"Чужой"
Шрифт:
– Дмитрий... ты че, не слышишь?! Твоя мобила звонит?!
Только сейчас Краснов расслышал знакомый рингтон.
– Какая то девушка тебя просит!
– склонившись к нему, едва не в ухо крикнул Паук.
– Ну че, будешь с ней говорить?
Краснов медленно кивнул головой. В руке у него оказался его собственный сотовый.
– Алло?! Дмитрий?! Вы меня слышите?
– Д да, с с слышу, - язык почему то стал деревянным и простые слова ну никак не хотели выговариваться.
– А в вы... к к кто?
– Я подруга Ани Пашутиной! Мы в общежитии вместе живем!
– А а...
– Дмитрий, вы наверное еще не в курсе... Сегодня... около шести вечера... Аню у б и л и!
– Что??? К к как уб били?!!
– Ее зарезали... в квартале от общежития! Говорят, какой то не то кавказец, не то таджик хотел выхватить у нее сумку! Она стала сопротивляться и тот пырнул ее ножом!! Алло?! Дмитрий?! Вы меня слышите...
Он выронил сотовый...
На глаза надвинулась кровавая пелена; в следующую секунду он стал медленно заваливаться на бок, стремительно теряя остатки сознания...
Глава 9
Все, что происходило с ним на протяжении последующих нескольких часов Краснов помнил крайне смутно.
Кажется, его затащили в машину и уложили на заднее сидение. Но что это был за транспорт, куда они отправились из Литкарино и где он провел ночь и первую половину следующего дня?.. Все смешалось в голове; он то ли заболел на нервной почве, то ли употребил такое количество "лекарства", что из за выпитой водки у него на какое то время перемкнуло мозги.
Более или менее Краснов очухался лишь ближе к вечеру. Он так и не понял, кто именно его растолкал: Шульц постарался или кто то из здоровяков братьев Мясоедовых. Он спал на поролоновом матраце, одетым; кто то из парней проорал дурным голосом: "Па а адьем!!!"
Краснова мутило; пошатываясь, он кое как выбрался из комнаты...
– Ты чё, Димон?
– услышал он голос Шульца.
– Хреново? Иди ополоснись! Умывальник возле сарая!
Краснов выбрался во двор. Насколько он понял, насколько он способен был видеть и соображать, он сейчас находился в каком то частном домовладении. Сам дом был не очень похож на тот, где его держали двое с лишним суток в подвальном помещении. Этот сложен из белого силикатного кирпича, а сам участок огорожен высоким деревянным забором...
Он зашел за сарай; его вывернуло буквально наизнанку - рвота была столь сильной, что он вынужден был держаться рукой за стену сарая, иначе свалился бы в корчах на землю...
Спустя несколько минут ему полегчало. Во всяком случае, спазмы прекратились. Но теперь он ощущал другую боль - саднило левое предплечье. Причем болело так, словно с него содрали кусок кожи.
За сараем обнаружилась деревянная будка - это была уборная классического деревенско дачного пошиба. Зашел, справил нужду. Снаружи его поджидал Шульц, он же показал место, где находится умывальник, где можно ополоснуться и привести себя в порядок.
– Ну ты и нажрался вчера, Димон!
– сказал Шульц.
– Утром пытались тебя похмелить, но ты всосал еще с поллитры водяры... и опять вырубился! Вообще то у нас "сухой закон"! Но тут сам Вольф приказал хорошенько тебя накачать... это ж чисто для профилактики, чтоб тебя не переклинило!
Краснов снял рубашку. Скосил глаза на левой плечо, приподнял локть, чтобы получше рассмотреть изображение - там была нанесена... татуировка!
А именно: свастика! А над ней - имперский орел, держащий в когтях венок... Чуть ниже, под паучьим изломанным крестом вытатуированы три буквы - "Н", "С" и "О". Вместе - НСО.
– Какая сука... кто это сделал?!
– процедил он, уставившись тяжелым взглядом на Шулепина.
– Я задал вопрос, Шульц!
– Ага... очухался!
– послышался голос из за спины.
– Ну ты и дал "джазу", братишка! Силен водку пьянствовать! Оклемался?! Ну и отлично: у нас на эту ночь намечено важное мероприятие!
Краснов обернулся. К ним подошел мужик, одетый в "комок" - рослый, плотный, с обритым наголо черепом, лет примерно тридцати. С поясной кобурой на правом боку, из которой торчит рукоять пистолета. Это был Паук - тот самый парень, что приговорил Антона Снаткина.
– Хайль!
– негромко произнес Паук.
– Камарад, тебя хочет видеть Вольф! Так что в темпе умывайся... и пойдем в дом!
– Я хочу знать, кто... кто это сделал, - Краснов выставил напоказ свое левое предплечье, где красовалось свежевыколотое изображение свастики и орла.
Паук ухмыльнулся.
– Так ты ж сам, Димон, попросил, чтоб тебе сделали "тату"!
– Я?
– Ты! А то кто же!
– Когда?
– Да этой ночью! После того, как мы перебрались на новую "явку"!
– Ничего не помню. Как ножом отрезало...
– У меня такая же "тату"! Показать?
Паук расстегнул камуфлированную куртку, выпростал из рукава левую руку и продемонстрировал свою татуировку. Действительно - тату один в один, как у Краснова. С одной лишь разницей: на изображении, вытатуированном на предплечье Паука, вместо свастики красуется кельтский крест.
– И у меня!
– сказал Шулепин.
– Счас покажу!
– Потом, парни, сейчас нет времени!
– сказал Паук.
– Димон, давай ка ополоснись, зубья почисти... Шульц, дай ему мыло и новую щетку! И возвращайтесь в дом - с тобой, Краснов, наш старший хочет поговорить!
Через несколько минут Шулепин сопроводил своего воронежского приятеля в комнату, где за накрытым клеенкой столом расположился Вольф.
– Присаживайся, Дмитрий!
– Старший - он тоже был одет в камуфляж без знаков отличия - кивком указал на пустой стул.
– Ну как? Голова, наверное, трещит?
– Да ничего... терпимо, - Краснов уселся на скрипнувший под ним стул.
– Башка то перестанет болеть, а вот...
– Ты о своей девушке?
Вольф бросил пристальный взгляд на сидящего по другую сторону стола парня.