Цикл Охранное отделение. Загадка о двух ферзях
Шрифт:
В гостиной красовался заграничный белоснежный рояль, по стенам были развешаны картины известных живописцев; в столовой громадный буфет был переполнен массивным серебром, китайским фарфором и хрусталем. Барон на год вперед оплатил услуги особой фирмы, которая обязалась ежедневно украшать квартиру великолепными букетами, доставляемыми курьерским поездом из Голландии. Для юной хозяйки квартиры был заказан рессорный экипаж на резиновых дутых шинах, отличающийся особой плавностью хода; лошадей барон тоже купил. Кучера барон подобрал внушительной наружности: рослого, отставного младшего урядника гвардейской кавалерии. Были также наняты повар с отменной репутацией
Лили удивленно осматривала приготовленную для нее «золотую клетку». Увидев двуспальную кровать, стоящую в центре спальни – словно гимнастический снаряд или главный аксессуар гарема, – она покраснела. Барон нетерпеливо поинтересовался:
– Ну что же, душечка, вам нравится?
Несмотря на желание выглядеть непринужденным, он производил впечатление крайне взволнованного человека, боящегося услышать отказ. Поэтому, заметив недобрый блеск в глазах девушки, делец торопливо полез за бумажником. Своими тонкими морщинистыми пальцами он аккуратно вытянул радужный листок и протянул его Лили.
– Что это? – спросила девушка.
– Это вкладной банковый билет на сто тысяч на ваше имя. Теперь вы богаты. Можете распоряжаться этими деньгами по собственному усмотрению.
Сказав это, барон нажал на заводную головку золотого брегета и, открыв крышку, взглянул на циферблат.
– О, к сожалению, мне пора на вокзал, – сообщил он.
Засвистев какой-то опереточный мотивчик, барон направился к выходу. Он специально прервал этот разговор. Так у него было оговорено с мадам Мэри, которая, зная непростой характер воспитанницы, бралась уладить все дело.
Конечно, Лили и лишней минуты не осталась в этой квартире. Приехав домой, она приготовила себе ванну с ароматной пеной. У нее было такое чувство, будто похотливый старикашка физически осквернил ее своим гнусным предложением. Срочно нужно было смыть с себя эту грязь.
В дверь деликатно постучали.
– Кто там?
– Это я, дорогая, – прозвучал голос Мэри. – Можно мне войти, милая?
С презрительной усмешкой на губах Лили рассказала «матушке», к которой относилась как к матери, о мерзком предложении барона. Мэри слушала не перебивая.
– Сто тысяч – это очень большие деньги, – наконец заметила она. – Я бы на твоем месте не спешила отказываться от них. Подумай о своем будущем. Красота и молодость – недолговечный капитал. Если вовремя его выгодно не вложить, можно остаться ни с чем. Вспомни девушек, которые работали у меня пять-семь лет назад. Здесь они привыкли к роскоши, деликатному обхождению, щедрым подаркам. Но что стало с ними, когда они подурнели и перестали пользоваться спросом? Лишь две или три из них с умом вложили скопленные деньги и теперь благоденствуют. А как же остальные? Кто-то в любую погоду ловит клиентов на ночных улицах и часто бывает бит ухажерами и полицейскими. Кто-то теперь лишь во сне видит белые простыни и перины, пропуская через себя на грязном матраце, набитом гнилой соломой, по тридцать человек в день, получая тридцать копеек с носа. Другие спились и бывают счастливы, если кто-то из обитателей ночлежек позариться на их дряблые тела, расплатившись дешевой водкой. Я не хочу для тебя такой участи. Ты должна взять собственную судьбу в свои руки.
Мэри знала, о чем говорит. В свои сорок пять она была состоятельной и независимой женщиной и выглядела отменно. Каждое утро госпожа Мэри начинала с гимнастики модного французского доктора Шармоне и почти не пользовалась покупной косметикой, предпочитая лосьон собственного приготовления, который делала из лимонного сока, яичного белка и водки. Своим же успехом в жизни она была обязана исключительно собственному железному характеру и уму, ибо изначально жизнь сдала ей скверные карты.
Она появилась на свет тринадцатым ребенком в бедняцкой семье. Девочкой ее отослали в город учиться на портниху. Хлебнув лиха в качестве домашней прислуги и подмастерья, через несколько лет Маша, тогда еще юная и весьма миловидная девушка, сбежала от своих хозяев – мучителей. И попала в руки к сутенерам-перекупщикам, которые продали ее за границу в один из европейских портовых борделей. Работа там была сущим адом. Особенно тяжело приходилось девушкам, когда в порту швартовалась военная эскадра и истосковавшиеся по дамскому обществу моряки спешили на берег справить половую нужду.
Буквально за год такой работы молодые, пышущие здоровьем девушки превращались в физически и нравственно изможденных старух, и их выбрасывали на улицу. Но Маше удалось бежать через два месяца. Она сумела уговорить моряка с одесского корабля, и тот тайно провел ее на борт и спрятал среди груза. Путешествие оказалось очень тяжелым. Нелегальная пассажирка сильно страдала от морской болезни. Вдобавок ухажер проиграл ее в карты своим товарищам, и беглой проститутке пришлось обслуживать почти весь экипаж. Зато по прибытии на родину девушка, которая была молода и хороша собой, устроилась в дорогой публичный дом. Потом она сумела влюбить в себя одного состоятельного клиента, который даже женился на ней. А после смерти престарелого муженька Мария унаследовала его капиталы и доходный дом. Так бывшая проститутка стала госпожой Мэри – весьма состоятельной дамой. И она считала, что, имея такую жизнь за плечами, может многому научить приемную дочь.
– Любовь, – Мэри презрительно сморщила подкрашенные брови, – это обычный способ мужчин получить бесплатно то, за что иначе им придется платить. Поэтому, если появляется порядочный человек, готовый взять тебя на полное содержание, глупо упускать такой шанс.
– Я не хочу этого слушать, мама, – сердито ответила Лили.
Она поднялась из ванны. Мэри залюбовалась ее совершенным телом. Несложно было понять, почему известный на весь Питер «денежный мешок» потерял голову. Мэри подала доченьке батистовый с кружевами капот и золотистые розовые туфли.
– И все-таки мой тебе совет: хорошенько подумай, прежде чем отвечать «нет».
На следующий день посыльный доставил фон Кнопсу посылку от Лили. Открыв коробку, барон обнаружил в ней куклу, которую накануне подарил. В одной руке фарфоровая девица держала ключи от шикарной квартиры, а в другой банковский билет. Еще в коробку была вложена записка, написанная как бы от имени куклы: «Меня купить можно, но ту, которой я предназначена, – нет».
Глава 7
Каждая кавалерийская часть императорской гвардии имела лошадей своей особой масти. Так, у кавалергардов были гнедые кони, кирасиры его величества держали караковых и темно-гнедых и так далее.
Точно так же офицеры и рядовые в гвардейскую кавалерию традиционно отбирались не только по происхождению и боевым качествам, но и по внешним данным. В кавалергардском полку служили высокие голубоглазые и сероглазые безбородые блондины, в лейбгвардейском конном – высокие жгучие брюнеты с усиками. После окончания училища Серж получил распределение в лейб-гвардии гусарский полк, в котором все офицеры были хорошо сложенными шатенами.