Cлово президента
Шрифт:
– Сколько времени это продлится, Арни?
– Не имею представления, сэр. Райан повернулся к ван Дамму.
– Когда мы наедине, зови меня по-прежнему Джеком, договорились? Если мне приходится исполнять обязанности президента, это еще не значит, что я – помазанник Божий.
– Хорошо, Джек.
– Взять с собой детей?
– Да, это произвело бы хорошее впечатление… Между прочим, Джек, пока у тебя все получается неплохо.
– Мой спичрайтер сердится на меня? – спросил Райан, поправляя галстук и выходя из туалета.
– Ты действовал интуитивно, и все прошло удачно, но в следующий раз мы можем подготовить текст выступления, принимающий во внимание и это обстоятельство.
Райан задумался
– Знаешь, став президентом, я не перестал быть человеком.
– Джек, ты должен привыкнуть к тому, что ты больше не можешь быть «просто человеком». У тебя было несколько дней, чтобы освоиться. Когда ты спускаешься по лестнице в Восточный зал, ты представляешь Соединенные Штаты, а не являешься «просто человеком». Это относится к тебе, к твоей жене и в некоторой степени к детям. – В ответ глава администрации получил гневный взгляд, правда мгновенный, Арни не обратил на него внимания. Это была человеческая реакция, и она не относилась к делу. – Вы готовы, господин президент?
Джек кивнул, размышляя, прав ли Арни, и пытаясь понять, почему замечание ван Дамма вызвало у него такую ярость. И снова он задумался, насколько он прав. Арни – сложный человек. В прошлом он был преподавателем, и в душе им же и остается, а потому, как это обычно случается со многими педагогами, время от времени он будет лгать, чтобы слушатели принимали это за жесткие примеры какой-то более глубокой правды.
В коридоре появился Дон Рассел, который вел за руку Кэтлин. В волосы ее была вплетена красная лента. Увидев мать, девочка вырвалась и подбежала к ней.
– Посмотри, какой бант сделал мне дядя Дон! – восторженно закричала она. По крайней мере один агент личной охраны стал уже членом семьи.
– Вам следовало бы отвести их всех в туалет прямо здесь, миссис Райан. На этаже, предназначенном для государственных приемов, нет туалетов.
– Ни одного?
– Ни одного, мэм, – покачал головой Рассел. – Когда строили Белый дом, об этом, по-видимому, просто забыли.
Кэролайн Райан схватила двух младших за руки и увела их, исполняя свой материнский долг. Через пару минут они вернулись.
– Хотите, я отнесу ее вниз на руках, мэм? – спросил Рассел с добродушной улыбкой. – На высоких каблуках спускаться по лестнице довольно неловко. Внизу я передам ее вам.
– Да, конечно. – Все направились к лестнице, и Андреа Прайс включила портативную рацию.
– «Фехтовальщик» и сопровождающие его лица спускаются с жилого этажа на этаж для приемов, – произнесла она.
– Понял, – ответил агент снизу.
Они услышали шум еще до того, как достигли последнего поворота мраморной лестницы. Рассел опустил Кэтлин Райан на пол рядом с матерью. Агенты Секретной службы исчезли, словно растворились в воздухе, когда Райаны, Первая семья, вошли в Восточный зал.
– Дамы и господа, – громко объявил мажордом, – президент Соединенных Штатов, доктор Райан, со своей семьей.
Головы присутствующих повернулись в их сторону. Послышались непродолжительные аплодисменты, которые быстро стихли, но взгляды остались. Они кажутся достаточно дружелюбными, подумал Райан, хорошо зная, что далеко не все. Они с Кэти отошли чуть влево, и образовалась очередь лиц, которых им стали представлять.
Главы государств подходили главным образом по одному, хотя некоторые приехали с женами. Сотрудница протокольного отдела, стоя слева от Райана, шептала ему на ухо имена каждого из подходящих, и он не мог скрыть удивления, каким образом она узнает всех с первого взгляда. Процессия людей, подходивших к нему, вовсе не была такой беспорядочной, как это могло показаться. Послы стран, главы которых не приехали на похороны, стояли поодаль со стаканами «перрье» с лимоном, но и они не могли скрыть профессионального любопытства, поглядывая
– Премьер-министр Бельгии, мсье Арно, – прошептала сотрудница протокольного отдела. Фотограф Белого дома быстро щелкал камерой, стараясь запечатлеть каждую официальную встречу. Две телевизионные камеры делали то же самое, хотя и намного тише.
– Ваша телеграмма была весьма любезной, господин премьер-министр, и она прибыла в такой нужный момент, – сказал Райан, надеясь, что его слова звучат достаточно убедительно и что Арно читал ее – ну, конечно же, читал, уж наверняка не писал.
– Ваше обращение к детям было таким трогательным. Я уверен, что все остальные придерживаются такой же точки зрения, – ответил премьер-министр, пожимая руку Райана, стараясь оценить ее силу и твердость, глубоко заглядывая в глаза президента и испытывая удовольствие от искусно скрытой лживости своего приветствия. Все-таки он действительно прочитал телеграмму, признал ее текст удовлетворительным и был доволен, услышав реакцию Райана на нее. Бельгия относилась к числу союзников, и начальник службы военной разведки тщательно проинструктировал Арно перед отъездом. Генерал несколько раз встречался с Райаном на конференциях НАТО, и ему всегда нравилась американская оценка намерений советской стороны – теперь русской. Смысл брифинга, проведенного начальником службы военной разведки сводился к тому, что о Райане трудно что-то сказать как о государственном деятеле, но это умный и способный аналитик. Теперь у Арно сложилась собственная точка зрения – по чистой случайности у первого в длинной веренице глав государств, – ему достаточно было соприкосновения рук и внимательного взгляда, которые дополнил многолетний опыт. Затем он перешел к Кэролайн.
– Доктор Райан, я весьма наслышан о вас. – Он поцеловал ей руку, как это принято в Европе. Ему никто не сказал, как привлекательна первая леди и как изящны ее руки. Ну что ж, ведь она хирург, не правда ли? Для нее все это внове, она чувствует себя не в своей тарелке, но старается справиться с собой.
– Спасибо, господин премьер-министр, – ответила Кэти, услышав от своей сотрудницы протокольного отдела, стоящей сзади, кто этот джентльмен. То, как он поцеловал ей руку, подумала она, кажется излишне театральным…, но все-таки приятно.
– Ваши дети – настоящие ангелочки.
– Благодарю вас, мне приятно это слышать. – Затем он отошел от нее, уступив место президенту Мексики.
Пятнадцать телевизионных камер перемещались по залу в сопровождении пятнадцати репортеров, потому что это была рабочая встреча президента. От рояля в отдаленном углу зала доносилась легкая классическая музыка – не совсем та, что по радио называют «легкой», но достаточно близкая к ней.
– Вы давно знакомы с президентом? – Задал вопрос премьер-министр Кении, с удовольствием увидевший в зале темнокожего адмирала.
– Да, мы познакомились несколько лет назад, сэр, – ответил Робби Джексон.
– Робби! Извините меня, адмирал Джексон, – поправился принц Уэльский.
– Здравствуйте, капитан. – Джексон тепло пожал ему руку. – Давно не встречались, сэр.
– Вы знакомы – ах да, конечно! – понял кениец. Тут он увидел своего коллегу из Танзании и направился к нему, чтобы поговорить о делах, оставив двух знакомых наедине.
– Как у него дела – в действительности, я хочу сказать? – спросил принц, смутно опечалив Джексона. У этого человека тоже поручение. Он послан сюда как друг, но выполняет – Робби знал это – политическое задание. После возвращения в посольство Ее Величества он продиктует отчет о встрече. Этим он выполнит деловое поручение. С другой стороны, задан вопрос, и Джексон должен ответить на него. Однажды жаркой штормовой ночью они трое недолго «служили» вместе, воюя бок о бок.