Цикл: Рохля
Шрифт:
– Я не знаю, какие у вас правила, - сказала Мардж, обратив голову к потолку, но подозревая, что Дом ее услышит, - но не сообразил бы кто-нибудь для меня чашечку кофе и пару тостов? Можно без масла.
В ответ хрустально тенькнуло. Дадут поесть, или нет, но услышали - и то хлеб.
Минут через пять дверь отворилась. Мардж напряглась: если бежать - и если принять на веру, что ее способность исчезать тут почему-то не работает!
– то лучшего случая не представится. Жаль, что дверь тут раздвижная: за ней не спрячешься и не толкнешь так, чтобы оглушить входящего, если он имел неосторожность прийти один. О, вы и не представляете, сколько штучек подобного рода у полуэльфы, несколько
Справедливости ради следует отметить, что поскольку эльфийской крови в Мардж было не больше одной шестнадцатой, математически она едва ли могла претендовать даже на приставку «полу». Но эльфийская кровь концентрированная, и чувствуется во многих поколениях, так что Марджори не слишком морочила себе голову, определяясь с пятой графой.
Дверь приоткрылась на чуть-чуть, словно тот, кто стоял за ней, решался - зайти ли в клетку к опасному животному.
– Я не кусаюсь, - мрачно заявила Мардж.
К ее удивлению перед ней предстала эльфа, на вид еще моложе нее, одетая, несмотря на рань, в длинную юбку из тартана Шиповника и мягкий маленький свитерок, в треугольном вырезе которого лежала каплей какая-то прозрачная драгоценность… Видимо, у них не принято расхаживать по Дому в халате. Черные, коротко остриженные кудряшки, один локон надо лбом выкрашен в синий цвет, личико сердечком: сверху достаточно широкое, чтобы поместились громадные фиолетовые глазищи. Или это они от возбуждения такие громадные? Лицо ее показалось Марджори знакомым, будто в свое время она видела его с сотен рекламных плакатов. Косметическая серия «Фиалковый дождь». Вот только утренние чары еще не наложены: те, что поднимают к вискам уголки глаз, а подбородок делают острее… еще острее, и буквально надувают губки, даже такое вот дитя преображая в «агента зла» или, как минимум, порока. А еще на ней были туфли на каблуках. Это в собственном-то доме?! Ничего себе у них этикет. Может, если так, ну его совсем, благородное происхождение?
– У Джиббет сегодня выходной, - сказала девушка.
– Звонок у нее отключен, а остальные сидят по своим комнатам: медитируют, читают или спят. Так сутки и просидят. Постный день! Охрана вся на периметре. Пошли, обчистим буфет, а поедим у меня. До смерти охота поболтать с человеком оттуда, снаружи. Меня Чиной зовут.
– А проблем у тебя не будет, Чина?
– С Домом я договорюсь, если ты об этом.
– А… пост?
Эльфа пренебрежительно отмахнулась.
– Тебе можно, ты гость. Мне тоже можно. Отмажемся, если поймают. И вообще, это только те сидят взаперти и голодают, кто боится, что отравят их, - она сморщила носик.
– Вот как? А ты, стало быть, не боишься?
Чина фыркнула.
– Я ничего не боюсь. Мне слова никто не скажет. Не посмеет.
«А лет-то тебе сколько?» - едва не съязвила Мардж, но удержалась. Вполне ведь могло оказаться и полтораста.
Чина привела ее в утреннее кафе с серыми стенами: вплотную к стеклянной стене тянулась стойка, обе молодые особы устроились возле нее на высоких никелированных табуретах, как сороки на ветке. Того, чем сидят, у обеих девиц эльфийской крови ровно столько, чтобы волновать воображение - ни граммом больше. Сад внизу тонул в тумане, чуть дальше за стеной предместье было подернуто серым дымом.
Где-то там Дерек ищет - и защищает!
– мальчишку эльфа. Дурдом!
Какой-то местный эльф опередил их и теперь доил кофейный автомат в ведерный термос.
– Гракх!
– окликнула его Чина.
– Не сочти за труд, сделай и нам по чашечке.
– Минутку. А тебе разве можно?
– Очень хочется.
– Если половина будет молока - договоримся?
– Ну что с тобой делать? Давай с молоком. И, разумеется, с сахаром.
Если Мардж до сих пор думала, что эльфы все субтильны и тонкокостны, стереотипам ее был нанесен смертельный удар. Гракх, подойдя к их столику, буквально сразил ее и ростом и разворотом плеч. Крутые скулы, горбатый нос, решительный рот - весь его облик дышал мощью. Красивый, черт. И взрослый. Как все виденные до сих пор Шиповники, он был светловолос, но подстрижен коротко. Как все секьюрити, облачен в отутюженный темный костюм в тонкую полоску, под пиджаком - бежевый свитер. Эльф безупречен всегда.
– Как там?
– спросила Чина.
– До нас не дошли еще. Пока сражаемся только со сном и ознобом.
– Может, - с надеждой спросило дитя, - обойдется? А?
Гракх покачал головой.
– Дом Мяты тоже думал, что обойдется, и где та Мята? Предместье уже горит. Они обязательно попытаются взять Шиповник.
– У нас есть ты, а потому у них ничего не выйдет. Защитные чары проверил?
– Само собой - отвечаю тебе на то и на другое.
Еще два эльфа в униформе Службы Безопасности Дома прошли через кафе, неся на плечах шестифутовые снайперские луки и вязанки стрел. И, кажется, мечи. Гракх накинул на одно плечо плед из тартана Шиповника, на другое - плечевой ремень термоса, и двинул следом.
– Он кто?
– Гракх - наша главная надежда. Он будет держать Дом.
Восемнадцать эльфийских замков как острова в море ненависти. Возможно, Дерек ошибся, полагая, будто тут так уж безопасно. И если он не ошибся… каково-то там?
Пока Мардж думала эту мысль, такую неповоротливую с недосыпа, Чина, стуча каблучками, выскочила из кафе и скрылась за тем же углом, что и мужчины. Она ничего не сказала, и Мардж в недоумении сползла со своего табурета. Предполагается, что она, Мардж, тоже должна поторопиться?
Упс! Им никто не нужен.
За углом, отпустив вперед своих эльфов и отставив термос, Гракх держал за плечи Чину, прижимая ее к стене, и целовал так отчаянно, будто выпить ее хотел. И судя по всему - она совсем не возражала, чтобы ее выпили, цеплялась за его лацканы, тянулась на цыпочках и всею грудью подавалась вперед. Марджори в растерянности поспешила убраться назад. Красавица провожает героя, и Мардж вовсе не хотелось стать даже случайной свидетельницей бурной случки встояка.
– Я обожаю его, - слабым голосом созналась эльфа, когда вернулась и уже набивала бумажный пакет булочками с корицей.
– Любовник он… аххх! Если бы я была роза, я бы все лепестки оборвала на себе, если бы он попросил.
Ага, у нас на улице говорят - наизнанку бы вывернулась. Такие, как Гракх - а и хорош, зараза!
– очень даже не прочь попользоваться дурочками с ресницами в палец длиной. Интересно, а жена у него есть? И вот еще: что думает на этот счет милорд Кассиас? С такими-то страстями да без щепотки яда в кофе?! В Полынь?
– У нас не принято есть на людях, - объясняла Чина, закинув покрывалом измятую кровать, к слову сказать, слишком широкую, чтобы служить ложем невинной деве. Предполагалось, что обе они прямо тут устроятся с булочками.
– Жевать некрасиво. Завтрак подается в постель, обедают тоже уединенно, и если нет поблизости ресторана с закрытой кабинкой, эльф скорее всего просто пропустит обед… Только ужин проходит в кругу семьи: все собираются в Синей Гостиной, и считается, что это объединяет Дом. Для посторонних быть приглашенными на ужин - большая и особенная честь. Мужчины, особенно молодые, делают себе послабления, сплошь да рядом нарушают ритуал, и старейшины глядят на это сквозь пальцы, но эльфе в присутственном месте дозволены только напитки. Домострррой, а?