Цивилизация, культура, религия

Предисловие доктора философских наук, профессора Валерия Моисеевича Лейбина

В своем эпистолярном наследии и в своих трудах Зигмунд Фрейд (1856–1939) неизменно придерживался одной установки. Страстное стремление к раскрытию истины не сопровождалось у него предвзятым отношением к тому, что становилось объектом исследования и размышления. Это в полной мере относится и к его взглядам на религию, независимо от того, были ли они изложены до или после возникновения психоанализа. Суть подобной установки сводится к тому, что при всем своем осознании важного исторического значения религии в жизни человека и человечества Фрейд не мог следовать слепо традиционному миропониманию и человекознанию, обусловленному религиозными ценностями. Отсюда его критическое, но не лишенное уважения отношение к религии

как таковой, когда он говорил о том, что запрет на мышление, к которому прибегает религия, отнюдь не безопасен ни для отдельного человека, ни для человечества.

В возрасте до трех лет у маленького Фрейда была набожная, придерживающаяся католической веры няня, бравшая с собой в церковь мальчика и рассказывавшая ему о Боге, рае и аде. Из биографических источников известно, что мальчик находился под большим впечатлением от увиденного и услышанного, а после посещения церкви пересказывал матери религиозные истории, читал дома проповеди и пытался по-своему толковать деяния Бога. В детстве он любил рассматривать красочно оформленные иллюстрации в прекрасном издании Библии, выполненные Л. Филиппсом. Позднее, когда Фрейду исполнилось 35 лет, отец подарил ему экземпляр этой, как он написал в дарственной надписи, Книги книг. Однако, будучи знакомым с детства с Библией и еврейскими обычаями, он тем не менее, используя выражение официального биографа Фрейда Эрнеста Джонса, вырос без веры в Бога. Сам Фрейд называл себя «совершенно безбожным иудеем», как это следует из письма швейцарскому пастору Оскару Пфистеру от 9 октября 1918 года.

Весьма показательны размышления двадцатишестилетнего Фрейда о религии, содержащиеся в одном из писем к невесте, датированом 23 июля 1882 года. Сообщая Марте о своем разговоре со старым евреем, к которому он обратился с заказом почтовой бумаги, на каждом листе которой гравер должен был поставить монограммы «М» и «З» (начальные буквы имени влюбленных), Фрейд изложил мысли человека, давшего истолкование нескольким религиозным заповедям, и высказал свои соображения по этому поводу. В частности, он писал о том, что действительно человечество верило в течение многих столетий и, следовательно, веру, религию ни в коей мере нельзя считать безрассудством, поскольку в религии есть некий высший смысл. «Влияние религии на сознание человека огромно, особенно когда религиозные, глубоко философские идеи перестали быть застывшими догмами. Они стали объектом глубоких научных размышлений и, конечно, оказали огромное влияние на мировое искусство, поэзию и литературу. Сколько гениальных мыслителей и поэтов черпали из религиозных сюжетов духовную пищу для своих творений. Даже если отвлечься от глубокого содержания религии, то надо признать, что ее необычайная одухотворенность и логическая стройность вдохновляли лучшие умы человечества» [1] .

Но в этом же письме Фрейд одновременно выразил свое неприятие по поводу застывших религиозных догм, не допускающих критического мышления. Он подчеркнул: «Святое писание претендует исключительно на истинность и предполагает покорность и послушание верующих. Но все это никак не связано с неотъемлемым правом человека на сомнение и уж тем более на ниспровержение каких бы то ни было авторитетов» [2] . Эта житейская и исследовательская установка, заключающаяся в служении истине, сохранилась на протяжении всей деятельности Фрейда как применительно к психоанализу в целом, так и по отношению к религии в частности.

Первоначально сущность и происхождение религии рассматривались Фрейдом в связи со сравнительным анализом навязчивости и совершением верующими людьми религиозных обрядов. В работе «Навязчивые действия и религиозные обряды» (1907) он высказал мысль, что оба этих явления при всей их разноплановости в скрытой форме включают в себя подавление бессознательных влечений человека. Иными словами, в основе этих явлений лежит воздержание от непосредственного удовлетворения природных, главным образом сексуальных влечений, что и определяет их сходство. Отсюда его вывод, согласно которому навязчивые действия, навязчивый невроз можно рассматривать как патологическую копию развития религии, определив невроз как индивидуальную религиозность, а религию как всеобщий невроз навязчивых состояний.

С психоаналитической точки зрения Фрейда, религия выступает как защитная мера человека против своих собственных бессознательных влечений, которые в религиозных верованиях получают

иносказательную форму удовлетворения, благодаря чему внутрипсихические конфликты личности, столкновения между сознанием и бессознательным, утрачивают свою остроту. Такое понимание религии совпало с ранней фрейдовской трактовкой культурного развития человечества, согласно которой в основе прогресса культуры лежит внешнее и внутреннее подавление сексуальных влечений человека. Фрейд исходит из того, что часть процесса подавления бессознательных влечений совершается в пользу религии, разнообразные обряды и ритуалы которой символизируют отречение человека от чувственных удовольствий, чтобы затем приобрести умиротворение и блаженство в качестве воздаяния за воздержанность от плотских наслаждений. Данная мысль была выражена им в работе «“Культурная” сексуальная мораль и современная нервозность» (1908). Размышляя на эту тему, Фрейд подчеркнул, что часть страстей, от удовлетворения которых отказались, приносилась в жертву Богу, и приобретенное таким образом общее благо было объявлено священным.

Под этим же углом зрения Фрейд рассматривал древние религии, в которых многое из того, в чем себе отказывал человек, было передано Богу и разрешалось только во имя Бога. Исповедующие эти религии древние народы как бы находили самих себя. Хотя в их сознании присутствовал лишь образ Бога, они как бы проецировали вовне свою внутреннюю бессознательную мотивировку, наделив Бога собственными внутрипсихическими качествами.

В основу психоаналитического понимания религии Фрейдом была положена способность человека к вытеснению, сублимированию бессознательных влечений, проецированию их вовне и символическому удовлетворению социально неприемлемых, запретных желаний. Во всяком случае, с самого начала своей исследовательской и терапевтической деятельности в качестве основателя психоанализа он придерживался того мнения, что «значительная доля мифологического миросозерцания, простирающегося даже и на новейшие религии, представляет собой не что иное, как проецированную во внешний мир психологию» [3] .

В работе «Воспоминание Леонардо да Винчи о раннем детстве» (1910) Фрейд делает следующий шаг в понимании религии. Прежде всего он усматривает тесную связь между комплексом отца и верой в Бога. По его убеждению, наработки в сфере психоанализа показали, что «личный Бог – не что иное, как возвеличенный отец» [4] . Кроме того, его размышления о природе и сущности религии привели к выдвижению идеи, согласно которой возникновение религиозности связано с длительной беспомощностью человека, с рождения нуждающегося в защите и покровительстве. И, наконец, Фрейд высказал нетривиальную мысль о том, что религия как бы защищает верующего человека от невроза, что с позиции психоанализа вполне объяснимо. Другое дело, что, спасаясь от индивидуального невроза и не подозревая ни о чем, верующий человек может оказаться во власти коллективного невроза, проявляющегося в одержимости какой-либо религиозной идеей и агрессивным отношением к инакомыслящим, инаковерующим, вплоть до разжигания ненависти к ним.

Если раньше Фрейд провел аналогию между неврозом и религиозными ритуалами, то в книге «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии» (1913) он продемонстрировал значение онтогенетического и филогенетического развития в душевной жизни, провел параллели между невротиком и первобытным человеком, сведя то общее, что имеется между ними, к инфантилизму. Используя доступный в то время для анализа этнографический материал и опираясь на работу Дж. Фрезера «Тотемизм и экзогамия» (1910), он рассмотрел проблему боязни инцеста у дикарей и подчеркнул, что страх перед инцестом представляет собой типичную инфантильную черту и свидетельствует об удивительном сходстве с душевной жизнью невротиков.

В поле зрения Фрейда оказывается проблема табу как нечто святое с одной стороны и опасное, запретное – с другой. Примитивные люди имели амбивалентное отношение к запретам «табу». В бессознательном они хотели нарушить их, чтобы вновь испытать первоначальное наслаждение от своих деяний, но в то же время боялись совершить это, поскольку их страх был сильнее наслаждения. В основе табу лежало воздержание. Наиболее важными были два основных закона тотемизма, а именно: не убивать животного, ставшего тотемом, и избегать полового общения с родственными по тотему представителями другого пола.