Цивилизации Сахары. Десять тысячелетий истории, культуры и торговли
Шрифт:
Шум и оживление большого базара, располагающегося каждое утро на площади перед мечетью, не в силах нарушить — в отличие от всех других оазисов библейского и несколько таинственного покоя Эль-Уэда. Песок, тонким войлоком покрывающий все извилистые улочки, заглушает даже постукивание копыт ослов, безраздельных хозяев городского движения.
Чтобы насладиться свежестью пальмовых рощ, нужно только спуститься в огромную естественную впадину, в центре которой неутомимые и предусмотрительные жители несколько веков назад вырыли воронки, высадили рощицы деревьев, с трудом защищаемые от вечного нашествия песков. Таким образом, корни пальм непосредственно питаются подпочвенной водой.
Их существование находится под постоянной угрозой, и, охраняя его, люди каждую ночь поднимают на своей спине со дна воронки корзины с песком. Это шествие ночных теней, освещаемое светом пальмовых факелов, придает фантастичность столь необычной и тяжелой работе.
Пальмовые рощи в Суфе принадлежат примерно 15 тыс. представителям древних племен ребайя, ведущим полукочевой образ жизни: полгода они обрабатывают их, а другие полгода кочуют со своими стадами по всему восточному по всему Восточному Эргу. Эти кочевники Сахары, некогда совершавшие героические деяния, упорно — продолжают скитаться по песчаному морю и не хотят перейти к оседлому образу жизни и выращивать новые огородные культуры, чтобы поднять свой жизненный уровень.
Их общественная организация — более прочная, чем у других племен Суфа — покоится прежде всего на кровных узах. Эта патриархальная система прослеживается на различных уровнях. Основной ячейкой является, разумеется, домохозяйство — «палатка». Она включает от шести до восьми человек, причем нередко вместе живут три поколения. Патриархальная семья объединяет определенное число домохозяйств, мужчины которых связаны родственными узами. Осенью эта семья располагается на стоянку в одном поселке, где оставляет на хранение запасы продовольствия и иногда живет продолжительное время.
Племя (арш) — более крупная единица, нежели патриархальная семья, но, по сути дела, оно носит тот же самый характер.
Племена ребайя также обнаруживают патриархальные черты. Они пользуются одним знаком для клеймения верблюдов, с некоторыми изменениями для каждого племени отдельно. 14 племен ребайя претендуют на общее происхождение, хотя на самом деле тесные генеалогические связи объединяют лишь некоторые из них.
Прочность племенной организации нередко обуславливается браками между близкими родственниками, т. е. патриархальной эндогамией. Другая особенность союза племен ребайя состоит в том, что их общественная жизнь продолжает подчиняться законам обычного, а не канонического права, как принято у всех оседлых племен. Поэтому вождь ребайя имеет весьма обширные полномочия и носит почетный титул шейх ал-Орф (знаток обычаев).
Кроме того, ребайя относятся к числу тех алжирских кочевников, которые в большей степени, чем остальные, оказались на обочине современного мира, точно так же как племена регейбат в Западной Сахаре. До получения независимости ничто не нарушало установившийся порядок их кочевой жизни и архаического общества.
Поскольку они остались в стороне от большой транссахарской торговли, то жизненный минимум им обеспечивает скотоводческое хозяйство и несколько пальмовых рощ. Вот почему еще и сегодня, несмотря на усилия алжирских властей повысить их жизненный уровень, т. е. привлечь к земледелию и к торговле, ребайя не участвуют в жизни Суфа. Тем не менее политические перемены все-таки коснулись и их, особенно на севере, где опустошения, произведенные войной, отразились, в частности, на поголовье скота и на пастбищах.
Здесь были созданы коммуны, охватывающие как кочевое население, так и жителей деревень; ребайя имеют своих представителей в муниципальных советах.
Некоторые из молодых ребайя жизни пастуха-кочевника предпочитают работу по найму. Небольшими группами они появляются в центрах, где ведутся какие-либо строительные или промышленные работы. Так, около сотни ребайя работают на нефтяных предприятиях; другие трудятся на стройках, проводимых в рамках общественных работ алжирским государством и Сахарской службой освоения земель. И первый признак подобного соприкосновения с нашим веком проявляется у кочевников Суфа в виде тех же новшеств, что и в других местах: в палатки, куда до сих пор доступ техническому прогрессу был закрыт, появляется транзисторный приемник.
Самые древние постройки в Сахаре — дома в ксурах, укрепленных поселках, где происходил симбиоз жителей оазисов с кочевниками. Они вырастали вдоль караванных дорог в самых плодородных долинах, образуя нечто вроде островов или архипелагов посреди пустыни, и поэтому служили перевалочными пунктами для погонщиков верблюдов и проводников караванов, которые здесь отдыхали и запасались продовольствием; здесь же находились склады, где кочевники всей округи хранили свои запасы, и сюда же все съезжались на базар. Земледельцы, торговцы, ремесленники давали этим городам жизнь, которая, кстати, была превосходно налажена. Кроме того, такие города играли важную религиозную роль.
Являясь желанной добычей для врагов, городам приходилось укрываться от них за укреплениями; последние хотя и выполняли свою роль, однако имели тот недостаток, что ограничивали дальнейшее увеличение селения. Поэтому в ксурах дома нависают друг над другом подобно черепице, занимая, таким образом очень небольшую площадь. Нередко вторые этажи домов соединяются над улочкой, на которой едва могут разойтись два человека.
К числу самых характерных особенностей жилищ этого типа относятся перенаселенность и антисанитарные условия, однако изменить подобное положение практически невозможно, пока город не выйдет за пределы своих укреплений.
В конце прошлого века, когда в Сахаре было покончено с грабежом, кочевники начали строить склады-зернохранилища, до тех пор располагавшиеся только внутри ксуров, рядом с палатками, которые разбивали на зиму. Некоторые высаживали даже пальмы и строили небольшие деревни в стороне от существующих центров. Поскольку все больше людей переходило на оседлое положение (практически это началось около 1920 г.), то вокруг «складов-зернохранилищ" постепенно начали вырастать настоящие дома. Вначале эти жилища, объединявшие семьи, отдельные племена и фракции племен, были разбросаны на обширной площади, на мало-помалу, с увеличением интенсивности строительства, они превращались в настоящие кварталы. Теперь же эти кварталы объединились и образовали поселки со школами, амбулаториями, мэриями, почтовыми отделениями и т. п.
Независимо от того, кто занимает данную область, кочевники или оседлые жители, совершенно очевидно, что устройство административных, технических, медицинских и тому подобных служб, а также строительство жилых кварталов способствуют развитию поселений городского типа. Известны случаи, когда на базе французской колонии возникали новые города, которые привлекали затем в этот район какое-то число семей извне, в частности торговцев. Жители ксуров, в свою очередь, если им удается решить земельный вопрос, все чаще пытаются селиться вне городских стен. Наконец, в последние годы создаются сельскохозяйственные центры, где дома строятся рядом со вновь освоенными орошаемыми площадями (с помощью Службы освоения земель).