Цикл «Просветители». Серия «Заповедник человечества». Книга первая: Стороны монеты

Бидхан Бондепадхай

Гостей пристроили в бараке в восточной части поселка и там же им нашли работу, чтобы окупить запрошенные припасы. Из пяти странников работали лишь трое. Один был не трудоспособен, а еще один, по всей видимости их лидер, провел остаток дня, беседуя с начальником охраны. В поселке не было таких понятий как: главный, лидер, начальник, совет и тому подобное. Жизнь тут была демократичной и все решалось голосованием. Единственный, кто выступал в роли гласа народа – это начальник охраны, который, при необходимости, выступал на публике и произносил речи, но власть имел лишь над часовыми и патрульными. Из беседы с лидером странников, этот начальник – Сергей Виссарионович, узнал, что странники держат путь в Краснодар. Свой путь они начали

после того, как в их общине случился бунт. Чтобы не попасть под раздачу, сбежали подобру-поздорову. Они шли несколько месяцев и было их вдвое больше. По поводу самой дороги, то северные болота больше опасны ядовитыми водами, чем какой-нибудь опасной тварью, но и такой там хватает.

В бараке было что-то вроде скотного двора, в котором содержали имевшихся коров. Коров было мало и потому держали их не для мяса. Вообще странным было то, что эти коровы пережили первые годы, но факт оставался фактом, а ради молока этих коров охраняли лучше, чем жителей поселка. Работы в бараке всегда было в достатке и лишние руки всегда были не лишними. Скотный двор также, негласно, называли пьяным или скотским двором, потому, что желающие выпить собирались именно там. Ко всему прочему, начальница двора или как ее все звали – баба Глаша, всегда имела у себя запас спиртного, ибо из чего гнать было в избытке и всегда рада угостить, разумеется, не задаром. У бабы Глаши даже было отдельное помещение или как в народе – скотный клуб, где желающие выпить, собственно и собирались. Однако в нынешний вечер в скотном клубе был аншлаг. После окончания рабочего дня, желая пропустить по рюмочке крепкого, все странники собрались в этом клубе. Народ, желая позадавать вопросов, также навалился в клуб.

– Ооо… А с бабами у вас там как было? – спрашивал местный мужичок, с кучерявой бородой, у одного из странников.

– Бедно, но безотказно, – чуть насмешливо отвечал один из странников, что помоложе.

– И что? Прям так безотказно, что, типа подошел, сказал и даст?! – удивленно переспросил мужик.

– Ну, не совсем так уж и прямо, у нас ведь со жрачкой туго. У нас как: ты ей рыбы, по дому чего, а она и это, того.

– Ааа… – мужик махнул рукой. – Ясно, ну у нас почти так же, только вот у нас все бабы как жены! Ты для нее пахаешь как конь, а она: «Ой, я чета не в духе…» – произнес мужик писклявым голосом, хлопая парня по плечу и переходя на конский ржач.

В клубе стоял веселый и хмельной дух. Все пили и болтали, а один из странников, что на вид старше всех остальных, рассказывал историю.

– Ну, дело было лет так тринадцать или двенадцать назад. Мы тогда отправились на восток, на разведку. Кругом одна голая степь! Ни деревьев, ни кустов, даже травы нет! Так вот! Шли мы три месяца и ни единого человека или зверя какого, лишь брошенные вигвамы попадались, да деревянные сани, Бог знает кем брошенные. Дошли мы значит до какого-то поселения, там штук сорок этих вигвамов натыкано. Ну, мы значит сразу типа: «О! Соседи!». Сунулись, а там! – странник сделал паузу и продолжил притушенным голосом. – Все словно бы и живые, и мертвые!

Все уставились выпученными глазами на странника с разинутыми ртами.

– Как… Как это: и живые, и мертвые?

– А вот как: они все были словно восковые фигуры, только из живых людей. Целая община таких вот фигур. Все были в своих позах, словно что-то делали, а потом раз! – странник хлопнул кулаком в ладонь. – И застыли! И все!

– Ого! – произнеслось разом.

– А дальше?

– Ну, а что дальше… Мы осмотрелись, но потом… – странник прикрыл рот ладонью и на короткое мгновение, выпученными глазами, уставился в никуда. – Потом мы услышали звук! Словно все эти люди еще были живы, но пошевелиться не могли! Все статуи словно мычали изнутри, силясь что-то сказать. Ох… – странник тяжело вздохнул. – Как же мы перепугались… И на секунду лишнюю не задержались, деру дали, так что пятки сверкали.

Повисла тишина.

– Ни хрена себе… – донеслось от кого-то из слушателей.

– Да… Наши потом еще раз ходили туда, несколько лет спустя и все было иначе! Степи снова стали степями, но… Там все какими-то непонятными травами поросло, да они и сейчас там растут, и вроде не опасные, только вот озера, там столько мелких озер и все ядовитые…

Все странники охотно пили и рассказывали истории из своей жизни и быта. За спиртным и разговорами время летело быстро, и захмелевший народ даже не заметил, как в клубе появился Святогор. Святогор сидел за неким подобием барной стойки, больше похожей на веранду внутри комнаты, и глушил дармовой самогон. Один из странников подсел, чтобы выпить и увидел Святогора. Сквозь хмельные глаза странник смог разглядеть могучее тело. Недоумевая над тем, что видит, странник хмельным голосом вопросил:

– Простите… Вы это… Вы живое или я разговариваю сам с собой?

Святогор повернул голову и лениво ответил:

– Живое.

– Да?! – радостно воскликнул странник. – А я-то, уже испугался, что до чертиков упился… Славно тут у вас! – странник вяло похлопал Святогора по спине. – А пффф… Почему вы такой большой?

– Не курил в детстве.

– Ха-ха-ха! – странник смеялся с надрывом. – Верно! Это верно… Курить – это… Это вредно! Мне мать всегда говорила: «Будешь курить – не вырастишь!». Ааа… – странник с наслаждением глубоко вздохнул. – А не знаете, ну мало ли, у кого папироску можно стрельнуть?

– Нет, – сухо ответил Святогор.

– Пффф… – странник негодующе развел руками. – Славно побеседовали, приятель… Я аж устал.

Всякий, кто пытался говорить со Святогором, натыкался на его сухость. В этот вечер он испытывал недовольство и какое-то призрение ко всем веселящимся.

Клуб постепенно пустел, пока в нем не остались те, кто был лишен чувства меры и те, кто этих безмерных пытался привести в чувства. Среди всего этого выделялась маленькая девочка, которая приставала к выпившим и клянчила у них, что не жалко. Захмелевшие люди, по-дурацки улыбаясь, награждали малютку желаемым. После того, как все безмерные покинули клуб, в помещении остались лишь странники, которым сие помещение было выделено под ночлег. Появившаяся девушка, просила странников покинуть помещение, дабы она могла прибраться и устроить подобие постелей для сна. Периодически девушка бранила маленькую девочку, которая была ей дочерью и пыталась ее выпроводить, чтобы не мешалась и не приставала к дядям. Двое из странников были во вполне здравом состоянии и пытались привести в чувства тех, кто это состояние потерял. Один из странников, видя молодую девушку, толком не соображая, попытался завести с ней диалог.

– А что это такая красота забыла в столь чудном месте?

– Я тут убираюсь, – застенчиво и сухо ответила девушка.

– О! А давайте я вам помогу, а вы потом поможете мне, а? Как вам?

– Нет, спасибо, я сама справлюсь.

– Да брось, – парень широко улыбнулся. – Я же это… Че хош сделаю! Серьезно! У меня же руки во – золотые! – парень неуклюже продемонстрировал свои руки.

– Извините, но мне помощь не нужна.

– Да брось! – настойчиво продолжал парень, подходя к девушке.

Сидевшего, в позе творческого кризиса, Святогора потревожила маленькая девочка, одернув его за его балахон.

– Дядь Леш! А дайте хлебушка.

Святогор, с заспанным взглядом, поднял голову и воззрился на девочку.

– Что? – тяжелым и непонимающим голосом проговорил Святогор.

– Хлебца не дадите?

Девочка была еще совсем маленькой и ее пухлые щечки, и губы с большими сияющими глазами вызывали умиление. Святогор поискал глазами и нашел недоеденный кусок хлеба, от которого разило чем-то странным и солоноватым. Святогор взял и отдал его девочке, которая приняла его с улыбкой и со счастливым видом принялась уплетать за обе щеки.