Цирк, да и только
Шрифт:
Я попыталась вызвать ее на откровенность:
– Артем Юрьевич уверял меня, что у вас такой дружный коллектив, что все восприняли исчезновение тигра как свою личную беду. А главное – никто и ни при каких обстоятельствах не выдал бы тайну «усыновления» Урала.
– Что-что, а тайны у нас в коллективе хранить умеют. Знаете, тут к нам журналистка одна ходила и просила раскрыть ей тайну одного фокуса. У нас есть номер, когда тигр в клетке поднимается под самый купол, а потом вместо него там появляюсь я, – пояснила Варецкая. – Почти все в цирке знают, как это
– Ну что вы, мне это и не надо, – отмахнулась я.
В гримерную зашел Юрий. Ольга сразу же выдала мужу:
– Представляешь, Татьяна Косицына подозревает! И она пришла к этой версии не с нашей подачи…
– Ну, а я что тебе говорил? – Дрессировщик перевел взгляд с супруги на меня. – Знаете, я ведь еще вчера хотел поделиться с вами своими подозрениями, но Ольга настояла на том, чтобы не делать этого, дабы не влиять на объективный ход расследования. Мы ведь сами не слишком в это верили… Скажите, Таня, а вы нашли какие-нибудь доказательства?
– Пока нет, но Артем Юрьевич – единственный, у кого был мотив. Возможно, он действовал с кем-то в сговоре. Если не брать в расчет версию об обезьянах, то семь человек могли забрать Урала из изолятора. Сам директор, ветеринар Абросимов, наездник Алиев, осветитель Трофимов, рабочий сцены Селиванов, коверный Вырубов и уборщица тетя Катя.
– Так, Абросимов отпадает, – в один голос сказали Варецкие.
– Почему вы так уверены в этом?
– Мы уже несколько лет работаем с Сашей бок о бок, поэтому доверяем ему как самим себе. Он привязался к Уралу не меньше нас, а то и больше, – заметил Юрий. – К тому же Абросимов почти все время был у кого-то из нас на виду – то у меня, то у Ольги.
– Но я видела его на записи одного, – вспомнила я.
– Да, он ходил на вахту, чтобы поговорить по телефону. Охраннику жена позвонила и сказала, что у них сиамская кошка рожает. Вот Андрон и позвал Абросимова, чтобы тот проконсультировал ее, что надо делать.
– Ну, хорошо, остаются еще пять человек, не считая директора.
– Осветитель Трофимов дальний родственник Косицына, – припомнила Ольга. – Коля то ли двоюродный, то ли троюродный брат Артема Юрьевича по матери. Если кого-то из названных вами лиц и стоит подозревать в сговоре с директором, то только Трофимова.
Юрий кивком подтвердил слова жены.
– А я могу с ним сейчас встретиться?
– Если я не ошибаюсь, он то ли ушел вчера на больничный, то ли взял отпуск, – наткнувшись на вопросительный взгляд супруги, Варецкий пояснил: – Мне Прохоров, его напарник, еще вчера сказал, что всю ближайшую неделю со своим сыном будет работать, так как Анатолия нет.
– Это уже интересно. Значит, Трофимов не планирует ближайшую неделю выходить на работу… Надо бы выяснить, где он и что делает. Вы его домашний адрес не знаете?
– Толик после развода в цирковой малосемейке живет. Это здесь, рядышком, на Пушкинской улице. – Ольга объяснила, как найти нужный дом. – Номер квартиры я не знаю, но она последняя на третьем этаже. Напротив наша помощница Танечка Смирнова живет. Ее родители акробаты, они второй сезон в Казахстане работают, а она здесь, в училище искусств, учится, но ее дрессура больше, чем акробатика привлекает.
– А Смирнова сейчас случайно не в цирке?
– Здесь, – подтвердили Варецкие, – она все свободное время в цирке проводит.
– Я могу с ней поговорить?
– Конечно. Я схожу за ней. – Ольга вышла из гримерной.
– Ладно, перейдем к следующей кандидатуре. – Я прикрыла поплотнее дверь. – Юрий, что вы можете сказать о Геннадии Вырубове?
– Надеюсь, вы это спрашиваете в связи с расследованием, или он уже и вам успел вскружить голову? – поинтересовался дрессировщик. – Я видел вас вместе во время репетиции.
– Вскружить мне голову мог бы только воздушный гимнаст, если бы поднял меня под купол цирка без страховки, и то в прямом смысле этого выражения, а вот коверный вряд ли, – парировала я.
– Простите, я не хотел вас обидеть, просто Генка у нас еще тот бабник. Он драматическим артистом мечтал быть, раза четыре в столичные театральные учебные заведения поступал, но его так и не взяли. Тогда он в цирковую студию пошел. Между прочим, его отец, Станислав Вырубов, тоже клоуном был.
– Я заметила, что Геннадий не любит, когда его клоуном называют. Слово «коверный» ему почему-то нравится больше.
– Что есть, то есть, – подтвердил дрессировщик. – Пожалуй, Вырубов – единственный человек у нас в цирке, который находится с Косицыным в откровенных контрах, а все из-за своего любвеобильного характера. Генка ведь года два крутил роман с Вероникой, дочерью Артема Юрьевича, а потом бросил ее из-за воздушной гимнастки.
– Светы?
– Да, директор их даже уволить хотел, но все обошлось. Веронику пригласили в столичный цирк, и она вскоре там замуж за иллюзиониста вышла.
– Да, похоже, Геннадий менее, чем кто-либо другой, годится Косицыну в помощники, – резюмировала я.
Мы пробежались по оставшимся кандидатурам, но у Юрия нашлись аргументы в защиту каждого.
– Я не знаю, кого именно из братьев Алиевых запечатлела камера, но все они вряд ли пошли бы на такое. Они сами работают с животными, поэтому понимают, что для нас значил Урал… Тетя Катя – женщина глубоко верующая. А все после того, как она в день своего ангела с десятиметровой высоты упала и осталась практически без царапин…
– Так эта уборщица была когда-то воздушной гимнасткой? – догадалась я.
– Да, наши артисты уходят с арены, но не из цирка.
Кто-то тихонько постучался в гримерную.
– Да-да, – подал голос Варецкий.
– Здравствуйте! – В дверном проеме показалась девушка лет шестнадцати, одетая в голубые джинсы и просторную светлую толстовку. – Меня Ольга к вам прислала. Вы хотите со мной поговорить?
– Хотим, – подтвердил Юрий. – Заходи. Не стесняйся!
– Да я и не стесняюсь. – Смирнова зашла в гримерную, прикрыла дверь и прислонилась к ней.