Чужой
Шрифт:
— Шулепин Игорь… ты его должен помнить. Я с ним еще утром разговаривал.
— Шульц? Его, кажется, в Воронеж отправили на пару месяцев? С договором, что он привезет кое кого из своих хлопцев… по нашему «свистку»?
— Ну да. Он самый. Интересовался, не заедем ли мы к ним. Кстати, тебе тоже передавал большой привет!
— А чего к ним заезжать? Что нибудь случилось?
— Говорит, что у них дня три или четыре назад была «замятня» в городе, — Антизог достал из салона джипа «Nissan patrol», который стоял с включенными фарами, свои шмотки и стал переодеваться. — На дискаче случилась драка с «зверями»… По ходу забили стрелку местным кавказоидам. Но те уклонились, мол, то были приезжие, а мы «не при делах» и за них не отвечаем… Но это так, присказка.
— Тогда ближе к телу!
— Шульц сказал, что он наладил нужные контакты… Воспользовался как своими личными знакомствами, так и теми возможностями, которые заимел уже через наши связи… Ну так вот: они планируют какую то акцию по «черножопым»! Но не в самом городе, а хотят выступить в «области»…
— Не рано ли? — понизив голос, чтобы остальные не подслушивали, сказал Вольф. — Сам знаешь, выходить из ш и ф р а нам сейчас не с руки. Не все еще у нас готово, не все отлажено.
— Да там «масштабухи», как я понял, и не намечается! Так… проверка сил.
— А… ну это совсем другое дело, — Вольф натянул на сухой поджарый торс свежую майку. — А чего он от нас то хочет, этот Шульц?
— Я ему днем, когда он звонил в первый раз, сказал, что мы, наверное, задержимся на день другой в этих краях. Ну вот он и спрашивает, нет ли желания присоединиться, поучаствовать в акции… Да хотя бы в роли наблюдателей.
— Ага, понял. — задумчиво произнес Вольф. — Мы ж ему децал бабок отщипнули… Хочет показать, что на него можно расcчитывать.
— Ну да. И заодно, как я понимаю, местные какие то свои проблемы хотят порешать… Несколько наших «энэсовцев», земляков Шульца, работают в одном из воронежских ЧОПов. У них свои терки с кавказоидами.
— Так, так… А почему — в «роли наблюдателей»?! — Вольф подумал, что не стоит упускать возможности зацепить еще кое что для «отчетности», как он любил шутить в кругу своих, какую нибудь «экшн акцию». — Они со временем уже определились? Что говорит Шульц?
— Назначено на завтрашний вечер. И еще он сказал, что «аргументы» у них припасены с запасом, что ничего с собой брать не нужно.
Вольф выщелкнул из камеры кассету. Положил отснятую пленку в барсетку, а ее саму прикрепил к поясу брюк. Затем вставил в камеру новую непочатую кассету, а саму камеру передал соратнику.
— Вот что, Антон! Давай поступим так. Когда переночуем… на утро еще раз прозвонишь Шульцу! Если не будет отмены, то днем отправитесь к воронежским соратникам: ты, Топор и Паук. Отснимешь там матерьяльчик… желательно, чтоб понатуральней, да? Поедете на «чероки»! Ну а я с двумя остальными товарищами… — он зевнул в кулак.
— Мы прям с утречка попылим в сторону столицы: для участия всей нашей бригады в этой провинциальной акции я как то не вижу резона.
Глава 4
Светило, казалось, навечно зависло в зените; знойное марево, воздух дрожит, плавится от жары.
Пот заливает глаза; веки слипаются, нутро горит, горизонт плывет, качается, состояние на грани обморока…
Отчасти спасало то, что Краснов, его сослуживец Толя Измайлов, — конопатый разбитной парень, воронежский земеля, «комод» из второго взвода — а также еще трое бойцов, занимают позицию в зеленке, в зарослях кустарника, неподалеку от поросшего камышами, сильно обмелевшего из за летней жары ручья. Два часа пополудни, мать его етти. До наступления сумерек, до того известного лишь командованию часа, когда закончится внеплановая проческа восточного сектора Сунженского леса, вполне можно превратиться в кусок вяленой солдатской говядинки. По минимуму, еще пять часов им здесь торчать. Потому что раньше девятнадцати ноль ноль — если не случится форс мажора — отцы командиры не отдадут приказ сниматься «секрет засадам», дабы не дать возможности «духам» выскочить из затягивающегося мешка и перебраться в самый последний момент в одно из окрестных сел.
Ближайшее из таковых — ингушское село Али Юрт, до околицы которого от их «скрытки» не более километра. Из леса туда ведет не только проселочная дорога, но и тропы, проложенные через подлесок и вдоль берега ручья. За спиной, в паре сотен метров, западный край прорезающей местность от осетино ингушской границы до села Али Юрт балки Мюрат (ее прикрывают сразу две засадные группы). Впереди и слева всхолмленные лесные массивы: хочешь, шпарь через зеленку в Пригородный район, — до поселка Сунжа каких километров шесть — а хочешь, уходи на юго восток в Галашки, где тоже найдется где укрыться одиночке ли или даже целой волчьей стае. Связь с замкомроты Шинкаренко по УКВ (он находится с теми двумя группами, что блокируют проход по дну балки). Ага… легок на помине!
— «Береза», «Береза», я «Сосна»!
Краснов перевернулся на спину, вытащил из кармашка «лифчика» «кенвуд», — рация была как вытащенный только что из печи пирожок, обжигала пальцы — поднес к спеченным в корочку губам.
— «Б б береза» на связи!
— Что ты там блеешь?! — сердито переспросил замкомроты. — Эй… воронежские… вы что, уснули там, что ли?!
В динамике что то щелкнуло, затем в эфире прозвучал незнакомый голос с глумливыми интонациями:
— Воронеж — куй догонишь! Где свиньи жируют, там волки пируют!..
— К кто это? — Краснов ощущал себя настолько обессиленным, что каждое слово, каждое движение давалось ему с превеликим трудом. — Кто г говорит?
— Хрен в пальто! — в эфире прозвучал тот же насмешливый голос. — Эй, ва арона из Ва аронежа!.. Ца могаш яц хьо?
— Че го?
— Са авсем, вижу, бальной! Будем бачка тебе рэзать, «варона»! Жди в гости… ха ха хааау акбар!
— «Береза», ты с кем это говоришь?! — вновь послышался сердитый голос замкомроты.
— Что за бред?!
— В виноват… помехи в эфире!
— Смотри у меня! Не спать! Смотреть в оба! Если прогавите «духов»… я тебе, боец, лично башку откручу! Ясно?!
— Т так точно.
— Конец связи.
Краснов сунул рацию обратно в кармашек разгрузки. Поднес к глазам бинокль, вглядываясь сквозь марево в лесистый склон холма по другую сторону проложенной здесь некогда — нынче заброшенной — грунтовки. Кажется, никого… Зной выжигает внутренности, все время хочется пить. Отцепил фляжку… она оказалась пустой. Рядышком, в кустах, смахивающий на лешего из за маскировочного прикида и понатыканной во все щели в экипировке веток, зашебуршился Измайлов. Тоже «угорел»: голова и шея как у бабы во время страды, на пашне, в солнцепек, повязаны платком банданой; глаза красные, как у кроля, губы в засохших корочках…