Coda in crescendo
Шрифт:
— Так, Мишенька, иди сюда. Расслабься и не бойся. Добрая девочка Майечка знает, как сделать нам всем хорошо.
…течение времени она не осознавала. Как и в прошлый раз, сознание постоянно соскальзывало в пропасть наслаждения и теряло связь с реальностью. Ночной мир в незрячем глазу уже не танцевал геометрический вальс, а бурлил чудовищными валами и полотнищами разноцветного пламени и взрывался атомными бомбами в такт с ее кульминациями. Иногда в хаотичной мешанине света мелькали отчетливые картины, которые девушка не успевала ни запомнить, ни даже толком рассмотреть, потому что разум отказывал снова и снова. В ушах ревели далекие невидимые хоралы, и среди них отчетливо выделялась сильная чистая нота Кириса. Она знала, что он рядом, разделяя ее наслаждение, а потому с еще большей страстью
Когда все кончилось, она медленно, словно выныривая из долгого вязкого сна, осознала, что лежит, нагая, на животе, и ее щека покоится на мужской груди, и чья-то ладонь медленно ведет по ее ягодице.
— Кир… — прошептала она. — Как хорошо…
— Правда? — в мужском голосе прозвучали неуверенные и одновременно горделивые нотки, слегка смазанные ставрийским акцентом. — Ты тоже классная…
И лишь сейчас до Фуоко дошло, что рядом с ней — вовсе не Кирис. Она оттолкнулась от мужчины и резко, насколько позволяли измотанные мускулы, села на кровати, дико оглядываясь.
Майи поблизости не наблюдалось. Зато нагой Михаил Збышек лежал на кровати, его рука все еще висела в воздухе, соскользнув с ее тела. Перегородка между комнатами неторопливо уехала в пол, открыв Марту Брыль на второй кровати, поджавшую ноги, завернувшуюся в простыню и уставившуюся в пол. Кирис сидел рядом, тоже прикрывшись простыней, и на его лице держалось растерянное и смущенное выражение. Он смотрел на Михаила, и на его лице гуляли нехорошие желваки, словно он раздумывал, не стоит ли дать волю кулакам. Парсы развалились на полу между кроватями и всем своим видом изображали невероятную скуку. На глазах Фуоко Зорра широко зевнула и спрятала нос под среднюю мышку.
— Сцена номер три: те же, следующее утро, — прокомментировал тихий девчоночий голос. — Ребята, вы как, оклемались? Дзии утверждает, что параметры ваших организмов в пределах нормы, но по внешнему виду не скажешь.
Карина Мураций в образе Рисы, такая же голая, как и остальные, уселась в одно из кресел, и на ее лице блуждала легкая улыбка: сочувствие, ободрение, легкая ирония и некоторая тревога. На лице мелкой девчонки такие эмоции выглядели так же естественно, как и седло на кошке. Михаил резко, одним движением сел на кровати (на животе взбугрились кубики пресса) и уставился на нее.
— Э-э… Майя? — спросил он неуверенно.
— Я Карина Мураций, — слегка поклонилась девчонка. — Но в таком виде предпочитаю откликаться на имя "Риса". Долгая история — спроси у Кира с Фучи, они расскажут, откуда пошло. Только, Михаил и Марта, прошу не рассказывать другим об этой маске, я предпочитаю использовать ее в крайне узком кругу и не афишировать на публике. Потому, кстати, и паладарский опознавательный знак на щеке не ношу. И все-таки, как вы? Марта? Не слишком сильные ощущения для первого раза?
Для первого раза? Фуоко быстро глянула на… соперницу?.. соучастницу?.. товарища по несчастью?.. и увидела, как та быстро покачала головой, стремительно краснея. Неужели такая фигуристая баба до сего дня ни разу?.. Вот так дела!
— Наверное, здесь моя вина, — вздохнула Риса. — Майя пообещала, что эксперимент пройдет в тех же рамках, что и раньше, и я почему-то решила, что она ограничится… прежним составом участников. Мне и в голову не пришло, что она привлечет кого-то еще, иначе я бы точно запретила опыт. Но что случилось, то случилось. Проблема, видимо, не в физиологии, а в чисто эмоциональной плоскости. Ребята, я вижу, что вы не в себе из-за внезапного осложнения отношений. Мне тяжело понять вас, по крайней мере, эмоционально: в моей родной стране сексу начинают обучать лет в четырнадцать-пятнадцать — в тринадцать по вашему счету, но постоянными партнерами раньше двадцати пяти люди обзаводятся крайне редко. Я изучала вашу цивилизацию, да и у нас на планете есть более консервативные страны, но все-таки сердцем ваши эмоции понять не могу. Однако рационально я догадываюсь, что данный опыт является для вас всех сильным шоком, так что приношу свои извинения. Больше подобного без вашего предварительного согласия не повторится, обещаю.
Она обвела всех взглядом. В комнате висело тяжелое молчание.
— Так, понятно, — Риса решительно поднялась. — Сейчас Фучи с Киром мучительно соображают, как смотреть друг другу в глаза после такой злостной измены, а Михаил с Мартой не знают, как себя вести в присутствии постоянных любовников случайных партнеров. А Майя, как всегда, развлеклась и сбежала, бросив все на меня. Ну-ка, чтобы ваши эмоции не засохли в непонятных конфигурациях — держитесь крепче…
Кровать под Фуоко дернулась и поехала в сторону, так что девушка потеряла равновесие и упала на кровать рядом с Михаилом. Вторая кровать двинулась навстречу, и пару секунд спустя они совместились в одну широкую лежанку — сексодром на четверых, мелькнула в голове шальная мысль. Кирис едва успел поднять ноги, чтобы их не зажало. Парсы небрежно, словно только и ждали подобного, запрыгнули на еще движущиеся кровати и улеглись на них, причем с обеих сторон пристроились почему-то к Марте, а не к хозяевам. Риса забралась на объединенную конструкцию и тоже устроилась рядом с Мартой. Чуть подумав, она склонилась вперед, взяла Фуоко с Кирисом за руки и соединила их. Фуоко нерешительно сжала ладонь друга и, почувствовав ответное пожатие, стиснула свою руку так, что Кирис невольно зашипел от боли, хотя и ничего не сказал. Девушка поспешно ослабила хватку, чувствуя, как на сердце становится немного легче. Если даже он и сердится на нее, то не смертельно. Хотя еще большой вопрос, кто на кого должен сердиться! Он ведь тоже с этой… этой…
Фуоко бросила на Марту еще один быстрый взгляд — и придушила начавшее подниматься раздражение в зародыше. Та явно страшно жалела, что оказалась здесь и в такой ситуации.
— Все чувствуют себя неловко, не знают, куда деть глаза и руки и, самое главное, пытаются сообразить, что на них такое нашло и как они вообще могли вести себя подобным отвратительным образом, — Риса тихо хихикнула. — Видели бы вы себя со стороны! Я записываю беседу, если не возражаете, лет через десять посмотрите и сами посмеетесь. — Она посерьезнела. — Ребята, помните, что Майе в пересчете на ваши годы далеко за миллион лет, она знает человеческое тело во всех его модификациях едва ли не лучше, чем Дзии, и в совершенстве владеет техникой сексуального контроля. Ей невозможно противостоять, не с вашим почти нулевым жизненным опытом уж точно. Если хотите кого-то винить, вините ее, она заслужила. Однако…
Она протянула руку и коснулась плеча Марты. Та вздрогнула и еще сильнее съежилась под своей простыней.
— Возможно, случившееся и к лучшему. Тата, не надо так переживать. Я знаю, что в Ставрии внебрачный секс не поощряется, в особенности для женщин, но глупее точки зрения я не знаю. Ни в сексуальном влечении, ни в желании доставить удовольствие себе и партнеру нет ничего постыдного и грязного. Разумеется, во всем следует придерживаться разумных ограничений, но если тебе нравится мужчина, а ты нравишься ему, почему нет? Особенно в вашем возрасте, когда о семье, детях и финансовых проблемах еще и речи нет, а энергии и гормонов в избытке. Кир, Фучи, — ректор повернула голову, — да и вам тоже не стоит замыкаться друг на друге. Вы всего лишь подростки. В силу чисто возрастных особенностей ваша взаимная страсть может потухнуть так же быстро, как и вспыхнула, и даже мощная связь через каналы Арасиномэ не поможет. Я не стану толкать вас в чужие постели, иначе, — она криво усмехнулась, — желтые газеты утопят нас в статьях с описаниями сексуальных экспериментов пришельцев над детьми, но все-таки подумайте о моих словах. Но все, хватит об отношениях. Поговорим о результатах эксперимента, а также еще кое о чем, чрезвычайно важном и касающимся вас всех. Фучи, Кир, я хочу рассказать Мише и Тате о некоторых особенностях ваших организмов, потому что они оказались втянутым в ту же историю. Не возражаете?
Фуоко почувствовала, что в животе собирается тяжелый ком. Втянуты? Неужели их с Киром проклятье перекинулось и на других?
— Я не возражаю, — быстро сказала она, отчасти от нарастающего волнения, отчасти от желания побыстрее сменить тему. С Киром объясняться все равно придется, но потом, наедине. А сейчас было бы просто великолепно узнать, что сволочная Майя втянула их в настолько смущающую историю не просто ради прикола. — Только при условии… ну, чтобы больше никому. Да, Кир?
Кирис молча кивнул.