Цитатник бегемота
Шрифт:
— А по-моему, это совершенно различные вещи, — возразил Иван.
— Это по-твоему, — хмыкнул двойник. — Я вижу, что ты все равно мало что понимаешь. Думай. Командир обязан думать, а не только чем-нибудь махать… Уровни тебе непонятны, да? Плюнь на это. Считай, что уровень — это только число, число само по себе, выражение не количества, а идеи-силы, и у каждого свой характер, своя антология, своя символика и своя судьба: можешь предположить, к примеру, что ноль — латентность, единица — открытие сущности, двойка — эхо и так далее. Путешествуя здесь, в
— Ну, раз я избранник, — криво усмехнулся Иван, — значит, мне и задумываться ни о чем не надо? Все само, сделается?
— Ничего подобного. Совершишь ошибку — пеняй на себя. И последствия твоей ошибки коснутся не только тебя лично, но и многих, многих других… а по сути — всего твоего мироздания.
— Ну хорошо. Не буду спрашивать, почему именно я избранник, хотя это и непонятно… но что такое, собственно, избранник?
Двойник отвел глаза, помолчал и задумчиво проговорил:
— Выбор. Проблема выбора была всегда и всегда будет…
— Ты-то что об этом знаешь? — хмыкнул Иван. — И вообще — кто ты, собственно, такой?
— Я — твой двойник, — сказал двойник просто. Иван невесело усмехнулся.
— Да? — произнес он с мрачной иронией. — Это, пожалуй, я и сам вижу… только непонятно, из зеркала ты или из Зазеркалья… Так что и из чего выбирать?
— А я не знаю.
— Понятно, — кивнул Иван. — А ну как я вернусь обратно и выясню что к чему? Двойник помотал головой.
— И не думай об этом. Считай, что ты в загробном мире, а оттуда, как известно, обратной дороги нет. Можно идти только вперед — авось выберешься.
— В данный момент мы в загробном мире? — уточнил Иван.
— В какой-то степени, — уклончиво ответил двойник.
— Что значит — в какой-то степени? — поразился Иван.
— А миры, в том числе и загробные, могут быть втиснуты друг в друга, как матрешки. Могут быть и перепутаны. И в каждом есть своя передняя — или приемная.
— Врешь небось, — с укоризной сказал Иван.
— Может, и вру, — легко согласился двойник. — Здесь, кстати, постоянно, еще раз повторяю, постоянно врут в разных формах. Ты это имей в виду и все проверяй на своем опыте.
— И проверю.
— Проверяй, проверяй.
— А ты что, помогать не будешь?
— Нет.
— А для чего ты тогда есть?
Иван номер два расхохотался, как показалось Ивану номер один — несколько натянуто.
— Во загнул… Я тоже мог бы спросить — а для чего ты есть? Кто тебя, братец, создал и зачем?.. Но я тебя понимаю. А потому скажу так: ежели ты думаешь, что где-то рядом бродит некий гипотетический Франкенштейн и, хихикая, мастерит из подручных материалов сборища потешных идиотов с одной лишь целью — досадить полуабстрактному-полупридуманному персонажу, то ты ошибаешься. Все сложнее.
— Насколько сложнее?
— Этого я не могу тебе сказать. Может быть — пока не могу сказать. Что-то узнаешь со временем, до чего-то додумаешься, а чего-то никогда не узнаешь и не поймешь…
— Почему?
— А потому что так надо. Спросишь — кому? Да всем. Конечно, можно выяснить — хоть теоретически, — кому надо, чтобы каждое из происходящих с тобой событий состоялось, и даже кому необходима совокупность этих самых событий, но вот если задаться вопросом, почему некоей абсолютной персоналии все это было нужно, то остается либо простереться ниц и распустить слюни, либо предположить, что все-все-все подчиняется всему-всему-всему и превысить своих полномочий никто — заметь, никто! — не в состоянии…
Двойник умолк и посмотрел на Ивана.
— Все, — сказал он решительно, — хватит об этом! Иван помолчал, потом сказал примирительно:
— Хорошо, хватит так хватит… хоть и надоели вы мне все, повторяющие чужие слова. Но ты ведь можешь мне сказать, куда идти дальше и что делать?
Двойник усмехнулся.
— По твоим вопросам, особенно по последнему, сразу видно, в каком краю ты уродился… Реорганизация рабкрина как главный вопрос мирового бытия тебя не занимает?.. Кстати, запомни: тебя здесь будут стремиться задержать, помешать и все такое прочее. И еще: не всегда даже явная истина есть истина лично для тебя.
Иван слегка смутился.
— Но я же сам видел…
— То, что ты здесь можешь увидеть, есть только твое субъективное представление об одном из вариантов одного из вариантов, экспериментально предлагаемых… Ну, это уже не важно. Уместно возгласить вслед за многими — не верь глазам своим!..
Иван подумал.
— А как мне отличить, так сказать, правду от лжи? Двойник хмыкнул.
— Будем считать, что ты не задавал этого вопроса, — сказал он с сожалением. — Могу лишь намекнуть: человеческая психология действует здесь не всегда.
— Ого! — сказал Иван. — А где я другую возьму? Придумаю? Не получится ведь.
Двойник посмотрел на него с интересом.
— Это верно, — согласился он, — хотя и не ты первый заметил. Что ж, придется тебе обходиться тем, что под рукою…
— Спасибо, — кисло сказал Иван.
— Больше ничего посоветовать не могу, — развел руками двойник, насмешливо улыбаясь.
— Разве что быть поосторожнее с женщинами, — раздалось за спиной у Ивана. — Помнишь Далилу?.. Иван обернулся.
За спинкой его кресла, облаченный в черную хламиду, стоял профессор или кто он там был на самом деле. Он благожелательно улыбался.
— И вы тут, — сказал Иван. — Подкрадываетесь незаметно, — укоризненно добавил он.
— А где же мне быть, как не здесь, — сказал профессор, подсаживаясь к столу. — Служба, знаете ли.
Иван посмотрел на своего двойника. Тот заметно поскучнел.
— Ты можешь мне сказать, кто это такой? — спросил вполголоса Иван, кивая на профессора. Двойник помотал головой.
— Нет, не могу, — сказал он. — Знаешь, сколько этих профессоров? Запутаться можно. Каждый — модная фигура, но часто они не имеют друг к другу никакого отношения.