Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну?

Павлов Леонид

4. Несмотря на явный спад мюнхенских настроений, вряд ли Чемберлен уйдет в отставку: с планом «умиротворения» тесно связана его политическая репутация. Поэтому он будет цепляться за власть любыми способами. Альтернативы его правительству по-прежнему нет, что сильно облегчает Чемберлену его маневры.

5. Чемберлен неисправим. Вынужденная переориентация кабинетом своей внешней политики приведет к уходу Чемберлена. Но при нынешнем партийно-политическом положении и взаимодействии различных факторов в стране весьма непросто найти ему преемника. Поэтому, с каждым днем политически все более хирея, правительство Чемберлена, тем не менее, имеет много шансов еще долго тянуть свое существование, если, конечно, Гитлер и Муссолини

не выкинут в ближайшее время какого-либо исключительного коленца, которое круто изменит всю ситуацию²⁹.

Из телеграммы Майского Литвинову можно сделать осторожный вывод: в политике английского правительства намечаются робкие перемены, обусловленные пониманием того, что с Гитлером договориться невозможно, что он рано или поздно найдет предлог, чтобы обмануть, или обманет без предлога. Это тем более важно, что такое понимание стало приходить раньше, чем Германия, нарушив мюнхенские договоренности, полностью оккупирует Чехию – до этих событий оставалось еще более двух месяцев.

12 января на новогоднем приеме в своей резиденции Гитлер сам подошел к Мерекалову, и коротко и доброжелательно поговорил с ним³⁰. Предыдущих полпредов – Якова Захаровича Сурица и Константина Константиновича Юренёва фюрер не жаловал. Несмотря на то, что беседа фюрера с полпредом носила откровенно протокольный характер, она была еще и демонстративной – не исключено, что и сам прием, состоявшийся через 12 дней после Нового года, был устроен именно для этой беседы. На это обратили внимание все присутствующие, и назавтра об этой короткой беседе говорили во всех мировых столицах, обсуждая, что это – знак или послепраздничный каприз непьющего фюрера?

Это был знак. Гитлер, регулярно, словно по расписанию, выступал то в рейхстаге, то на съездах своей национал-социалистической партии. О том, когда фюрер соизволит выступить, знали заранее, и его речь во всех мировых столицах ждали с замиранием сердца: от того, что и с какой интонацией он изречет, зависело, что вы будете завтра делать – побежите с ружьем в окоп, или сможете ненадолго перевести дух. Гитлер, похоже, уже в начале января знал, что и как он скажет о Советском Союзе через месяц, и был уверен, что в Москве это оценят по достоинству.

Советские газеты о таком важном событии, как прием главой иностранного государства полномочного представителя Страны Советов, сообщить своим читателям постеснялись.

16 января американский поверенный в Москве У. Керк сообщал госсекретарю США Корделлу Хэллу, что согласно конфиденциальной информации, полученной от сотрудника германского посольства, в результате переговоров, происходящих в Берлине, в ближайшем будущем будет заключено торговое соглашение между СССР и Германией, предусматривающее расширение германо-советской торговли. Предлагаемое соглашение не имеет политического значения³¹. Керк ошибался: Кредитное соглашение между СССР и Германией будет заключено только через семь месяцев, 19 августа и оно будет иметь огромное политическое значение.

В третьей декаде января появились новые свидетельства весьма непростого экономического положения Германии. Сначала Гитлер 20 января уволил с поста председателя Рейхсбанка Ялмара Шахта – творца «германского экономического чуда». Председателем Рейхсбанка был назначен Функ³², сохранив и пост министра хозяйства. Шахт остался министром без портфеля. Объединение руководства министерства хозяйства и Рейхсбанка было официально объяснено необходимостью «дальнейшей централизация экономической и финансовой политики»³³.

В

парижских и лондонских дипломатических кругах широко комментировали отставку Шахта с поста председателя германского Рейхсбанка и назначение на его место Функа. По мнению этих кругов, отставка Шахта свидетельствует о том, что руководители Германии встали на путь еще более крупных вооружений и новых военных авантюр. Это решение лидеров германского фашизма тем более знаменательно, что финансовое положение Германии в результате бешеной подготовки к войне и авантюристической внешней политики стало катастрофическим.

Как известно, с целью сокрытия истинных размеров расходов на вооружения Берлин, начиная с 1934/1935 финансового года, прекратил публикацию бюджетов. Между тем, по подсчетам английских журналов «Экономист» и «Банкер», доля расходов на вооружения в расходной части германского бюджета возросла с 15 % в 1932/1933 году до 70 % в 1937/1938 году. Всего в 1933–1938 годах на вооружение было потрачено 47,1 млрд. марок (примерно 9,4 млрд. марок или 3,8 млрд. долларов в год. – Л.П.).

Одним из источников финансирования германских вооружений являйся усиленный выпуск бумажных денег: к концу 1938 года Рейхсбанк выпустил в обращение бумажных денег на сумму 8,6 млрд. марок против 4,2 млрд. марок в конце 1933 года. Это означает, что германский фашизм фактически уже вступил на путь инфляции. Шахт высказывался против того, чтобы и в дальнейшем продолжать форсировать инфляцию.

Французская газета «Ордр» писала, что уход Шахта является для Франции и Англии предостережением… Вероятно, что в конечном счете Гитлер и его окружение считают более выгодным действовать вначале в западном направлении, используя обстановку, которую создает сейчас своими действиями Италия. Газета передавала слух о подготовке в Германии негласной мобилизации, которая начнется 15 февраля.

Уход Шахта вызвал крайнее разочарование авторитетных финансовых и банковских кругов Англии. По единодушной оценке английской печати, отставка Шахта с поста председателя Рейхсбанка – это признак крайних финансовых и экономических затруднений Германии. Этот факт, по мнению газет, следует рассматривать как подготовку Германии к открытой инфляции, к дальнейшему ухудшению условий жизни германского народа и к еще более рискованным внешним авантюрам³⁴.

Функ развернулся довольно быстро. В опубликованном 2 февраля отчете Рейхсбанка говорилось, что за одну неделю пребывания Функа на посту председателя Рейхсбанка количество находящихся в обращения бумажных денег увеличилось на 54 миллиона фунтов стерлингов (примерно на 630 млн. рейхсмарок). Общее количество бумажных денег, находящихся в обращении, на 39 % превысило цифру за тот же месяц 1938 года. Золотой запас и валютные резервы Рейхсбанка резко сократились, и не превышают 6,5 млн. фунтов³⁵ (примерно 75,8 млн. марок или 30,3 млн. долларов. – Л.П.).

25 января Литвинов принял нового английского посла Уильяма Сидса в связи с предстоявшим вручением им верительных грамот. Сидс отметил, что друзья Советского Союза в Англии обвиняют английское правительство в холодном отношении к СССР. Он имеет от английского правительства поручение сделать все, что в его силах, чтобы рассеять такое впечатление. Уайтхолл хотел бы «знать и благожелательно рассматривать точку зрения Советского правительства по международным проблемам»³⁶. Нарком к этим заявлениям посла отнесся скептически, хотя и признал, что англичане начинают, наконец, понимать иллюзорность надежд на восточное направление гитлеровской агрессии³⁷.