Цифровая крепость
Шрифт:
Фонтейн стремительно вбежал в комнату для заседаний. Бринкерхофф и Мидж последовали за ним.
– Смотрите! – сдавленным голосом сказала Мидж, махнув рукой в сторону окна.
Фонтейн посмотрел на вспышки огней в куполе шифровалки. Глаза его расширились. Это явно не было составной частью плана.
– У них там прямо-таки дискотека! – пролопотал Бринкерхофф.
Фонтейн смотрел в окно, пытаясь понять, что происходит. За несколько лет работы «ТРАНСТЕКСТА» ничего подобного не случалось. Перегрелся, подумал он. Интересно, почему Стратмор его до сих пор не
Фонтейн схватил со стола заседаний трубку внутреннего телефона и набрал номер шифровалки. В трубке послышались короткие гудки.
В сердцах он швырнул трубку на рычаг.
– Черт! – Фонтейн снова схватил трубку и набрал номер мобильника Стратмора. На этот раз послышались длинные гудки.
Фонтейн насчитал уже шесть гудков. Бринкерхофф и Мидж смотрели, как он нервно шагает по комнате, волоча за собой телефонный провод. Директор АНБ напоминал тигра на привязи. Лицо его все сильнее заливалось краской.
– Невероятно! – воскликнул он и снова швырнул трубку. – Шифровалка вот-вот взорвется, а Стратмор не отвечает на звонки!
Глава 98
Халохот выбежал из святилища кардинала Хуэрры на слепящее утреннее солнце. Прикрыв рукой глаза, он выругался и встал возле собора в маленьком дворике, образованном высокой каменной стеной, западной стороной башни Гиральда и забором из кованого железа. За открытыми воротами виднелась площадь, на которой не было ни души, а за ней, вдали, – стены Санта-Круса. Беккер не мог исчезнуть, тем более так быстро. Халохот оглядел дворик. Он здесь. Он должен быть здесь!
Дворик под названием «Апельсиновый сад» прославился благодаря двум десяткам апельсиновых деревьев, которые приобрели в городе известность как место рождения английского мармелада. В XVIII веке некий английский купец приобрел у севильской церкви три десятка бушелей апельсинов и, привезя их в Лондон, обнаружил, что фрукты горькие и несъедобные. Он попытался сделать из апельсиновой кожуры джем, но чтобы можно было взять его в рот, в него пришлось добавить огромное количество сахара. Так появился апельсиновый мармелад.
Халохот пробирался между деревьями с пистолетом в руке. Деревья были очень старыми, с высокими голыми стволами. Даже до нижних веток было не достать, а за неширокими стволами невозможно спрятаться. Халохот быстро убедился, что сад пуст, и поднял глаза вверх, на Гиральду.
Вход на спиральную лестницу Гиральды преграждала веревка с висящей на ней маленькой деревянной табличкой. Веревка даже не была как следует натянута. Халохот быстро осмотрел стодвадцатиметровую башню и сразу же решил, что прятаться здесь просто смешно. Наверняка Беккер не настолько глуп. Единственная спиральная лестница упиралась в каменную камеру квадратной формы, в стенах были проделаны узкие прорези для обозрения, но, разумеется, никакого выхода он не увидел.
Дэвид Беккер поднялся на последнюю крутую ступеньку и, едва держась на ногах, шагнул в крошечную каменную клетку.
Судьба в это утро не была благосклонна к Беккеру. Выбегая из собора в маленький дворик, он зацепился пиджаком за дверь, и плотная ткань резко заставила его остановиться, не сразу разорвавшись. Он потерял равновесие, шатаясь, выскочил на слепящее солнце и прямо перед собой увидел лестницу. Перепрыгнув через веревку, он побежал по ступенькам, слишком поздно сообразив, куда ведет эта лестница.
Теперь Дэвид Беккер стоял в каменной клетке, с трудом переводя дыхание и ощущая жгучую боль в боку. Косые лучи утреннего солнца падали в башню сквозь прорези в стенах. Беккер посмотрел вниз. Человек в очках в тонкой металлической оправе стоял внизу, спиной к Беккеру, и смотрел в направлении площади. Беккер прижал лицо к прорези, чтобы лучше видеть. Иди на площадь, взмолился он мысленно.
Тень Гиральды падала на площадь, как срубленная гигантская секвойя. Халохот внимательно проследил взглядом всю ее длину. В дальнем конце три полоски света, прорываясь сквозь прорези, четкими прямоугольниками падали на брусчатку мостовой. Один из прямоугольников вдруг закрыла чья-то тень. Даже не взглянув на верхушку башни, Халохот бросился к лестнице.
Глава 99
Фонтейн время от времени стучал кулаком по ладони другой руки, мерил шагами комнату для заседаний, то и дело посматривая на вращающиеся огни шифровалки.
– Отключить! Черт побери, немедленно отключить!
Мидж появилась в дверях со свежей распечаткой в руке.
– Директор, Стратмору не удается отключить «ТРАНСТЕКСТ»!
– Что?! – хором вскричали Бринкерхофф и Фонтейн.
– Он пытался, сэр! – Мидж помахала листком бумаги. – Уже четыре раза! «ТРАНСТЕКСТ» заклинило.
Фонтейн повернулся к окну.
– Господи Исусе!
Раздался телефонный звонок. Директор резко обернулся.
– Должно быть, это Стратмор! Наконец-то, черт возьми!
Бринкерхофф поднял трубку:
– Канцелярия директора.
Фонтейн протянул руку.
Бринкерхофф со смущенным видом повернулся к Мидж:
– Это Джабба. Он хочет поговорить с тобой.
Директор метнул на нее настороженный взгляд, но Мидж уже бежала к аппарату. Она решила включить громкую связь.
– Слушаю, Джабба.
Металлический голос Джаббы заполнил комнату:
– Мидж, я в главном банке данных. У нас тут творятся довольно странные вещи. Я хотел спросить…
– Черт тебя дери, Джабба! – воскликнула Мидж. – Именно это я и пыталась тебе втолковать!
– Возможно, ничего страшного, – уклончиво сказал он, – но…
– Да хватит тебе! Ничего страшного – это глупая болтовня. То, что там происходит, серьезно, очень серьезно! Мои данные еще никогда меня не подводили и не подведут. – Она собиралась уже положить трубку, но, вспомнив, добавила: – Да, Джабба… ты говоришь, никаких сюрпризов, так вот: Стратмор обошел систему «Сквозь строй».