Цирк Обскурум

Найт К. А.

Дрожа, я покачиваю бедрами, преодолевая толчки, когда они рушатся на мою кровать, размягчающийся член Даймонда все еще внутри меня. Их зубы и руки оставляют следы на каждом дюйме моей кожи, и удовлетворение разливается по мне.

Именно тогда я чувствую зов.

Цирк тянется к нам, зовет нас.

Подняв голову, я выглядываю из-за полога палатки в темноту за ее пределами, ощущая угрозу в воздухе, когда перевожу взгляд на своих упавших людей.

— Надеюсь, у тебя еще осталось немного энергии. Нас позвали. Пора идти.

Их стоны

заставляют меня смеяться.

Зов уводит нас не слишком далеко от цирка, всего лишь на окраину города и заброшенную электростанцию, где дети устраивали вечеринки, что очевидно, учитывая разбросанные повсюду бутылки и мусор. Я брожу по нему, моя маска на месте, а мои парни позади меня. Наши души трепещут как единое целое, когда мы отвечаем на зов, следуя за ним сквозь темноту в здание, где свернулась калачиком молодая девушка, сжимая в руках карту джокера.

Ее глаза расширяются, когда она видит нас, и она отползает назад, прижимая разорванное платье к телу. Я поднимаю руку, и парни отступают. Я читаю правду в ее глазах без необходимости что-либо говорить, и ярость наполняет меня.

Боль распознает боль. Мои призраки совпадают с ее призраками, и понимание проходит между нами, когда я опускаюсь перед ней на колени. Она сглатывает, ее язык высовывается, чтобы прикоснуться к разбитой, кровоточащей губе. Кровь покрывает ее бедра, когда она безуспешно пытается прикрыться, и я снимаю свой кожаный плащ и отдаю его ей. Не говоря ни слова, она оборачивает его вокруг себя, переводя взгляд с меня на моих мужчин.

— Кто ты? — спрашивает она.

— Твой ответ на зов, — признаю я.

Она опускает взгляд на карточку, которую все еще держит, и ее глаза расширяются от шока.

— До меня доходили слухи, сказки… Я не знала, правда ли это. Я надеялась… — Она смотрит на меня так, словно хочет убедиться, что я настоящая.

Я не предлагаю ни утешения, ни слов. Они не помогут.

Ей не нужно, чтобы я обнимала ее, когда она плачет.

Она позвала нас не поэтому.

Ей нужны монстры.

Ей нужны охотники.

Она хочет отомстить.

— Расскажи мне свои кошмары, — воркую я, вглядываясь в ее испуганное, покрытое синяками лицо.

Она бросает взгляд на разбитое окно, где ветер развевает сорванные занавески и до нас доносятся смеющиеся голоса.

— Они. Они — мои кошмары. — Она заглядывает мне в глаза. — Я хочу, чтобы они заплатили за то, что сделали со мной.

— Мы справимся с этим. — Я протягиваю ей руку, и она вкладывает в нее карточку. — Взамен у тебя есть выбор — присоединиться к нам или продолжать жить своей жизнью.

— Мне нравится моя жизнь. Это будет нелегко, но я хочу домой. Но я не могу, зная, что они все еще живы и где-то там, — признается она.

— Тогда позволь нам избавить тебя от этого страха. — Встав, я кладу карту в карман и улыбаюсь ей. —

Оставайся здесь.

Насвистывая про себя, я выхожу из заброшенного здания и огибаю его сзади, где нахожу группу из трех парней, которые передают друг другу косяк, смеясь во время разговора.

— Ты пробовал эту задницу? Она была тугой…

Мое лицо искажается от гнева, и я вытаскиваю свой клинок, вращая им, когда пропускаю их мимо себя.

— Привет, мальчики, я слышала, вы любите играть. Могу я присоединиться?

Они поворачивают головы, и я хихикаю.

— Что за черт?

Я не позволяю им сказать больше ни слова. Их действия причинили достаточно боли, и их слова не помогут им получить еще один шанс.

Я вонзаю свой клинок в живот первого парня, потому что он смотрит на нас. Его крик наполняет воздух, когда я дергаю его вверх и наружу. Я пинаю его так, что он падает в грязь. Пока остальные застывают в шоке, я наклоняю голову и перескакиваю к следующему парню. Как только я встаю перед ним, я хватаю его член через штаны, и с силой карт, наполняющих меня, я отрываю его от его тела, держа как трофей, пока он воет.

— Нечем похвастаться, не так ли? — Комментирую я, выбрасывая его.

Он падает к моим ногам.

Третий поворачивается, чтобы убежать, пока я смеюсь.

— Беги, маленький кролик! — Я снова хихикаю. — Маленький кролик, маленький кролик, ты не останешься? В конце концов, я думала, ты хочешь поиграть!

Сила цирка все еще наполняет меня, поэтому я протягиваю руку, позволяя ей течь из меня. Карты летят по воздуху, как кинжалы, и врезаются ему в спину, с криком опрокидывая его на землю, когда я подкрадываюсь поближе, видя, что наши масти торчат из его кровоточащей спины. Опрокидывая его ногой, я ухмыляюсь, глядя на его бледное лицо.

Он поднимает руку, чтобы отогнать меня.

— Пожалуйста, Боже…

Я делаю выпад кинжалом, хватая его за руку, пока он кричит и таращится на обрубок.

— Никакой бог не спасет тебя сейчас, — радостно говорю я ему, а затем опускаю ботинок на его промежность, давя до тех пор, пока он, наконец, не теряет сознание. Наклоняясь, я хватаю его за волосы и начинаю резать. Я рассекаю ему шею, кровь заливает мою маску и лицо, и когда его голова наконец отделяется от тела, я поворачиваюсь и вижу, что остальные наблюдают за мной, позволяя мне взять инициативу в свои руки. Мой взгляд останавливается на первом парне. Он все еще жив и пытается сбежать.

— Харт, окажи честь, — зову я, когда мы смотрим, как первый парень пытается уползти, всхлипывая и истекая кровью.

— С удовольствием, Куинн. Он преследует парня, когда тот оглядывается на нас, всхлипывая и крича громче. Харт наслаждается его страхом, пока я смотрю, и когда он, наконец, останавливается перед ним, парень поднимает голову.

— Скажи мне, если это больно, — говорит Харт, вонзая свой клинок в грудь парня, вырезая его сердце, пока он еще жив. Когда он снова падает на землю, он уже мертв.