Цифровая пустошь
Шрифт:
Так падре Колетти оказал АНБ и Ребекке Кейси лично неоценимую помощь, за которую та была готова отплатить равнозначной услугой, справедливо предполагая, что их сотрудничество может и дальше приносить вполне ощутимые преимущества.
И вот Бруно попросил ее об ответной услуге. Его интересовал контроль нескольких мобильных устройств на территории России с возможностью доступа к голосовому трафику и сообщениям. Говоря простым языком, прослушка разговоров и просвет электронной почты и сообщений. Задача была стандартной. АНБ, используя встроенные в процессоры мобильных устройств шпионские закладки, могло открыть доступ почти к любому аппарату, и Ребекка, получив соответствующие разрешения, начала сливать падре интересующую его информацию. Но выборочное снятие информации – это одно, а цифровой контроль объекта – совсем другое. Здесь и ресурсы нужны помощнее, и как минимум один выделенный аналитик для фильтрации данных и подготовки отчета.
Вообще было интересно, какую игру ведет Колетти в России. Его запросы на информацию выглядели вполне профессионально. Да и контакт, с которым падре встречался на яхте в Хорватии, был очень интересным – член совета IAB* (*Internet Architecture Board – совет международных специалистов по архитектуре Интернета) и руководитель нескольких рабочих групп программистов, занимающихся развитием глобальной сети. Возникал вопрос: что у бывших церковников, ставших финансистами и самопровозглашенными миссионерами, может быть общего с одной из ключевых фигур Интернета.
Поразмышляв над запросом падре, Ребекка недовольно поморщилась и сняла телефонную трубку. Надо было посоветоваться с коллегами из ЦРУ. В конце концов, это их человек.
– Рад тебя слышать, Бекки, – услышала она веселый голос шефа сектора «Европа», базировавшегося в Риме. Его она хорошо знала еще по работе в «Эшелоне». – Чем обязан такому позднему звонку?
– Привет, Питерс. Вижу, настроение хорошее. День удался?
– А у нас теперь каждый день, в который ты не получал плюху от русских, считается удачным.
– Ты в офисе?
– Ага. А настроение хорошее, потому что все разбежались по домам и я могу спокойно, не стесняясь пожевать пиццу, запить ее пивом и посмотреть, наконец, свою почту. Выкладывай, чем могу помочь.
– Помнишь операцию «Северин» два года назад?
– Помню, но не в деталях, – в трубке было слышно, как Питерс отхлебнул пива. – Ее вел сектор «Россия». Так что все вопросы к ним.
– Но актив, через который она разрешилась, оказался ваш.
– А… Вот ты куда клонишь. Падре, конечно, наш. И без него у вас нихрена бы с русским генералом не вышло. А в чем вопрос? Надо еще какие железки у русских разместить.
– Пока нет. Если ты помнишь, мы с вашего согласия подписали Падре на сотрудничество. Ну и в качестве поощрения подбрасываем ему кое-какую информацию. В последнее время его запросы становятся все более и более профессиональными, и данные он требует такие, что на них надо отвлекать ресурсы. Я вот что хочу спросить… Он, конечно, ценный кадр и все такое. Но нахрен ему это все? И насколько сильно вы с ним завязаны?
– Бекки, ты, типа, хочешь его кинуть? – хохотнул в трубку цэрэушник. – Он же тебя так резво продвинул поближе к центру нашего болота. И что он от тебя хочет?
– Индивидуальный цифровой контроль в России.
– Нехило. А кто цель?
– Пока без деталей. Ты с вопроса не соскакивай? Насколько падре для вас важен, – Кейси вернула разговор в нужное ей русло. – Я, конечно, его файл почитала, но вы ведь наверняка не все в нем изложили.
– Да не то чтоб мы сильно в нем были заинтересованы, – немного подумав, ответил Питерс. – Если б не «Северин» с раскруткой русского генерала, он так бы и остался в папке вторичных контактов. Он и еще пара ребят намыли деньжат в Ватикане и на своем оффшоре решили поиграть в тайное общество. Обычная полурелигиозная организация с претензиями на мессианство. Продвигают католицизм в Восточной Европе, выступают за пуританство и возвращение к истокам веры. В Западной поддерживают всякие альтернативные религиозные группы. В основном, чтобы позлить Ватикан. Финансы у них солидные, поэтому и контактов на разных уровнях полно. Но с точки зрения проведения серьезных операций, думаю, слабоваты. Не потянут. Мне кажется, «Северин» для падре был случайным успехом. Но то, что он продолжает доить тебя на информацию, хороший знак. Значит, потенциал у него есть. Хотя, скорее, в нем должны быть заинтересованы коллеги из сектора «Россия», они занимаются там развалом православной церкви. Глянь, что на Украине вытворили. Красота!
– То есть явного интереса у вас к падре нет? – осторожно спросила Ребекка.
– Э… Не могу однозначно ответить на этот вопрос, – ушел от ответа Питерс. – На данный момент можешь им пользоваться. Только держи меня в курсе. Я хочу быть в копии твоих отчетов.
Попрощавшись и пообещав при случае пригласить коллегу на ланч, Ребекка вывела на монитор карту распределения активов АНБ, задействованных на Россию. Как всегда, загрузка была полной. В последнее время объем работы значительно вырос. Осознав свое отставание в гиперзвуке, в Белом доме лихорадочно искали любые зацепки, способные вывести американскую разведку на новые системы вооружений, которые в последние годы активно внедрялись в российской армии.
«Ну что ж, значит, придется Падре пользоваться тем, что есть», – подумала она и уже хотела направить Колетти сообщение с вежливым отказом, но на экране замигала иконка срочного пуш-уведомления из отдела оперативной разведки АНБ, куда она послала запрос на подборку имеющейся информации о цели, по которой падре просил цифровой контроль. Открыв файл, Кейси присвистнула и придвинула кресло ближе к рабочему столу.
В отличие от предыдущих запросов Колетти по России, касавшихся всякой мелочевки вроде бизнесменов, руководителей сект и религиозных деятелей, этот был явно более интересный. Маргарита Сабурова, позывной «Мара», оказалась заместителем начальника штаба известной российской частной военной компании, по информации ЦРУ, работавшей по заказам ГУГШ* (*Главное управление Генерального штаба МО, ранее известное как ГРУ) там, где штатные спецподразделения применять было неразумно. Судя по справке, девушка вела активную жизнь и успела засветиться в нескольких странах Африки и Ближнего Востока. В списке ее командировок за последние пять лет было полтора десятка горячих точек, находящихся на слуху: от Донбасса, Сирии, Ливии, Венесуэлы и Никарагуа до такой экзотики, как Центральноафриканская республика и Мадагаскар. К сожалению, доступная АНБ полезная информация на этом заканчивалась. Дальше шли выстроенные аналитиками ЦРУ на собственных догадках туманные описания миссий и операций, которые русская ЧВК проводила в этих странах.
Судя по сводке, руководство наемников имело прямой выход на верхушку российского Министерства обороны и даже на Кремль, которые обеспечивали должное контрразведывательное прикрытие, а также политическую и финансовую поддержку. Поэтому информация была обрывочной и из нее невозможно было сделать содержательные выводы, за что конкретно, кроме взаимодействия с ООН, отвечала Сабурова. Однако из широкой географии командировок было очевидно, что в штабе она занимала одну из ключевых позиций, что делало ее очень привлекательной целью. А значит, девушка вполне уже могла быть под колпаком АНБ.
Ребекка быстро набрала и отправила в оперативный отдел еще один запрос, на этот раз по контролю за русской ЧВК, и почти сразу же получила ответное автоматическое сообщение с просьбой подтвердить свой уровень допуска. Процедура была стандартной для доступа в особо секретные базы данных. Она закачала в систему свой электронный ключ и получила доступ к нужной секции файлов.
Русские наемники действительно были на контроле. Правда, все попытки собрать сколь-нибудь полезную информацию о командирах ЧВК и даже о ее бойцах натыкались на одну серьезную проблему. Никто из них не пользовался смартфонами, а имеющиеся у них мобильники менялись каждую неделю, имели встроенную систему шифрования сигнала на уровне оператора сотовой связи, так что даже определить положение абонента по триангуляции сотовых вышек было очень сложно. Сложно, но не невозможно. Дело ЧВК оказалось очень непростым с профессиональной точки зрения, а это уже было очень интересно.