Циклон «Блондинка»
Шрифт:
Наконец Эвелин выбирается наружу, в тускло освещенный двор. Какая-то девица щиплет курицу, два паренька в белых фартуках опрокидывают в сток большой ушат помоев. Через раскрытую дверь видна огромная кухня, — вероятно, одного из этих роскошных ресторанов вдоль набережной Сены… Эвелин только собралась было выйти через подъезд на улицу, как до нее снова долетел вой сирены.
Ну конечно, ведь по крыше она бежала вдоль рю Мазарини и сейчас находится на той самой улице, где идет облава! Вот если пройти через ресторан, то можно выбраться из опасной зоны на набережную.
Один из пареньков в белом фартуке подходит к ней ближе и с любопытством разглядывает ее.
Эвелин решительно поворачивает и влетает в кухню. Под удивленными взглядами поварят она торопливо проходит через просторное кухонное помещение, распахивает дверь и оказывается в зале роскошного ресторана. Ее предположение подтверждается: главный вход расположен со стороны оживленной набережной. Эвелин ловит на себе удивленные взгляды. Она и сама знает, что платье ее в нескольких местах порвано и все в грязи, взлохмаченные волосы лезут в глаза. Надо уносить отсюда ноги, да побыстрее.
Девушка торопливо идет через зал и чувствует, что взгляды присутствующих устремлены на нее. Слава богу, она почти у выхода!..
И в этот момент рядом раздается зычный голос:
— Да ведь это леди Баннистер! Господи, что с вами случилось?!
Это был мэр Парижа. Рядом с ним Эвелин увидела газетчика Холлера, а во главе стола восседал лорд Баннистер во фраке и в компании очень важных господ.
Думается, даже у Лота, когда он увидел, что жена его обратилась в соль, а ее одежда — в солонку, выражение лица было более осмысленным, нежели у его лордства при виде Эвелин. На мгновение воцарилась глубокая тишина. За эту секунду мозг Эвелин совершил напряженную работу. Она чувствовала, что авторитет профессора под угрозой, что своим появлением она вызвала чудовищный скандал, и в следующий момент мозг, напряженный до предела, выдал быстрое решение.
— Простите, Генри, — с улыбкой проговорила она, поразительно кстати вспомнив имя профессора, — но, к сожалению, вам придется сопроводить меня домой. Здесь, у края тротуара, меня сбил какой-то неловкий велосипедист, смотрите, во что превратилось мое платье.
Трюк удался! Свежие прорехи и следы грязи наглядно подтверждали ее слова. Все принялись выражать ей сочувствие, вежливо утешать «леди Баннистер». Академики, профессора, генералы поочередно представились ей, и «леди», искренне сожалея, что не может оставаться здесь в таком виде, взяла под руку лорда Баннистера и увлекла за собой.
Очутившись в профессорской машине, Эвелин осторожно огляделась по сторонам: не видно ли где погони. Ей было ясно, что, пока конверт находится у нее, она будет объектом преследования людей, готовых на все. Сейчас, правда, она не заметила ничего подозрительного. Профессор же, сев в машину, дождался, пока Эвелин заняла место рядом с ним, и лаконично произнес:
— Захлопните как следует дверцу и скажите, куда вас отвезти.
Он был настолько шокирован, что не находил слов. Возмущение его было слишком сильным, чтобы найти выход в ссоре. К чему отрицать, за последние дни он не раз вспоминал эту девушку, а иногда у него даже мелькала мысль, что недурно было бы снова встретить ее. Однако обстоятельства встречи совершенно выбили его из колеи, и сейчас ему больше всего хотелось попросту вытолкнуть ее из машины. Чем она занимается, эта особа, где ее носит, что одежда у нее всегда разорванная и грязная? Какие дела вынуждают ее разгуливать в одиночку по улицам среди ночи? На все эти вопросы нет ответа.
Она то исчезает, то вдруг нежданно-негаданно обрушивается молнией, сверкая белокурой гривой взлохмаченных волос, неудержимая, как циклон.
— Прошу вас как можно скорее отвезти меня куда-нибудь подальше от Парижа, где я могла бы сесть на поезд или взять напрокат машину, — умоляюще проговорила она.
— Позвольте, но ведь я во фраке…
— Меня преследуют!
— Вроде бы это я уже слышал. Дорогая мисс Вестон, мне хорошо известно, как должен вести себя джентльмен, и все же я вынужден обратить ваше внимание на неоспоримый факт: я, к сожалению, всего лишь ученый, а не странствующий рыцарь. Уму непостижимо, отчего в ситуациях детективного характера вы обращаетесь не к первоклассной полиции нашего времени, а исключительно ко мне. Я отношусь к вам с полным почтением, мисс Вестон, но все же позволю себе повторить: жизнь джентльмена — это не проходной двор…
— Вы правы… я немедля выхожу из машины, — промолвила Эвелин и, склонившись к ветровому стеклу, зарыдала. Она боялась, что в Париже установлено наблюдение за вокзалами, а возможно, и за гаражами, где дают напрокат машины. Жизни ее угрожает опасность — она это знала. Вполне возможно, что злоумышленники уже напали на ее след. Единственное спасение — уехать подальше от Парижа и взять напрокат машину. Господи, до чего она одинока!
— Скажите же наконец, куда вас отвезти! — раздраженно проговорил профессор, чувствуя, что не в силах обойтись с ней круто, как она того заслуживала. — Перестаньте плакать, перейдем к сути! Я готов увезти вас из Парижа, куда хотите!
— В Марсель, — тотчас встрепенулась девушка, и глаза ее загорелись надеждой.
— Во фраке?! — возмущенно фыркнул лорд Баннистер.
— Нет, нет… Отвезите меня до первого городка, где я могла бы взять напрокат машину.
Профессор в сердцах дал газ, и шикарный «альфа-ромео» бесшумно, мягко, стремительно покатил по автостраде Париж — Лион.
Двое мужчин затаились на крыше, каждый прятался за дымовой трубой. Меж тем суета на улице поутихла, и продолжать перестрелку было бы рискованно.
— Эй, незнакомец! — крикнул Гордон. — Вы всерьез настаиваете, чтобы мы сдали друг друга фараонам? — И, не дождавшись ответа, прибавил: — Разумнее было бы действовать сообща.
Адамс молчал.
— На пару мы, пожалуй, могли бы застукать девицу с пакетом. У меня на руках кое-какие козыри, без которых вам не выиграть. Предлагаю действовать сообща.
— Кто вы такой?
— Англичанин, специализируюсь в смежной профессии.
— А мне какой от вас прок?
— Возьмите меня в дело «карта Клейтона», а я за это предлагаю вам пай в деле «статуэтка».
— И на сколько потянет «статуэтка»?
— Речь идет о статуэтке стоимостью в миллион фунтов.
— Так я и думал, что интерес к этому Будде неспроста. Вот только не с руки мне сейчас отвлекаться. Моя цель — оранжевый пакет.
— Да дело-то общее, — отвечал Гордон. — И пакет и статуэтка будут наши, когда захватим Эвелин Вестон. Ну как, желаете основать акционерное общество на паях? Пятьдесят на пятьдесят! А не желаете — разбегаемся в разные стороны. Надеюсь, вы не собираетесь отсиживаться на крыше до скончания века?