Цикл Охранное отделение. Загадка о двух ферзях

Это было весьма загадочное преступление: товарищ министра (заместитель министра) путей сообщения, тайный советник, граф Платон Ильич Сокольский был убит неизвестной дамой в собственном салон-вагоне. Всех потрясло хладнокровие преступницы и ее дерзость: за тонкой перегородкой купе, в котором высокопоставленный сластолюбец уединился со своей гостьей, постоянно находились полторы дюжины чиновников его департамента (правда, никто из них не слышал крика своего патрона или каких-либо подозрительных звуков). Да и на платформе перед тремя зеркальными министерскими вагонами спецпоезда постоянно фланировали жандармы и полицейские чины…

Высокопоставленный сановник, вполне мирно до этого занимавший свой пост на протяжении почти девяти лет, стал объектом охоты революционных террористов после того, как дал согласие на жестокое усмирение бастующих деповских рабочих в Самаре. За минувший год боевики трижды неудачно стреляли в него. Во время одного из покушений дерзкому террористу удалось под видом министерского курьера проникнуть в здание Министерства путей сообщения на набережной Фонтанки и подкараулить графа, выходящего из служебного кабинета. Шесть выстрелов в упор не оставили бы шансов никому. Но именно в этот раз случилось необъяснимое. Славящийся безотказным боем шестизарядный французский револьвер системы Лефоше (обычно использовался офицерами из отдельного корпуса жандармов) в руке 21 – летнего убийцы неожиданно дал осечку. Это дало повод избежавшему верной смерти счастливчику во всеуслышание заявить, что его, дескать, хранит сам Господь, и в благодарность за чудесное спасение богатый вельможа тут же пожертвовал крупную сумму на благотворительность.

Последующие события, казалось, подтверждали его слова.

Погубить графа не смог даже динамит – судьба не благоволила злоумышленникам. Вначале они подкупили служанку и уговорили ее пронести «адскую машинку» в шляпной коробке в дом жертвы. Когда эта затея провалилась, его сиятельство едва не взорвали на прогулке. Это случилось в центре Петербурга на Невском, на глазах у сотен свидетелей. Из кондитерской лавки выскочил чернявый молодец и швырнул бомбу в движущуюся карету вельможи. Грохнул взрыв, тяжелый графский экипаж опрокинулся на бок. Все заволокло густым едким дымом. Пользуясь всеобщей сумятицей, бомбист спокойно сел в поджидающую его за углом пролетку и благополучно скрылся.

Но граф снова остался невредим. А от осколков взорвавшейся бомбы пострадал кучер его экипажа, один из охранников, пожилой слуга и двое случайных прохожих, среди которых был гостиничный мальчишка-посыльный.

Однако Платон Ильич вовсе не чувствовал себя везунчиком. Чудесным образом пережив череду покушений, чиновник жил, как в осажденной врагами крепости. Даже у себя в департаменте и дома несчастный не чувствовал себя в безопасности. Не доверяя охранникам, приставленным к нему полицией, князь окружил себя телохранителями, специально нанятыми в одном из лучших охранных агентств Европы. Он не выходил из дома, не надев кольчуги под сюртук.

И вот террористы придумали, как подобраться к жертве вплотную…

Был душный августовский вечер. Только начало смеркаться. Следователи из Петербургского полицейского управления уже заканчивали свою работу, когда стало известно, что на место преступления должен пожаловать представитель охранного отделения [1] Департамента полиции при Министерстве внутренних дел. Эта организация в Российской империи ведала политическим сыском.

Мало кто знал, что в охранке есть небольшое мобильное спецподразделение контрразведки, именуемое в официальной переписке «летучим отрядом полковника Игнатова». О нем ходило много слухов, но общеизвестно было только то, что его сотрудники – понятное дело, с помощью армейских коллег и жандармов – ищут и находят иностранных шпионов и наиболее опасных революционных террористов.

Прибывший специальный агент (настоящего имени этого офицера не знал никто, за исключением его непосредственного командира и начальника охранного отделения) был одним из лучших сотрудников засекреченного отряда.

Впрочем, следователь, едва услышав необычную фамилию представителя солидного ведомства, заявил товарищам, что однажды уже сталкивался с ним:

– Господа, он англичанин. Точнее, шотландец. Фамилия у него, кажется, шотландская. Я слышал, что наши пинкертоны из охранки таким образом перенимают передовой опыт Скотланд-Ярда. Вот увидите, джентльмен принесет с собой в саквояже целую криминалистическую лабораторию. А что вы хотите – Европа-с! Кстати, обратите внимание на его физиономию. Насколько я помню, временами на ней появлялось совсем лермонтовское мрачное и вместе с тем поэтическое выражение. Как вам известно, у нашего великого поэта тоже были шотландские корни.

Наконец таинственный представитель королевской британской полиции появился в вагоне. Правда, обещанного знатоком саквояжа у него в руках не оказалось. Но это только усилило интригу, ибо можно было предположить, что все необходимое для работы представите ль лучшей в мире спецслужбы уместил в потайных карманах.

Это был невысокий, худощавый шатен с гусарскими усиками над пухлой мальчишеской губой. Трудно было судить о его возрасте. С одной стороны, яркий румянец, некоторые припухлости лица и ломающийся голос свидетельствовали, что он совсем юнец, только недавно вышедший из нежного детского возраста. Но с другой – этот волевой подбородок с обаятельной ямочкой, маленький шрам на лбу, уверенная манера держаться свидетельствовали о сильном, независимом нраве своего обладателя, отваге, привычке повелевать людьми и принимать серьезные решения. От такой персоны можно было получить вызов на дуэль за одно только опрометчивое обращение «юноша».

Лицо незнакомца было таким загорелым, словно он недавно вернулся из тропиков. Суммируя первые впечатления, искушенный наблюдатель мог сделать вывод, что перед ним офицер хоть и юный, но уже достаточно опытный и много повидавший.

Среди затянутых в строгие мундиры чиновников этот франт в своем клетчатом костюме добротного английского сукна выглядел не их коллегой, а скорее репортером. Несколько раз по пути на место преступления бдительные полицейские урядники пытались остановить подозрительного субъекта как праздношатающегося. Молодой человек отделывался от них, с небрежным видом доставая из кармана жетон тайной полиции. С ним была спутница – девушка, по виду курсистка.

Перед дверями купе, стесняясь своих чувств, плакал в платок старик лакей – будто пес, скулящий у ног внезапно скончавшегося хозяина.

Пройдя на место преступления, визитер внимательно огляделся. На ковре возле столика лежал труп мужчины. В открытых остекленевших глазах покойника застыло изумление. Смерть явно явилась к нему, когда он меньше всего ее ожидал.

Убитый был грузным, лысеющим барином. Его мясистое лицо обрамляли пышные бакенбарды. Золоченые пуговицы форменного сюртука были расстегнуты, а на белоснежной ткани жилета расплылось большое кровавое пятно вокруг колотой раны в сердце. Окладистая борода покойного тоже была испачкана кровью.

Искусственное освещение в купе еще не зажигали. В лучах заходящего солнца поблескивали звездочки на шитых золотом погонах тайного советника. Среди миниатюрных «фрачников» [2] визитер отметил крестики Святой Анны второй степени с мечами, Святого Станислава второй степени, Владимира второй и третьей степеней и Георгия. С орденами соседствовал золотой значок Императорского православного Палестинского общества 1-й степени. Это благотворительная организация поддерживала православных, совершающих паломничество в Святую землю.