Цитадели гордыни 4. Ярость Стихий
Шрифт:
Боевая ипостась вам не шутки.
Рванул к месту водителя, рывком распахивая дверцу и таща длинноволосого парня в поношенной армейской куртке наружу. Сидящая на пассажирском сиденье девица что-то вскричала и весьма ловко выхватила компактный пистолет-пулемет.
Черное дуло затряслось от выстрелов. Я не стал уклонятся, просто слегка передвинул террориста, использовав его в качестве щита на траектории града выпущенных пуль. Тело в руках затряслось от попаданий.
Когда сухо защелкал курок, знаменуя пустоту обоймы, небрежно отшвырнул мертвеца на
Я не дал ей опомниться, скользнул внутрь салона и потащил на улицу, для надежности на ходу вывихнув правую кисть. Чтоб не делала больше глупостей.
– Поговорим? – залитые синевой глаза приблизились к лицу совсем еще юной дурехи.
Во взгляде девчонки заплескался страх. В ту же секунду издали прилетел звук нарастающих сирен…
4.
Златоград. Владения клана Мамонтовых.
Центральный Оплот Тишины.
Комната для допросов. 20:45
Бетонная замкнутая коробка. Серые стены, навевающие тоску. На потолке люминесцентные лампы, тускло мерцают, едва заметно для глаз. Воздух стерильный, пропущенный через фильтры кондиционера. Стол и стул намертво привинчены к полу – не отодрать.
Напротив, огромное зеркало, видимо прозрачное с другой стороны.
Ждать адвоката не приходилось. Упрощенное процессуальное право с широким применением магических детекторов лжи не подразумевало защитников. Как, впрочем, и обвинителей.
Максимум дознаватель. Дальше признание вины или оправдание, за ними автоматический приговор.
Все просто. Колдуны не любили усложнять судебные процедуры. Так уж издревле повелось. Еще со времен становления «дивных земель», когда предпочитали решать дела не растягивая.
Ее раздели, насквозь просветили, затем еще раз сделали полный осмотр. Проверили ногти, волосы, интимные места и подмышки. Забрали одежду, вместо выдали оранжевую робу большого размера.
На спине красовалась надпись черными чеканными буквами – «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ».
Узкую шею плотно обхватил артефакт-ремешок. В случае чрезвычайного происшествия станет сжиматься до полной остановки дыхания. А маленькая застежка хранила отслеживающий маячок, подключенный к глобальной системе навигационного позиционирования.
Даже если вдруг случиться невероятное чудо и удаться выйти за пределы здания, больше напоминающего неприступную крепость, скрыться никак не получится. Догонят, найдут.
Люба незаметно вздохнула. Пальцы сами погладили вывихнутую кисть. С тугими наручниками, сделать это удалось с определенным трудом. Ей не только сковали руки, но и ноги очутились в тонких кандалах, стянутых между собой стальной тонкой цепочкой.
Боятся.
По бокам двери замерли рослые фигуры, затянутые в броню. Белые латы, напичканные электроникой, смотрелись слегка чужеродно. Закрытые шлемы с цифровым интерфейсом, матовыми забралами глядели перед собой. Крепкие руки баюкали укороченные стрелковые комплексы,
Не обычные охранники. Дети Вьюги.
Она почувствовала гордость. Не каждому удавалось напугать кланы.
Следят. Люба демонстративно шевельнула ладонью, негромко звякнула цепь. Один истукан слегка повернул головой.
– Не двигаться! – искаженный динамиками голос показался насквозь искусственным.
Быстрые, тренированные, экипированные по последнему слову техники. Грозные бойцы. Элита, призванная претворять в жизнь силовые варианты политики клана.
И все равно ни одному из этих штурмовиков никогда не сравниться с настоящим боевым магом.
Воспоминания о недавних событиях неосознанно заставили зябко передернуть плечами.
Тень, мелькнувшая перед машиной, трансформировавшаяся в плечистого парня. Голый кулак, вминающий капот, как тонкий листок бумаги. Скрежет металла…
Костя, дергающий за рычаг передачи, безуспешно пытаясь сдать назад. И вырастающая в окне фигура, отрывающая автомобильную дверь чуть ли не с мясом…
И весь нахлынувший ужас, после осознания, что натворила. Изрешеченное тело в любимой куртке цвета хаки, безвольной куклой лежащее на тротуаре, она долго не сможет забыть.
Проклятый ледышка не стал уклоняться, просто использовал Костю, как щит, а потом небрежно отбросил, будто избавляясь от ненужного мусора…
Захотелось заплакать, от злости, от обиды, что так получилось. Могли ведь остановиться подальше, не лезть слишком близко. Но Костя жаждал лично увидеть, как «гады» подохнут, поглощенные взрывом.
Увидел. И умер. Сумев на последних мгновениях сполна насладиться приятным моментом свершившейся мести…
Дверь открылась, в допросную зашел тот самый ублюдок, кого она только что вспоминала. Непринужденно уселся на стул. Знак рукой и оба воина в белом беспрекословно вышли наружу.
На столе появились два стаканчика, судя по запаху со свежим кофе, разбавленным сливками.
Еще один жест молодого колдуна, пас ладонью, если быть точным. Звякнув, расстегнулись наручники.
Люба автоматически потерла запястье. И тут же скривилась, ощутив боль вывихнутой кисти.
– Больно? – темные глаза с необычными синими прожилками по краю, словно прихваченные морозным инеем, с холодным равнодушием уставились на арестантку.
Она не ответила. Напоказ подвинула к себе ближний стаканчик и нагло глядя в лицо «ледяному убийце» улыбнулась и сделала глоток.
– Дева. Как дева-воительница? Вроде валькирии? – спросил он и объяснил: – Наши техники вскрыли ваши телефоны.
Помедлил, оценивая эффект на вопрос и нейтральным тоном добавил:
– Или непорочная дева? Как девственница?
Люба поневоле вспыхнула, с трудом сумев удержаться от возмущенного выкрика. Но не стала, сдержалась, в последний миг задушив гнев в зародыше.
Не случайный вопрос, не случайное уточнение. Ее провоцируют начать общение. В любой форме, чтобы затем раскрутить и заставить разговориться.