Цири (сборник)
Шрифт:
– Мильва! – одновременно крикнули ведьмак и краснолюд.
Лучница, уже бежавшая к ним, остановилась, замерла, расставила ноги, опустила натянутый лук и начала его медленно поднимать все выше и выше. Они не услышали звона тетивы. Стрелу увидели лишь тогда, когда она достигла вершины дуги и помчалась вниз. Седок свесился с коня, из плеча у него торчала оперенная стрела. Но он не упал. Выпрямился и продолжал криком подгонять лошадь.
– Ну, да! – изумленно охнул Золтан Хивай. – Ну – выстрел!
– В жопу такие выстрелы. – Ведьмак отер кровь с лица. – Сбежал сукин сын и приведет дружков.
– Она ж попала! А было шагов двести!
– Могла целиться в коня.
– А конь-то в чем
Из просеки до них донеслось лошадиное ржание и сразу после этого дикий визг убиваемого человека.
– Хо-хо! – Золтан глянул на лучницу с изумлением. – Далеко-то он не ушел! Недурно работают твои шипы! Отравленные? Иль, может, чары? Потому как если даже этот сукин кот оспу подхватил, то болезнь, думаю, так быстро не возьмет!
– Это не я. – Мильва понимающе глянула на ведьмака. – И не оспа. Но, мнится мне, я знаю – кто.
– Я тоже. – Краснолюд закусил ус и мимолетно ухмыльнулся. – Я приметил, что вы постоянно оглядываетесь, знаю, что кто-то за вами тайком идет. На гнедом жеребце. Не знаю кто, но коли это вам не помеха… Не мое дело.
– Тем более что от такой тыловой охраны польза бывает, – сказала Мильва, снова взглянув на Геральта. – Ты уверен, что этот Кагыр – тебе враг?
Геральт не ответил. Вернул Золтану меч.
– Благодарю. Славно сечет!
– В хорошей руке, – сверкнул зубами краснолюд. – Слыхал я байки о ведьмаках, но чтоб положить восьмерых за неполных две минуты…
– Хвалиться нечем. Они защищаться не умели.
Девочка с косами поднялась на четвереньки, потом встала на ноги, покачнулась, трясущимися руками попыталась поправить на себе остатки разорванной в клочья рубашки. Ведьмак сильно удивился, увидев, что она вообще ничем, ну совершенно ничем не похожа на Цири, а ведь еще мгновение назад он мог бы поклясться, что она прямо-таки Цирина двойняшка. Девочка неуверенными движениями потерла лицо и, покачиваясь, двинулась к хибаре. Прямо по жиже.
– Эй, погоди! – крикнула Мильва. – Эй, ты… Может, тебе в чем помочь? Эй!
Девочка даже не взглянула на нее. На пороге она споткнулась, чуть не упала, придержалась за косяк и захлопнула за собой дверь.
– Благодарность человеческая не знает границ, – проговорил краснолюд. Мильва развернулась как на пружине. Лицо ее застыло.
– А за что благодарить-то?
– Вот именно, – добавил ведьмак. – За что?
– За мародерских лошадей, – опустил глаза Золтан. – Прирежет на мясо, не придется коров забивать. Супротив оспы она, видать, отпорна, а теперь ей и голод не страшен. Выживет. А то, что благодаря тебе миновали ее долгие игры и огонь горящих халуп, она поймет только через пару дней, когда придет в себя. Пошли отсюда, пока нас не обдуло заразным ветром… Эй, ведьмак, ты куда? Собирать благодарности?
– За ботинками, – холодно сказал Геральт, наклоняясь над длинноволосым мародером, таращившимся в небо мертвыми глазами. – Похоже, они мне будут в самый раз.
Все следующие дни они ели конину. Ботинки с блестящими застежками были вполне приличны. Нильфгаардец по имени Кагыр все время ехал следом за ними на своем гнедом жеребце, но ведьмак больше не оглядывался.
Наконец-то он понял секреты игры в гвинт и даже сыграл с краснолюдами. И, конечно, проиграл.
О событиях на мызе не разговаривали. Смысла не было.
Глава третья
МАНДРАГОРА, или поскрип, мужской корень,
Старая дорога немного изменилась с того времени, когда ведьмак проезжал по ней последний раз. Некогда ровный, выложенный плоскими базальтовыми плитами тракт, построенный сотни лет назад эльфами и краснолюдами, теперь превратился в руины, испещренные дырами. Местами дыры там, где некогда лежали хорошо подогнанные плиты, были настолько глубокими, что походили на небольшие каменоломни. Движение замедлилось, телега краснолюдов то и дело останавливалась, с величайшим трудом лавируя между ямами.
Золтан Хивай знал, что разрушило дорогу. В результате последней войны с Нильфгаардом, пояснил он, невероятно выросла потребность в строительном материале. Тогда люди вспомнили, что Старая Дорога – неисчерпаемый источник обработанного камня. А поскольку запущенный, лежащий в стороне от торговых путей и селений, ведущий из никуда в никуда тракт давным-давно потерял значение как транспортная магистраль и мало кому был нужен, постольку его разрушали без жалости и меры.
– Ваши крупные города, – сетовал краснолюд, вторя скрипучим ругательствам попугая, – все как один построены на эльфьих и наших фундаментах. Под небольшие замки и дома вы положили собственные фундаменты, но на постройку этажей по-прежнему берете наши камни. И при этом неустанно твердите, что именно благодаря вам, людям, свершается прогресс.
Геральт не комментировал.
– Но вы даже разрушать по-умному не умеете, – ругался Золтан, командуя очередной операцией по извлечению колеса из ямы. – Ну почему бы не брать камни постепенно, начиная с обочин? Ну – дети! Вместо того чтобы последовательно есть пончик, вы выковыриваете пальцем мармелад из середины, а остальное выкидываете, потому что дальше уже не так вкусно.
Геральт толковал, что всему виной политическая география. Западный конец Старой Дороги лежит в Бругге, восточный – в Темерии, а середина – в Соддене, так что каждое королевство разрушает свой участок по собственному разумению. В ответ Золтан красочно и смачно охарактеризовал то место, в котором ему видятся короли, и привел перечень изысканных непристойностей, обрисовывающих их политику. Фельдмаршал Дуб добавил от себя еще кое-что относительно королевских матерей.