Чужой огонь
Шрифт:
В зале заседаний повисла тишина. Apec едко усмехнулся. Добавил:
– Я могу вам подсказать, какие виды оружия индивидуального и точечного поражения также будут доступны в случае ликвидации огня на планете. Лазерное, инерционное, пневматическое, пондеромоторное, электрическое и оружие на основе взрыва проволочных мостиков. Все эти гадости уже давно открыты и опробованы. Не так ли?
Никто не ответил на риторический вопрос. Бог войны продолжил:
– Только есть один маленький нюанс. До изобретения сверхмощных компактных источников электроэнергии – все, кроме пневматики, бесполезно. Мало того что абсолютно нерентабельно, но вдобавок зачастую ненадежно и опасно. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров,
– У нас имеется еще много сюрпризов, – заносчиво сказал представитель Великобритании.
– О да, я не сомневаюсь, – Apec примиряюще выставил вперед ухоженные ладони. – Позвольте озвучить лишь два факта. Во-первых, мы бессмертны. К примеру, от прямого попадания в голову из пистолета мне придется восстанавливаться в течение получаса. Оказавшись в эпицентре ядерного взрыва, я, конечно, буду чувствовать себя менее комфортно, и восстановиться удастся лишь через неделю. Но только представьте себе, как я буду расстроен и обижен.
Apec повел пальцем, и сидящий рядом с британцем представитель Египта ни с того ни с сего со всей дури врезал тому кулаком по морде. Брызнула кровь, в зале раздались неодобрительные возгласы, египетский политик ошарашенно посмотрел на собственную руку и принялся бормотать извинения.
– Во-вторых, – как ни в чем не бывало продолжил Apec. – Перестаньте кичиться своим оружием. В моей власти хоть сейчас устроить вам глобальную Варфоломеевскую ночь, но зачем? Вы и без вмешательства со стороны успешно перебьете друг друга. Обесценятся нефть, уголь, газ, и вы передеретесь, как обосранные детишки в песочнице. С одной лишь разницей – дети, как правило, не убивают. Насколько мне известно, уже сейчас акции компаний, добывающих и перерабатывающих горючие ресурсы, резко упали в цене. Не надо быть провидцем, чтобы представить себе, что начнется, если мы победим в соревнованиях.
– Кстати, о соревнованиях, – сказал Петр Глуховцев, представитель России в Совете Безопасности ООН. – Хоть это и не в компетенции нашего органа, но косвенно касается безопасности как моей страны, так и планеты в целом, поэтому я спрошу. Накануне открытия игр исчезли самые перспективные спортсмены из сборных команд ста двадцати стран. Это ведь ваших рук дело?
– Конечно, – ответил Аид, проведя тыльной стороной ладони по ежику волос на своем темечке.
– Но это несправедливо! – не выдержал Тревор Акманек. – Вы же боги, в конце концов! Если, конечно, не врете… А боги должны быть справедливы!
– Кто тебе внушил эту чушь? – поинтересовался Аид.
– Как… В каком смысле? – растерялся Генеральный секретарь. В его американской голове не укладывалась мысль о том, что высшие силы, коли уж таковые существуют, могут быть лживы и коварны.
– Ну, не стесняйся, – подбодрил его Аид. – Расскажи, кто тебя убедил, что боги справедливы?
– Это же всем известно… – беспомощно выдавил мистер Акманек, на глазах теряя солидность.
– Ерунда. – Аид легкомысленно пожал плечами. – Мы и так пошли на уступку, позволив вам бороться за право обладать огнем, а не грубо отобрав его. Потому не ругайтесь, дайте нам фору. Устраненные спортсмены сильны, и мы не могли точно спрогнозировать результат, вот и пришлось несколько увеличить наши шансы на победу.
– То есть теперь вы можете спрогнозировать… итог? – пораженный такой наглостью, уточнил Глуховцев.
– Конечно, – развел руками Аид.
Зал заседаний буквально взорвался возмущенными воплями. Политики стремительно теряли облик, позабыв о телекамерах, о карьере, о миллионах глаз, наблюдающих сейчас за ними.
– Это неслыханная дерзость! – орал представитель Великобритании, прикладывая салфетку к разбитой губе.
– Произвол! Непозволительно! – Китаец стучал по столу кулаком.
– Предлагаю привлечь международный суд! – гневно кричал французский политик.
– Ввести в Москву вооруженные силы ООН!
– Исключено! – яростно возражал Глуховцев.
– Вы ответите за гибель спортсменов! – Снова китайский представитель.
Круглый стол одним махом превратился в базарную лавку.
– Прекратите это мракобесие наконец! – воззвал к собравшимся Тревор Акманек. Он взял себя в руки и снова казался спокойным и рассудительным руководителем. – Не уподобляйтесь обезьянам! Разве вы не видите – эти провокаторы только этого и добиваются!
– Первая здравая мысль за последнюю минуту, – одобрительно кивнул Apec, откровенно потешаясь над раздухарившимися политиками.
Члены Совета Безопасности постепенно пришли в себя и нахохлились. Ну прямо курятник, в который согнали пятнадцать петухов.
– Вы выслушаете наши условия? – наигранно вежливо поинтересовался Apec.
– Да, – злобно огрызнулся мистер Акманек.
– Первое. Не пытайтесь нас уничтожить или вывести из строя. Хоть мы и бессмертны, сам процесс чрезвычайно неприятен. И после этого остается, знаете ли, неприятный осадок. Хочется делать всякие гадости… Второе. Виды спорта, в которых сразятся команды людей и богов, мы объявим завтра в полдень по московскому времени. Гарантирую, что все они являются олимпийскими. Согласованию и обсуждению выбранные позиции подлежать не будут. Третье. Устраненные спортсмены вернутся сразу после окончания Олимпийских игр. Поучаствовать они не смогут, зато поделятся массой впечатлений – кто-то о царстве Аида, кто-то о владениях Посейдона, кто-то о мире Артемиды. И четвертое. Мы выберем консультанта.
За фигурой Татьяна Мычина не следила. Оплывшие бедра родившей тройню сорокалетней женщины явно не шли ей – нерожавшей даме, которой едва перевалило за тридцать. Вислые конусы груди также не добавляли шарма.
– Телевизор смотрим? Развлекаемся? – язвительно спросила она, появляясь на пороге.
Все сотрудники обернулись, только Тсандер продолжил похрапывать.
Выглядела Мычина неважно. Бледные щеки и темные круги под глазами были старательно заштукатурены макияжем. Вся она как-то осунулась, постарела за время болезни. Лишь взгляд остался такой же озлобленный – взгляд человека, который во всех своих проблемах винит окружающих.
Максим внутренне застонал. Не было печали, черт возьми! Приперлась. И ведь только неделю назад пластом валялась с пневмонией. Вот ведь насколько сильно бывает у некоторых людей нежелание делиться карьерой. Прямо-таки воля к власти – старина Ницше мог бы гордиться таким отборным экземпляром.
– Где Саша? – поинтересовалась Мычина, направляясь к своему кабинету, в котором Долгов уже успел освоиться.
– Астафьев погиб, – черство ответил Максим. Мычина остановилась и пристально посмотрела на него.