"Чужой"
Шрифт:
Вольф сделал еще одну эффектную паузу, во время которой он включил видеокамеру и направил ее на закованного в наручники парня. Включился еще один мощный фонарь - это Паук решил взять на себя дополнительные функции "осветителя"... Краснов по прежнему молчал, он лишь закрыл глаза из за слепящего света.
Около минуты Вольф снимал этого воронежского парня, потом выключил камеру и продолжил.
– Итак, среди нас есть предатель... человек, завербованный спецслужбами! Этот Иуда, внедренный пособниками сионистов и кавказоидов, стоит здесь, он слышит и видит меня! И он понимает, что речь идет именно о нем!!
Вольф выключил свой мощный фонарь, направленный на Краснова, так что на какое то время - из за того, что все смотрели на освещенную человеческую фигуру - присутствующие как будто ослепли.
– Именем власти, которая мне дана "Белым братством"! Именем России, не склонившей голову под игом сионистов и инородцем, смертный приговор выносится иуде и предателю...
Присутствующие даже дышать перестали...
– ...Антону Снаткину, известному также по прозвищу - Антизог!!
Прошло несколько секунд, прежде чем до соратников, равно как и самого Антизога, дошло только что сказанное их вождем.
Вольф сделал два или три шага в сторону. Вновь включил фонарь и направил слепящий сноп света на своего давнего приятеля и соратника. Заработала камера, которую Вольф держал в левой руке - теперь он уже снимал Антизога, который, выставив ладонь, пытался увернуться от направленных на него с двух сторон мощных фонарей - Паук тоже включил свой "бош".
– Вы чё, мужики... чего это за "боян"?!
– похоже, Антизог был не столько напуган, сколько обескуражен тем, как повернулись события.
– Да выключите вы свои фонари, блин!! Я - предатель?! Что это за...
– Привести приговор в исполнение!
– скомандовал Вольф.
Прозвучал негромкий хлопок! Пуля угодила чуть выше левого глаза, пройдя в миллиметрах над оправой очков. Снаткин выбросил вперед правую руку, словно напоследок решил отсалютовать соратникам... И тут же рухнул, упал на залитую серебристым светом траву.
Паук подошел вплотную к распростертому на поляне телу. Прицелился в голову. И еще дважды нажал на курок ПММ с навинченным на дуло глушителем - для верности.
Вольф выключил камеру. Какое то время на поляне царила кладбищенская тишина...
– Топор! И ты, Шульц! Эту падаль... бросьте в яму! Сверху накидайте какого нибудь говна... веток... мусора. Чтоб не слишком было заметно!!
Ну?! Чего застыли? Арбайтен, мать вашу... работайте!
Он подошел к Краснову. Тот все это время так и стоял на краю ямы, в которой теперь предстоит гнить косточкам - если не найдут тело - видного оратора, пропагандиста, непримиримого борца с сионизмом, ордами южан и прочими одолевшими русский народ бедами. Каковой - речь о Снаткине - был изобличен как агент этого самого ЗОГа, с которым он боролся лишь на словах, будучи на деле иудой и предателем - по версии геноссе Вольфа.
– Эй, народ?! Где ключи от браслетов!
– Вольф взял у Топора ключи и сам отомкнул наручники.
– Вот так мы и живем, Краснов! Эта сука... иуда... хотел тебя "подставить"! Пытался оклеветать тебя, перевести на тебя стрелки! Но мы его, как видишь, изобличили!
Он хлопнул по плечу Краснова, который, похоже, все еще никак не мог прийти в себя: он тер кисти рук, разминал пальцы, пытаясь восстановить кровообращение... но так и не проронил ни единого слова.
– Я восхищен твоим мужеством, Дмитрий! Ты настоящий русский!! Я в курсе, что ты совершил ряд геройских поступков! Меня зовут Вольф... и добро пожаловать в нашу организацию!
Они втроем - Вольф, Краснов и Паук - прошли в дом.
– Мясник, иди помоги брату и Шульцу!
– Вольф пропустил мимо себя Краснова, а сам задержался в коридоре.
– Они на поляне... там, где землянка!
– А че делать то?
– Лопату захвати!
– сказал Паук.
– Прикопайте эту тварь!! Но особо не усердствуйте, мы скоро отсюда сдернем!
– Чё?
– младший из братьев Мясоедовых округлил глаза.
– Какую такую "тварь"!
– Мы Антона грохнули! Так что закрой хлебало, бери лопату и отправляйся на поляну! Чем быстрей прикопаете эту падаль, тем скорей мы отсюда свалим!
До того, наконец, дошло, что случилось что то серьезное, из ряда вон - Мясник исчез, прихватив найденную среди вещей на веранде лопату...
– Паук... налей ка парню водки!
– сказал Вольф.
– А ты, Краснов - присаживайся! Потом, потом поговорим... Знаю, что на языке у тебя крутятся сплошь матюги! И понимаю тебя! Но давай поостынем... Сам видишь, только что т в а р ь в расход пустили! Думаешь, нам легко?! Хорошо еще, что у нас в органах "свои люди". Вовремя предупредили, а то этот "иуда" наделал бы делов! Ну?!
Он посмотрел на Паука, который успел уже откуда то извлечь бутылку водки и пару стаканов.
– Наливай, Паук! Ему - полный стакан! Давай, Дмитрий... для тебя сейчас это - лучшее лекарство!
Краснов взял стакан, почти до краев наполненный водкой. И только сейчас стало заметно, что его капитально потряхивает: рука, в которой он держал почти полный стакан, крупно дрожала...
Краснов выпил водку в одним прием - осушил стакан до донышка. Паук пододвинул ему тарелку с ветчиной и хлебом. Но "воронежский" отрицательно покачал головой.
– Дайте закурить.
Паук дал ему початую пачку сигарет.
Это были его, Краснова, сигареты.
И зажигалку свою он узнал...
И мобила, которую Паук выложил на стол, тоже была его...
Краснов сделал несколько глубоких затяжек. То ли пережитого за эти дни, включая то, что произошло только что в лесу, то ли из за выпитой залпом водки, но он быстро "поплыл"... он как то слабо соображал, где находится и кто эти люди...
Откуда то, словно из тумана, выплыло лицо того парня, который "исполнил" Антизога.