Циферщик
Шрифт:
— Ты, как всегда, — красотка, — шепнул ей на ухо Андрей.
— Перестань. Я правда рада тебя видеть. И он ещё больше, ты ведь сам знаешь. Нам тебя не хватало.
— Это же те самые серьги, которые я тебе подарил на день рождения? — едва задевая ушко Ольги, притронулся к украшениям Андрей. Он внимательно разглядывал серёжку, будто собираясь навсегда отложить в памяти каждую, самую мелкую и незначительную деталь.
— Ну да. Что-то не так?
— Всё так… Просто, ты не обязана была надевать их сегодня, только из-за того, что я приду.
— Вот ещё — мило фыркнула Ольга, — это очень красивые серёжки! Я их часто ношу, — ответила она, после чего тихонько рассмеялось. Тем самым смехом, от которого когда-то шли мурашки
— Это очень многое значит для меня… знай, Оля, я бы никогда…
— Эй, хватит ворковать, идите к столу! Ох, как же я скучал по всему этому милому пьянству!
Из кухни появился Виктор с бутылкой хорошего виски в руках. Андрей ухмыльнулся про себя от понимания того, как же давно они уже дружили. Ещё с самого детства, с того самого дня, когда они перешагнули порог школы. Два детских взгляда, вступающих в новый мир в полном одиночестве, искали вокруг хоть какую-то поддержку. И нашли, в итоге.
Оказалось, что заочно они ещё до своего попадания в первый «б» были знакомы. Их родители жили в соседних подъездах, вели знакомство друг с другом, а со знакомством и дружбой своих чад стали часто ходить друг другу в гости. Школьные годы летели чересчур быстро. Пускай, в глубине души, оба мальчика не хотели, чтобы прекрасное детство кончалось когда-нибудь, но они ясно понимали, а скорее ощущали, хрупкость их мирка.
Вокруг их дружбы строился весь класс, но немногим доводилось войти в категорию близких. Шмат времени — в который вмещалось становление личностей мальчиков, в переживании ими разных событий, ситуаций и судьбоносных выборов — назывался их детством. Кто-то выпадал навечно из их круга, кто-то старался разлучить друзей, да и между ними было полно разногласий, но так они и взрослели, набирались опыта, становясь старше, и какие бы испытания не доводились на их долю, они выдерживали их вместе, с честью понимая и дорожа самой сутью их дружбы.
Витю после девятого класса родители перевели в другую, дорогую частную школу, далеко от дома. Тем самым они надеялись, что младший сын получит лучшее образование. Смена школы не стала поводом для разрыва. Не стал поводом и последующий переезд семьи Виктора в другую, большую квартиру в новом элитном районе. Друзья продолжали общаться, несмотря ни на что. Закончили свои школы. Витя так и не стал в новом классе до конца своим. Он был не из тех, кого можно было безнаказанно обижать, но и той степени вовлеченности и родства с коллективом, родства со школой, он добиться не смог. Да и не хотел. От чего порой чувствовал себя потерянным, одиноким, отделённым и ненужным. Но стоило вернуться домой, скооперироваться с Андреем, вернуться в родной район, со всеми его неразберихами, и сразу становилось гораздо легче. Каждый из них выбирал свой путь, по которому следовать в жизни. С уважением и пониманием относясь к выбору другого.
Потом они поступили в разные университеты. Со студенчеством началась новая жизнь, в которой их детская привязанность отступила на второй план. Конечно, бывали периоды, что они долго не виделись или общались совсем не на том, полном доверия и взаимопонимания уровне. Два университета, серьёзно разнившиеся в статусе, две новые, разные компании, проявление новых стремлений и мановений ветров жизни. Новый, огромный мир открывался для них после окончания школы. С этим миром пришла и опьяняющая, кружащая голову свобода, с которой так трудно совладать и употребить её на благо. Серьёзное испытание дружбы, которое было сладко замаскировано под огромный свод новых возможностей.
Но, несмотря ни на что, они продолжали дружить, и оба очень дорожили этой дружбой, которая связывала их с прошлым, с их ушедшим детством, со многим, от чего они ушли, отказались навек.
А Ольга — ещё с первого появления этой, тогда несуразной девчонки, которой непреодолимо хотелось подставить плечо поддержки, в их дворе — сразу стала связующей нитью, живым символом прошлого; верным, мудрым спутником настоящего и непреклонным, обнадёживающим светом будущего. Да, ей пришлось выбрать только одного из них. И она сделала свой выбор, не разрушив старой дружбы, не оттеснив одного друга от другого, а наоборот, казалось, став живым символом, закрепляющим их узы в треугольник. Не тот треугольник, в котором два сердца объединены навязчивой тягой к третьему, не тот пошлый любовный треугольник, от банальности и неприменимости которого начинало мутить. Треугольник Вити, Андрея и Ольги был чем-то, вроде нерушимой связи, негласной клятвы, в которой один есть часть целого, а целое — это безграничный манифест жизни, который связует внутри своих граней прошлое, настоящее и будущее.
Андрей перевёл взгляд на друга, заметив, что Витя несколько изменился. Всегда начисто выбритый, теперь, следуя моде, отрастил внушительную растительность на лице. Андрей даже немного позавидовал тому, как органично она смотрелась на лице друга, сочетаясь со стрижкой под «ёжик». Сам Андрей обрастал неравномерно, клочками и завихрениями, ненавидя, когда у него вырастали мерзкие, по его мнению, усики и торчащая во все стороны неаккуратная борода. Поэтому не оставалось ничего иного, кроме как постоянно добросовестно начисто бриться. Виктор заметно поправился, видно не от плохой жизни и тяжкого труда. Но он был не пухлым и не толстым, а просто внезапно покрупневшим парнем двадцати пяти лет, к которому не всякий случайный проходимец рискнул бы привязаться в тёмные времена. Андрей усмехнулся про себя, вспомнив Виктора подростком: длинным, тонким, нескладным, с вечно взъерошенными волосами и обсыпавшими всё лицо прыщами.
Без долгих отступлений, Витя разлил «на два пальца» виски. Оля попросила, чтобы ей разбавили кока-колой. Они встали маленьким кругом, торжественно подняли бокалы, Витя начал косноязычно произносить какой-то замысловатый тост, но сбился, махнул рукой и просто сказал:
— Ну, дружище, давай за встречу! Мы рады тебя видеть!
3
Андрей мыл руки в ванной комнате. Он чувствовал, что уже изрядно набрался. После той бутылки, выпитой за приятной, непринуждённой беседой, появилась вторая — точно такая же. Незаметно на столе очутилась третья, но уже поменьше — сувенирная. Удивительно быстро исчезали со стола и наготовленные Ольгой вкусности. В разговорах прошлое преобладало над настоящим. Крепкий алкоголь подошёл к концу, расходиться не хотелось. Наперекор правилу не понижать градус, Виктор сейчас искал припрятанные в холодильнике запасы пива.
Из комнаты доносился заливистый смех Ольги. Она говорила по телефону, видимо, с подружкой, настойчиво приглашая её приехать к ним в гости. Из приоткрытой двери ванной до Андрея долетали невнятные отрывки её разговора:
— Да совсем не поздно… нет… да, с нами Андрей. Я ведь рассказывала, — услышав своё имя, Андрей прислушался.
— … рассказывала, да. Он не прочь познакомиться… конечно, свободен! — новый смешок, Ольга замолчала, выслушивая собеседницу, потом продолжила:
— Хочешь, такси тебе оплатим? На такси-то, чего тебе бояться? Дурочка, что ли? Ну напишешь мне номер машины… Ладно, как знаешь, пока. Куда я денусь, выйду, конечно. Ага-ага. Пока, Настя. Витя!
Андрей проводил взглядом направляющуюся на кухню девушку. Вытер руки тошнотворно-розовым полотенцем. Плотно закрыл дверь, защёлкнул замочек, взглянул на себя в зеркало. Видок оставлял желать лучшего: покрасневшие пьяные глаза выглядели впалыми и уставшими; опухшее, раскрасневшееся лицо с торчащими скулами; неаккуратно отросшие светлые волосы — кошмар парикмахера, которые уже начинали лезть в глаза; маленький прыщ на левой щеке и лёгкое раздражение после бритья на подбородке дополняли картину. Андрей улыбнулся своему отражению, но улыбка не придала ему весёлости.