Цинковый поцелуй
Шрифт:
А два или три майских уик-энда муж проводил «в поле». Вооружившись металлоискателем, рыскал в компании таких же придурков по нежилым деревушкам, по руинам старинных зданий, а то и просто в чистом поле (не в первом попавшемся, разумеется, а там, где в былые времена находилась ярмарка или что-нибудь в том же роде).
Конечно же, Михаил не рассчитывал разбогатеть, отыскав клад… Он на кладоискательское снаряжение тратил, по разумению Кристины, больше, чем мог стоить какой-нибудь чугунок с монетами… Его увлекал сам процесс. Один-единственный раз супруга выехала с мужем «в поле», весьма скептически настроенная, – не понравилось. Ходишь, ходишь, иногда прибор
Клад Михаилу так и не попался. Отдельные монеты привозил и весьма гордился собранной коллекцией, особенно ее жемчужиной – екатерининским серебряным рублем. Но клад так и остался несбывшейся мечтой.
И вот он решил зарыть его сам… Создать свою пещеру с сокровищами.
Придя к такому выводу, Кристина успокоилась. Непонятного она не любила.
А риск лишиться спрятанных в тайнике денег, если вдуматься, не так уж велик. Кто сюда может забрести? Вездесущие бомжи? Так им без автогена даже первую дверцу не вскрыть, не говоря уж о второй. К тому же тайник не пустой очень редко, по три дня пять-шесть раз в год, и практически равна нулю вероятность появления здесь именно в эти дни случайных людей с оборудованием, позволяющим попасть внутрь, профессиональных сборщиков черных металлов, например. Встречи с получателями денег наверняка происходят в отдалении, поближе к шоссе, и соответственно охраняются…
Но вот любопытный вопрос: а что стало с людьми, строившими тайник? Представить мужа, самолично орудующего мастерком или отбойным молотком, Кристина не могла – наверняка тут потрудились профессиональные строители, слишком все тщательно сделано. Не стал же Михаил, подобно капитану Флинту, убивать и закапывать создателей своей сокровищницы… А как иначе он мог обеспечить их молчание?
Да очень просто, решила Кристина, поразмыслив на эту тему. Загрузил в фургончик без окон бригаду гастарбайтеров-нелегалов, инструменты и материалы, сам – за руль, привез сюда и неотрывно наблюдал за работой, а потом – обратный путь, снова без малейшей возможности запомнить дорогу… Если потребовалось, совершил два или три выезда. Затем, для полной гарантии, настучал на работяг в миграционную службу, возможно, даже подмазал чиновников, чтобы депортировали рабочих побыстрее. Пусть рассказывают в своей Молдавии или в своем Таджикистане о тайнике, находящемся неизвестно где, не страшно.
Но на каждого капитана Флинта найдется свой Джим Хокинс, и клады зачастую откапывают совсем не те, кто их прятал. Михаил, со своей любовью к приключенческой литературе, мог бы помнить этот классический поворот сюжета…
Ржавая лестница заскрипела и вздрогнула. Кристина замерла. Ей казалось, что в прошлый раз она спускалась здесь без подобных эффектов. Сейчас успела преодолеть лишь один пролет, до дна лететь метров двенадцать, а то и больше.
Нет, успокаивала она себя, Михаил тот еще перестраховщик, будь здесь хоть намек на аварийное состояние, он бы…
Закончить мысль Кристина не успела. Пролет, по которому она спустилась, и тот, на который еще не успела ступить, и площадка, на которой она стояла, отделились от стены. И медленно, со скрежетом, начали наклоняться. Вместе с Кристиной.
Она метнулась в отчаянной надежде: ухватиться за какую-нибудь неровность стены, тогда падать придется всего лишь метра три, до следующей площадки…
Пальцы проскребли шершавый бетон, ломая ухоженные ногти. И не смогли ни за что
Решетчатая площадка накренилась, ушла из-под ног, Кристина схватилась за поручень – вдруг конструкция окончательно не рухнет, повиснет под углом?
Не повисла. Скрежет смолк, слышен был лишь истошный женский вопль, а затем – грохот рухнувшего на бетон металла.
Удивительно, но сразу после падения она не потеряла сознание. Но лучше бы потеряла. Кристина ничего не видела за алой пеленой, затянувшей взор. Ничего не слышала. В мире не осталось ничего, кроме нее и боли – дикой, непредставимой, сводящей с ума.
Сколько это длилось? Несколько секунд? Несколько часов? Несколько веков? Но все-таки закончилось… Алая стена перед глазами сменилась непроглядной темнотой. И Кристина рухнула туда, в благодатное черное ничто.
…Очнулась она тоже от боли. Но то была иная боль. Адски болела голова, болела нога, болела грудь при каждом вздохе, – но теперь Кристина, по меньшей мере, видела окружающий мир, могла оценить обстановку и попытаться что-то сделать.
Руки действуют, нога – та, что болела – согнулась и разогнулась без взрыва резкой боли. Значит, не сломана, значит, способности к передвижению Кристина не потеряла.
Она лежала на спине, глядя вверх. А над ней нависал геометрически правильный квадрат неба, очерченный стенами шахты, – голубой, ни единого облачка, и неправдоподобно яркий; для взгляда человека, стоящего на земле, небо никогда не обладает столь насыщенным оттенком.
А еще по голубому фону передвигались какие-то темные точки. Кристина поначалу приняла их за фантомные пятнышки – наверняка ведь схлопотала сотрясение мозга, а при нем это обычное дело, но потом вгляделась и поняла: птицы. Кружившие над развалинами птицы опускались все ниже, казались теперь крупнее, можно было различить широко раскинутые крылья… Не мелкие птахи. Вороны, наверное…
Ищут падаль? Не дождетесь!
Кристина разозлилась сама на себя. Лежит тут и пялится на пташек божьих, а время уходит. Она жива, а значит, ничего еще не потеряно. Партия продолжается, глупо проигрывать самую большую в жизни ставку из-за дурацкой случайности, из-за обрушившейся старой ржавой лестницы. Надо выбираться, и желательно вместе с деньгами. Если не получится, – звать на помощь. Стены шахты сигнал мобильного не экранируют, она проверяла, а значит…
Она застонала. Не от боли, от досады. Вспомнила айфон, выброшенный в мусорку у ветеринаров. Другой телефон – простенький, без наворотов, но с симкой, зарегистрированной на абсолютно постороннего человека, – так и остался в бардачке «Шкоды».
Значит, надо выбираться самой. У нее двое суток, потом Михаил придет за своими деньгами… Если, конечно, не додумается до связи между исчезновением жены и тайником. Тогда времени еще меньше, и разлеживаться нечего.
Она начала выбираться. И тут же поняла, что ловушка куда крепче, чем представлялось поначалу.
Проклятая железяка прочно прижала ее к бетонному дну шахты. Кристина несколько минут, извиваясь ужом, пыталась выползти из-под нее. Продвинулась на два или три сантиметра и застряла окончательно. Попыталась приподнять, увеличить зазор – ржавая конструкция даже не шевельнулась.
Капкан.
И выхода нет.
О том, что случится после того, как Михаил обнаружит ее здесь, Кристина не думала. Ничего хорошего тут не надумаешь…
Она думала о Дарте. Как он там, бедняга? Не испекся в запертой машине, пока Кристина лежала в отключке? Она-то хоть знала, ради чего рискует, а ему за что такая казнь?