Цирк
Шрифт:
– А я уверена, что Викки не придет.
– В следующий раз я устрою бал. Папа поехал в Мадрид за деньгами и, когда вернется, купит мне платье. Монтсе даст мне радиолу и пластинки, и мы будем танцевать до двенадцати часов ночи.
– А я не верю, – сказала Ненука, покусывая уголек. – Не верю ни одному твоему слову.
– Знаешь, что я тебе скажу? – воскликнула Лус-Дивина с раздражением. – Ты еще глупее, чем я думала. – Она презрительно улыбнулась. – Подожди до вечера и увидишь
– А я не верю.
– Ну, так потерпи три часа и убедишься. – Лус-Дивина подавила зевок и встала. – А теперь будь добра – убирайся! Уже половина четвертого, и у меня еще куча дел.
Вместо того чтобы послушаться, Ненука, слюнявя уголек, продолжала рисовать палочки. Ее голубые глазенки насмешливо поблескивали. Ненуке с ее длинными-предлинными светлыми косичками на вид казалось меньше лет, чем на самом деле. Она вечно ходила растрепанной и грязной. Губы у нее были черные, щеки перепачканы сажей.
– А я не верю… – все повторяла она тихонько.
Лус-Дивина показала ей язык и отправилась на кухню. Еще ничего не было сделано – посуда грязная, огонь не разожжен.
– Когда вернется папа, – крикнула она Ненуке, – мы займемся переделками. Покрасим всю квартиру.
Во-первых, она сменит дверь в своей спальне: велит сделать такую же, как в комнате Викки, со своими инициалами «Л. Д.», которые будут выведены золотыми буквами. Потом она купит большую кровать, одеяло с бахромой, зеркальный шкаф, столик для телефона и мягкий белый ковер.
Скребя щеткой тарелки, она услышала, как хлопнула входная дверь. Мать вошла на кухню с корзинкой, полной покупок.
– Купила какао? – спросила Лус-Дивина.
Мать поставила корзину на пол и утвердительно кивнула головой.
– А муку?
– Два кило…
– Мама! – воскликнула. Лус-Дивина. – Я же говорила тебе, что двух кило не хватит.
– У меня больше не было денег, голубка, – сказала мать. – Это мука высшего сорта, она стоит дорого.
– Я столько думала о празднике, – продолжала девочка. – Не верится, что это будет сейчас, сегодня же!..
– Поищи мешалку и налей воды в миску.
– Я уверена, что с сегодняшнего дня все переменится. Для тебя, для меня, для папы. Цыганка сказала мне на днях, что мы совершим путешествие. Кто знает, будем ли мы дома на рождество!..
– Формы в стенном шкафу. Я замешу тесто, а ты можешь заполнять формочки.
– Я пригласила только девочек старше двенадцати лет. Надоело вечно водиться с девчонками, которые меньше меня. С сегодняшнего дня я взрослая. Буду ходить с большими.
– Возьми алюминиевый ковшик и налей до половины воды. Да смотри, не опрокинь.
Лус-Дивина
– А Лус-Дивина говорит, что вы приготовите двести чашек шоколада, – донесла Ненука.
Лус-Дивина бросила на нее гневный взгляд. Мать погрузила руки в муку и начала замешивать тесто.
– Это правда, что ваш папа поехал в Мадрид за деньгами?
– Да, деточка.
– Видишь? – воскликнула Лус-Дивина. – Ненука говорила, что я это выдумала.
– У меня предчувствие, что он приедет сегодня вечером. Иначе он не посылал бы телеграммы.
– Экспресс приходит без десяти девять, – сказала Лус-Дивина. Мысль, что ее отец появится в разгар праздника, вызывала у нее какое-то странное чувство. – Если он приедет, он будет дома в пять минут десятого. Не раньше, не позже…
– На всякий случай пойду на станцию встречать его.
Наступило молчание, которое прервала Ненука:
– А мой папа, когда он в отлучке, пишет нам, в котором часу приедет.
– А мой, – сказала Лус-Дивина с гордостью, – предпочитает устраивать нам сюрприз. Он посылает телеграмму, но в ней про это не пишет…
– Тогда зачем он посылает вам телеграмму?
– Смотри, читай, – сказала Лус-Дивина, протягивая ей бланк:
ОПАСНЫЙ УБИЙЦА ПРОДВИГАЕТСЯ К ЛАС КАЛЬДАСУ ОБНИМАЮ УТА.
– А другая?
– Преступник приближается Предупредите матерей.
– Видишь? – воскликнула Лус-Дивина.
– Не понимаю, о чем это он?
– Ты ничего не понимаешь.
Не в силах сдержать нетерпение, она схватила корзину с покупками и начала выкладывать пакеты на стол. Она еще не кончила, когда зазвонил звонок у входной двери.
– Кто это может быть? – удивилась мать.
– Не знаю.
– Подожди, пойду я.
Ненука, сев на табуретку, мазала слюной коленки.
– А я ничему не верю, – напевала она тихонько. – А я ничему не верю…
Лус-Дивина обследовала пакеты один за другим, твердо решив не обращать на нее внимания. Снова хлопнула дверь, и послышались шаги.
– Смотри-ка, – сказала мама входя. – Еще две телеграммы.
Лус-Дивина вытерла руки тряпкой и взяла таинственные прямоугольные листки бумаги.
БАНДА СЕЕТ УЖАС НА СВОЕМ ПУТИ, -
гласила одна. В другой говорилось:
СТРЕМИТЕЛЬНО ПРИБЛИЖАЮСЬ ПУСТЬ С ВАМИ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ.