Циклон в ООН
Шрифт:
Танака был зажат в этой комнате. Он знал, что его собирались выкурить или отравить газами. На выбор. Оставалось несколько решений: выход по-самурайски, пуля в голову или прыжок с седьмого этажа.
Ни одно из трех решений не было по-настоящему удовлетворительным. Полковник не испытывал никакой ненависти к людям, которые находились снаружи. Перспектива убить нескольких из них не приводила его в восторг.
Вдруг послышалось пришептывание. Он вздрогнул и отскочил в сторону, проклиная себя за свою нервозность. Это всего лишь навсего запускали систему кондиционирования воздуха.
На долю секунды его захлестнула дикая радость: вследствие неверного маневра снова запустили машины, забыв про него. Он положил пистолет на пол и лихорадочно начал отвинчивать крышку со своей коробки.
В тот же момент в его ноздри ударил запах горького миндаля. И до него дошло, что воздух не всасывался, а нагнетался в комнату. Аппарат работал в обратном направлении, удаляя смертоносные газы.
Полковник Танака сделал шаг к окну, затем остановился. Ему было достаточно приподнять створку и впустить свежий воздух. Он остановил свой жест: ему в голову только что пришла идея получше. Ему не суждено было увидеть, как зацветают вишни в Токио. Но такова жизнь. Присев на колени, он склонился к кондиционеру. Запах горького миндаля стал сильнее.
Он глубоко вздохнул, прикрыв глаза, задерживая отравленный воздух в своих легких так, будто речь шла о каком-то редком сорте табака. Сначала ничего не происходило. Затем его грудь разорвал ужасный ожог. У него возникло желание разодрать на себе кожу. Он хотел закричать от боли, но не смог издать ни звука. Танака вдруг опрокинулся назад, съежился, выкатив глаза.
В таком положении и нашел его Малко. С лицом, еще сведенным судорогой от боли, после того, как группа химзащиты высадила дверь и распахнула окна, чтобы удалить смертоносные пары. Никто никогда не узнает, почему полковник Минору Танака пустился в подобную авантюру. Те, кто толкнул его на это, уже вычеркнули его из своей памяти. Но его жена и дочери узнают, что он умер достойной смертью.
Малко склонился над японским полковником и закрыл ему глаза.
В зале Генеральной Ассамблеи стояла удушливая жара, когда мадемуазель Брукс, представительница Либерии, официально объявила о результатах голосования по резолюции № 569, касающейся восстановления законных прав Китайской Народной Республики в Организации Объединенных Наций.
Резолюция была отклонена 56 голосами против 48, не набрав требуемого большинства в две трети. Шесть стран проголосовали «необъяснимым» образом, а воздержавшихся было 21, на 8 больше, чем в прошлом году. Полковник Танака чуть не одержал верх.
Делегаты поспешили к выходу, вытирая пот со лбов. Делегат из Австралии обронил своему соседу из Аргентины:
– Мне никогда не было так жарко за всю мою жизнь. Они там с ума посходили, отключив кондиционеры. Определенно, в Америке больше ничего не ладится.
Джини похудела, отчего стали выделяться ее большой рот и огромные карие глаза. Она негромко вскрикнула, увидев Малко в длинном черном «кадиллаке», любезно предоставленном ЦРУ.
После четырех дней, проведенных в больнице, ей стало лучше. Малко взял ее сумку и бросил в машину. Она села рядом с ним.
Когда она погружалась в мягкое сиденье, ее платье задралось на бедра. Она хотела было оправить его, но бросилась к Малко, и он почувствовал на своей шее ее теплый рот.
– Я так рада, что вы пришли, – пробормотала она.
Он взял вправо и остановил «кадиллак». Джини тут же неистово поцеловала его, сжимая изо всех сил.
Кризантем будет ужасно шокирован, поскольку он был расистом. Тем не менее, Малко надеялся, что его чувство долга не позволит ему сказать об этом Александре.