Чужой
Шрифт:
— Откуда ты знаешь, что зяблик? — спросила Вишенка. — Ты же его не видишь.
— Ну и что? По голосу.
— А если бы он не искал корм, то у него был бы другой голос? — полюбопытствовал Юлек.
— Конечно. Вот так, с присвистом, он щебечет, только когда кормится. Сейчас мы его увидим.
Птица затихла. Зенек выжидательно поглядывал на кусты. И вот из веток выпорхнула хорошенькая птичка с рыжим брюшком и серо-зеленой спинкой. Она опустилась на землю в нескольких шагах от ребят и пошла прыгать по траве, звонко попискивая.
— Смотри,
— Зяблик птица не пугливая, — сказал Зенек.
— Это зяблик? — осведомился Мариан, который как раз подошел с котелком, полным воды. Он любил все знать наверняка.
— Да, — ответил Зенек. — На вашем острове вообще много разных птиц. Я видел синиц, дикого голубя, зеленых дятлов. А зеленые дятлы очень редко встречаются.
— Где ты их видел? — воодушевился Юлек. — Здесь, на поляне?
— Здесь. Но только, пока мы разговариваем, они не покажутся. Лучше всего на птиц смотреть утром, когда всходит солнце.
— Слышишь, Мариан! — горестно прошептал Юлек. — Если бы мы ночевали в шалаше, мы бы тоже увидели!
— А что скворцы по утрам выделывают! — улыбнулся Зенек. — Я сегодня, наверно, целый час смотрел, как они купались.
Юлек никогда не видел, как купаются скворцы. Он тихонько вздохнул, еще раз позавидовав Зенеку, — бабушка, ясное дело, никогда не разрешит ему ночевать на острове.
Мариан, Вишенка и Уля молча рассматривали кусты и деревья, как будто надеялись, что оттуда немедленно появятся все те птицы, о которых говорил Зенек.
Птицы не появились. Но они были, им нравилось жить здесь, и от этого остров показался ребятам еще прекраснее, еще заманчивее.
Приготовления к «пиру» потребовали много времени и сил. Нужно было не только вскипятить воду для чая — тут-то и пошел в дело солдатский котелок, — но еще испечь картошку, а для этого, как известно, требуется много горячих углей. Поэтому членам команды пришлось основательно потрудиться, стаскивая со всего острова сучья и щепки, тем более что топливо нужно было еще и про запас, чтобы Зенек мог жечь костер вечером, когда они уйдут.
Наконец все было готово и они приступили к еде. Уля вынула свою зеленую кружечку, Вишенка — принесенную ею чашку, мальчики получили по банке из-под горчицы, и то, что у каждого была своя отдельная посуда, придало трапезе особенно торжественный характер.
— Бери, — сказал Юлек, подсовывая Зенеку бутерброд.
Ему и в голову не приходило, что сначала надо предложить девочкам. Впрочем, девочки нисколько не обиделись, они, как и ребята, считали, что Зенек — гость и ему принадлежит право первенства. Им очень хотелось, чтобы Зенек как следует поел. Однако он, к общему удивлению, заявил, что не голоден, потому что съел хлеб, оставшийся с вечера. Юлек выкрикнул свое обычное «Ты с ума сошел?», и все стали его наперебой угощать. Тогда он начал есть, но выбирал самые маленькие кусочки и жевал медленно и нехотя.
Тем временем Дунай, который недавно появился на поляне и лежал под кустом, встал, подошел поближе и замер в позе терпеливого нищего. Уля отломила кусок хлеба и бросила ему. Пес отскочил в сторону, но тут же вернулся, обнюхал хлеб и стал торопливо глотать, не сводя глаз с девочки.
— Еще просит, — засмеялась Вишенка. Она широко размахнулась и бросила Дунаю половинку картошки.
Пес поджал хвост и удрал в кусты.
— Какой глупый этот Дунай! — сказал Юлек. — Вишенка ему еду дает, а он убегает.
— Он не глупый, он умный, — ответил Зенек. — Он увидел, что Вишенка замахивается, и понял это по-своему. Точно так же поднимают руку, когда бросают камень, и собака это запомнила. Ей, видно, не раз доставалось.
Юлек, Мариан и Вишенка, которые до сих пор почти совсем не обращали на Дуная внимания, теперь посмотрели на него с интересом.
— А когда Уля бросила ему хлеб, он совсем не так испугался, только чуть отпрыгнул, — сказала Вишенка.
— Это потому, что она не так сильно замахнулась. А потом, она его уже несколько раз кормила.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Вишенка.
— Она мне говорила… — помолчав, ответил Зенек.
Уля, сидевшая все это время с опущенной головой, встрепенулась и бросила на Зенека быстрый взгляд. Значит, он помнит? Почему же тогда он ни разу не заговорил с ней, не посмотрел на нее? Вот и сейчас смотрит в сторону…
— А из рук он все-таки не возьмет, — сказал Мариан, — даже у Ули.
— Возьмет, — ответил Зенек.
— Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал Юлек.
— Нужно только терпение.
— Уля, попробуй! — воскликнул Юлек и протянул ей кусок хлеба с маслом.
Мариан и Вишенка тоже заинтересовались и внимательно смотрели на пса, который тем временем вернулся на прежнее место.
— Дунай! — тихонько позвала Уля, протягивая ему хлеб.
Дунай сделал шаг — и остановился.
— Иди сюда, Дунай!
Пес потянулся мордой к ее руке и даже замахал хвостом, но было видно, что ближе он не подойдет.
— Он нас боится, — сказал Зенек. — Мы слишком близко. — И впервые после того разговора негромко обратился к девочке: — Отойди от нас немного.
Уля встала, отошла от костра и присела на траву. Дунай попятился, не переставая, однако, следить за ее движениями.
Зенек посоветовал Уле протянуть руку и держать неподвижно хлеб на ладони.
— Так, хорошо, — сказал он. — Теперь позови его, только тихо, спокойно.
— Иди сюда, Дунай, иди сюда, — ласково, не повышая голоса, повторяла Уля. — Ну иди, собачка, не бойся…
Дунай беспомощно посмотрел на нее и несколько раз махнул своим злополучным свалявшимся хвостом, как бы извиняясь за свою недоверчивость. И все же не тронулся с места, только нервно облизнулся.