Чужой сын
Шрифт:
Броуди вздохнул и признался, что давно не садился за руль, просто Кэрри ничего не замечала из-за своей занятости.
— Когда стало совсем плохо, я брал такси или ездил на автобусе. Давай просто подождем, что скажет врач.
Броуди вытянул ноги и глянул вниз. Сегодня он не видел даже неясного контура ботинок, да что там — он не видел практически ничего. Уже несколько месяцев мир постепенно расплывался перед его глазами, затягивался туманом. Поначалу он не обращал на это внимания — просто неприятное чувство, что ночь наступает слишком рано, что перед его глазами задернули штору.
— Если этот парень мне не поможет, пойду в ближайшую
— Броуди…
— Профессор Квинелл, проходите, пожалуйста, — сказала медсестра.
Броуди встал и покачнулся. Кэрри поддержала его, и он был благодарен ей за это. Она шагала слишком быстро. Он слышал, как она болтает с медсестрой об ожидающемся снегопаде. Интересно, станет ли мир хоть чуть светлее, когда выпадет снег, спросил себя Броуди.
После проведения электроретинографии, длительной и неприятной процедуры, доктору Кливленду понадобилось два часа на то, чтобы поставить диагноз. Кэрри сначала ждала в приемной, потом переместилась в кафе по соседству. На улице у нее несколько раз попросили автограф. Она отгоняла поклонников взмахом руки.
— Новости, я боюсь, неутешительные, — сказал доктор Кливленд, изучая результаты обследования. — Нам нужно еще сделать несколько анализов крови, чтобы уточнить генетические факторы, но я практически уверен, что у вас болезнь под названием хороидеремия, профессор.
— Как она лечится? — быстро спросила Кэрри. — Капли? Таблетки? Что?
Все-таки очень не вовремя. Ведь понадобится сиделка, и дома надо как-то все по-новому обустроить. А у нее совершенно нет времени. Господи, и как он мог запустить болезнь?
— Боюсь, она неизлечима. Если я прав, то этот недуг заложен в вас с рождения, он генетический. Ваша мать была носителем.
— Вот видишь, — сказала Кэрри. — Если бы ты занялся этим раньше, все можно было бы предотвратить.
— Нет. Тут вы не правы. Повторяю, болезнь неизлечима. Подвержены ей только мужчины, и, как правило, слепота наступает еще в юном возрасте. Носителями болезни являются женщины, и они передают ее по мужской линии.
Кэрри сразу подумала о Максе.
— Но отцы не передают Х-хромосому своим сыновьям. Вашему мальчику ничего не грозит. Будь у вас дочь или если бы вы планировали еще детей, я бы посоветовал обратиться к специалистам по генетике.
Мысль завести второго ребенка не приходила Кэрри в голову. «Правда в глаза» в эфире всего несколько месяцев, но она уже стала звездой. И Кэрри желала закрепить успех, а это означало, что необходимо вкалывать круглые сутки. О втором ребенке и речи не могло быть.
— У нас не будет дочери, — сказала она.
Броуди повернул к ней голову и холодно осведомился:
— Ты уже все окончательно решила, да?
— Мистер Квинелл, вам придется приспособиться к новой жизни. Честно говоря, я даже не представляю, как вам удалось так долго обходиться без помощи. Ведь зрение ухудшалось уже довольно давно.
Броуди кивнул. Кэрри взяла его за руку. Ей было жаль — и его, и себя. Как все-таки не вовремя.
— Больные хороидеремией часто отрицают свое состояние. Человеку очень трудно смириться со слепотой.
— То есть вы хотите сказать, что он ничего не видит? Совершенно ничего?
— Насколько я могу судить, в левом глазу еще присутствуют незначительные остатки периферического зрения, правый же полностью слеп. Я прав, мистер Квинелл?
Но Броуди не слушал. Он встал и осторожно двинулся к двери, растопырив
— Я отлично вижу, — громко сказал он. — Это все вы слепы.
Среда, 29 апреля 2009 года
Утром вертолет доставил Кэрри и Броуди в лондонский аэропорт.
— Могу ли я еще чем-то помочь. — спросил водитель, когда они вошли в здание терминала.
— Спасибо, Клайв, — искренне поблагодарила Кэрри. Приятно сознавать, что в это тяжелое время она может положиться на своих людей. Она попросила отвезти их прямо в участок, где ждал Дэннис Мастерс.
— До сих пор не могу понять, почему ты не спросил у Дэнниса подробности.
— Мы и так скоро все узнаем, — спокойно ответил Броуди.
Он не понимал, что именно подробности помогали Кэрри жить, минуту за минутой, хотя обычно она не отвлекалась на детали. Ими занимались другие — стилист, секретарь, продюсер, домработница. Но за эти дни она стала просто одержима деталями, обрывками информации, которые ее мозг прокручивал снова и снова, как белье в стиральной машине.
Броуди тоже получил свою порцию деталей, там за городом, — деталей жизни Кэрри. Какая ирония, думала Кэрри, пытаясь заставить себя заснуть при помощи таблеток и алкоголя, что после всех этих лет он видит ее такой — потерянной, пустой. Какая ирония, что никогда, со дня их первой встречи, у них не было столько общего.
— Профессор, Кэрри, — кивнул Дэннис и провел их в свой маленький кабинет. Там стояла жаркая духота. Пахло кофе и потом. — Пожалуйста, садитесь.
Кэрри вспомнила тот последний раз, когда Дэннис остался у нее на ночь. Возможно, это запах в кабинете навеял воспоминания. Она не хотела сейчас здесь находиться, и точно так же она не хотела, чтобы Дэннис оставался у нее, откровенно признаваясь себе, что использует его, дабы удовлетворить физиологическую потребность.
Было лето, очень влажный вечер, и Дэннис позвонил ей под тем предлогом, что им нужно поговорить о женщине, которую Кэрри пригласила в свою передачу. Она изучила дело во всех подробностях и точно знала, какие могут возникнуть юридические проблемы, если она сделает ошибку. Кэрри вспомнила, как у нее перехватило дыхание, когда она открыла ему дверь. Его белая рубашка прилипла к телу, а лоб был мокрый от пота, словно он только что занимался сексом. Она тогда уронила банку с оливками, а Дэннис схватил ее за руки и грубо притянул к себе. Это был их последний вечер вместе.
Утром она чувствовала себя виноватой, когда ей пришлось отвлекать Макса, чтобы Дэннис незаметно улизнул. Чувство вины перевешивало удовольствие, которое она испытала в постели. К тому же ее пугала мысль о возможном скандале, который неизбежен, если всплывет ее связь с полицейским, появляющимся в ее программе.
— Мы нашли отпечатки на ноже. — Дэннис взял папку, открыл, бросил обратно на стол. — Не вдаваясь в детали, скажу, что они принадлежат подростку по имени Уоррен Лэйн. Он уже не раз привлекался к суду и подходит под описание, которое вы нам дали, профессор. Я уверен, что он один из тех, кого вы встречали в кафе. — Дэннис говорил тщательно взвешивая слова.