза, и Наташа испуганно содрогнулась: это только говорится, что любящая женщина сильнее всех. Наташа чувствовала, что в такой вот житейской схватке она намного слабее.
— Может, нам больше не стоит демонстрировать друг другу свои возможности?
«Нам». Выходило это у Тамары даже по-товарищески. «Нам»!
— Все равно ваши отношения ничем хорошим не кончатся. Валентин — тряпка, слабак. А иначе, не будь он слабым, разве позволил бы ТАК с собой обращаться? И тебя он бросит, если я нажму посильнее. Не веришь?
Наташа могла бы сказать «не верю», но самое страшное было в том, что такой веры у нее не было. Слишком долго она наблюдала, как складывались отношения супругов Пальчевских. И вдруг в момент Валентин переменился? Из-за любви к Наташе? Да была ли между ними эта самая любовь?
— На чужом несчастье своего счастья не построишь, — прорвался через ее мысли голос Тамары.
Это было уже из какой-то другой оперы. Слишком по-бабьи, на Тамару не похоже. На мгновение Наташа подумала, что Пальчевская вовсе не так уверена в себе, как хочет это представить, но она уже поплыла. То есть сдвинулась с якоря, где до сих пор стояла в уверенности, что их с Валентином чувства и отношения крепки и надежны.
И что самое смешное, говорила это женщина, которая именно таким способом стала его женой.
— Что же мне делать? — вырвалось у Наташи.
Она вовсе не спрашивала об этом Тамару, просто размышляла вслух, но та ей ответила. Положив при этом на стол небольшую пачку долларов:
— Продай мне свою квартиру.
— Зачем она тебе?
— Пригодится. Добавим к нашей двухкомнатной и поменяем ее на трехкомнатную квартиру. Жилье никогда не бывает лишним… Здесь три тысячи баксов. По меркам большого города, не много, но в нашем захолустье однокомнатные квартиры больше двух с половиной тысяч не стоят, а попутно я тебе компенсирую моральный и материальный ущерб. Ну, соглашайся.