Циферщик

Пихтиенко Андрей Николаевич

Неожиданно вспомнив о чём-то, Андрей резко поднялся и вышел в коридор. Подошёл к своей куртке, покопался в ней, потом вернулся и бросил на стол комочек фольги. Довольный указал на него рукой:

— Вот, смотри, я же с гостинцем пришёл и чуть о нём не забыл.

Витя развернул фольгу и увидел небольшой кусочек тёмно-зелёной субстанции с резким запахом. Он сразу определил, что это был гашиш. Его отношение к наркотикам было скептическим и, скорее, отрицательным. Но именно сегодня он был совсем не против появления такого гостинца в своём доме. Однако, внушённая с самого детства мысль о страшной опасности наркотиков дала о себе знать:

— Ох, Андрюха, не знаю я что-то… Я так себе по этой части.

— Ну а я что, наркоман, по-твоему? Иногда можно. Вещь хорошая, натуральная,

качественная. Меня знакомые угостили, а я всё на особый случай приберегал. Ты вон как загнался, давай лучше расслабимся, покурим.

Андрей же к изменяющим сознание веществам относился положительно. Пробовал, наверное, всё, что можно было достать в их городке. Но самым обыденным, постоянным и любимым для него была, конечно, марихуана, со всеми её производными. Он сказал неправду, что приберегал этот кусочек. Это были последние остатки от регулярно покупавшегося им у одного довольно мутного типа гашиша. Андрей замечал за собой, что в последнее время он накуривался едва ли не каждый день. Хоть это ему и не особо мешало в жизни, даже наоборот, добавляло остроты, но такая тенденция не слишком его радовала. В другое время, он чувствовал, что от наркотика всё становилось только хуже. Этот кусочек, который он специально решил подарить другу, должен был стать последним. Со следующей недели Андрей твёрдо собирался завязать со всей этой темой.

Друзья всё-таки решили «расслабиться». Сделали нехитрое приспособление из маленькой пластиковой бутылки от кока-колы, вышли на балкон, по ходу дела разговаривая о травке. Андрей расхваливал свой гостинец, а Витя рассказывал забавный случай, который произошёл с ним, когда он в последний раз курил травку.

Сделав своё дело, они вернулись на диван, который решили заправить. С хихиканьем убрали стол к стене, разложили диван. Витя с плавно меняющимся, накуренным лицом отправился искать постельное бельё. Андрей прилёг на диван, включил телевизор, начал переключать каналы. Густой дым, опустившийся поверх немалого количества выпитого, тотчас пригвоздил его к дивану. В голове взрывался поток мыслей, заставляющих во всем искать свои закономерности. Он одновременно продолжал переключать каналы, надеясь найти что-то интересное и отвлекающее, и обменивался какими-то репликами с Витей, который, похоже, потерялся в собственной небольшой квартире. Всё сильнее ощущалось нарастание эффектов.

«Возможно, по пьяни не стоило выкуривать так много. Да хотя, какая разница! Не каждый день выдаётся случай покурить с Витей! Хех, блин, как же накурило… А Витька-то, наверное, вообще в мясо. Надо позвать его. А вообще, хорошо сидим!»

— Витя, Вить, Витёк! Да брось ты, потом найдём. Иди сюда, попить только чего захвати. О, пиво! Витя, отбой! Попить не надо.

С непроизвольно растянувшейся на лице улыбкой и с подушкой, которую он победоносно держал над головой, на пороге комнаты появился Виктор. Он выключил свет, оставив из освещения только синеву экран телевизора. Подложив под голову подушку, он с удобством устроился на другом конце дивана.

— Как ты, дружище? — повернул к нему голову Андрей, заметив, что глаза Вити превратились в узкие, красноватые щёлочки.

— Я нормально. Вполне неплохо. Вполне. Да, хорошая вещь. — Он сделал какие-то непонятные движения телом, видимо, потянувшись за пивом, — Блин, не достаю!

Они зашлись хохотом. В то же время шутливо шикали друг на друга и прикладывали указательные пальцы к губам, намекая тем самым вести себя тише, чтобы не разбудить Олю. Андрей дал Виктору отхлебнуть из своей бутылки. Виктор жадно приложился.

На некоторое время они замолчали, сконцентрировавшись на просмотре Симпсонов, которых показывали по телевизору.

Каждый из них погружался в себя, в свой ворох мыслей, образов и воспоминаний. Андрей чувствовал приятную лёгкость и отрешённость. То, чего он и хотел. Что-то пыталось скрестись у него на сердце, принося с собой тревогу и мрачные веяния, но он без труда от них избавлялся, концентрируясь только на приятном.

Виктор же откровенно развеселился и с глупыми смешками старался смотреть Симпсонов. При этом, его мысли витали где-то далеко. Дурман всё крепчал: свет от экрана, отражающийся от люстры,

в один момент показался зловещим; Виктор верил, что он ни за что не сможет подняться с дивана; вкус пива стал другим, более мерзким; за окном бушевал сильный ветер, который, казалось, приводил в движение приоткрытый балкон. Или, на самом деле, балкон был закрыт?

Виктору резко стало не по себе. Всё вокруг показалось странным и непривычным. Виктор пытался вспомнить, о чём они говорили до похода на балкон, чтобы отвлечься беседой. Он повернул голову к Андрею, который как ни в чём не бывало, сложив на животе руки, смотрел мультик. Андрей заметил его взгляд, и, будто читая мысли, спросил:

— Ты говорил, что не всё рассказал, помнишь? Поговорим об этом? Если не хочешь, настаивать не буду. Дальше потупим, телек посмотрим.

Виктор вспомнил, что он хотел рассказать. То, о чём он действительно хотел поговорить. Сразу возникло желание перевести разговор на другую тему. Но эти душевные терзания просили выхода, и его теперешнее состояние только подогревало намерение выложить всё начистоту. Наконец, он решил начать, хоть и не совсем с того, что на самом деле хотел выложить. Виктор сперва решил услышать реакцию друга на этот случай:

— Ладно, слушай, в общем. На майские мы с Олей бухали у друзей на даче. Всё было нормально, весело, все напились, как черти. И так случилось, что мы с Олькой поругались. Разосрались в хлам, вернее. Как будто, я с какой-то подругой заигрывал. Я ей в ответ, что она сама уже со всеми парнями перетанцевала. Поорали друг на друга, послали в разные стороны. Я её тогда ударил впервые. Так, пощёчину несильную. Ну выбесила она меня в край! Она в психи, слёзы, сопли… Да чего там говорить! Мы так напились в тот день, а до этого всю неделю как на ножах жили. Бывает. Она убежала, кто-то её домой отвёз. Ну, думаю, и хрен с ней. Дальше пил. Много пил. Как свинья последняя себя вёл. Там у типчика, еле как знакомого, к девушке начал лезть, лапал её даже. Ну он, конечно, меня ударил. Мы помахались немного, меня оттуда выгонять стали, а я их всех послал и в одной из комнат завалился спать. Да там не дача, кстати, даже была, а здоровый такой коттедж. И собаки у них были — две хаски — такие клёвые!

— Да это не суть. Ну и что дальше-то было? — прервал его Андрей. Для него было удивительно, как Витя с Олей могли такое устроить, что его друг даже позволил себе поднять на неё руку. Андрей был твёрдо уверен в идеальности их отношений. Настоящая, чистая, взаимная любовь. Выходит, всё было не совсем так.

— Ну а сейчас — кульминация, — продолжил Виктор. — Просыпаюсь я и чувствую, что кто-то меня, как бы, поглаживает. А я в шортах одних спал. Сначала как-то и не придал этому значения. Может, просто приснилось? А поглаживания продолжались. Кто-то меня явно за член трогал. Я так думаю-прикидываю, что это за девчонка на меня позарилась? Особенно, после моего поведения. Лежу дальше, притворяюсь спящим, а у меня стоит колом. Раз — и я уже без шорт. Чувствую — приятно делают. Глаз чуть приоткрываю, чтобы не заметили. И вижу, что никакой девчонки нет. У меня чёрт этот оказывается сосал — хозяин дома. А я его едва знал. В этом коттедже, в основном, Олькины друзья были.

— Серьёзно?! То есть ты нажрался с людьми, которых вообще почти не знаешь, при всех поругался с Олей, даже ударил её, потом повёл себя, как полная мразь, подрался с кем-то, не уехал оттуда, а просто ушёл в комнату и лёг спать? Пока ты спал, к тебе подкрался хозяин этого коттеджа и взял у тебя в рот? Ну, знаешь, по-моему, ты довольно легко отделался, — подытожил Андрей, не сумев сдержать смешок.

— Да стой ты, — помотал головой Виктор. — Мне думаешь так легко и приятно об этом вспоминать? Я даже Оле об этой концовке не рассказывал. Слушай дальше. По-хорошему, надо было ему по роже дать, да свалить оттуда. А я лежу и понимаю, что сейчас в рот ему спущу и дальше спящим притворяюсь. Мне стыдно так, мерзко, а с другой стороны, — никогда так хорошо минет мне не делали. Фу, как же сейчас об этом отвратно вспоминать! И вот я уже чувствую подходит, хватаю его за волосы и к себе прижимаю, прижимаю. Понимаю, что он всё сглатывает. А он на меня уставился только своими глазёнками и улыбается, сука такая…