Coda in crescendo
Шрифт:
— Я иду, — решительно сказал Юно, поднимаясь на четвереньки и приближаясь к окну.
— Ты поверишь какому-то неизвестному вандабаню? — Цзин ухватил его за куртку. — Не дури, атара. Тебя просто завалят, как только нос наружу высунешь.
— Пятнадцать секунд! — крикнули снаружи.
— Меня завалят так или иначе, — Юно с силой оторвал и отбросил его руку. — Прекрати немедленно! Эй, в лесу! — крикнул он в разбитое окно. — Я выхожу! Где встречаемся?
— На краю автомобильной площадки! — донеслось в ответ. — Я иду!
Юно положил на пол автомат, поднялся на ноги между окном и дверью, щелкнул выключателем, погасив в пакгаузе свет, и потянул тяжелый засов.
— Цзин, за старшего. Если меня пристрелят, поступайте
И он пихнул дверь, ныряя в освещенную фонарем ночь, словно в неизвестный омут. Его правая рука нырнула под камуфляжную куртку, обхватила висящую у солнечного сплетения гранату, плотно прижимая предохранитель к корпусу, и большой палец выдернул кольцо чеки с заранее разогнутыми усами. В случае предательства он заберет с собой лже-переговорщика.
Если только его не пристрелят немедленно, ага.
Шаги тяжело отдавались в сжавшихся внутренностях. Настороженно вглядываясь в темноту, Юно прошел между двумя пикапами, изрешеченными спереди пулями (от одного доносился отчетливый запах вытекающего бензина) и остановился на краю пятачка, грубо вымощенного булыжниками. Заметив, что отбрасывает длинную тень, он мельком пожалел, что не выключил свет еще и на стоянке: сейчас он как на ладони, пристрелить его сможет даже ребенок. Нет, все верно: если засевшие в лесу, кем бы они ни оказались, готовились к ночной операции, помехой им темнота все равно не станет. Зато выходить на штурм им придется на освещенное пространство, что поможет кобунам "Мести" отстреливаться из темного пакгауза. Впрочем, не поможет: разбить лампу пулей — дело двух секунд. Или опять ток обрежут. Зачем они вообще свет обратно включили?
— Я здесь! — крикнул он в темноту, лишь сгущаемую светом фонаря. — Кто хотел со мной говорить?
Зашелестели опавшие листья, и во мраке возникла неясная фигура, приобретающая форму и очертания лица по мере приближения к свету. Мужчина, ростом повыше Юно, в камуфляжной полевой форме и легком бронежилете поверх куртки, но без шлема. На боку у него висела кобура пистолета, но руки оставались пустыми.
— Я капитан второго класса Управы благочиния Сайра Моямару, следователь по особым делам, — холодно сказал пришелец. — Кто ты?
— Не вижу, почему должен тебе отвечать, — не менее холодно ответил Юно.
— То есть моей должности тебе недостаточно? — капитан Сайра поднял бровь.
— Твои люди пару минут назад пытались расстрелять меня и моих людей. По-моему, не самое лучшее начало переговоров. Я так думаю, ты принимаешь нас за каких-то бандитов, а потому хочешь прикончить нас. Есть у тебя основания для такого поведения?
— Ты наглец, тара, — капитан криво усмехнулся. — В других обстоятельствах я бы сказал, что ты мне нравишься. Ну что же, опишу, как ситуация выглядит с моей стороны. Во-первых, из чрезвычайно достоверного источника поступила информация, что ты и твои люди принадлежат к "Адаути". Поскольку ты по глупости снимал маску при свидетелях, я уже вижу, что информатор не ошибся. Твой фоторобот не очень-то достоверен, но достаточно похож, чтобы опознать тебя при личной встрече. Ты — таинственный безымянный оябун "Адаути", отпираться бессмысленно. Во-вторых, палили в тебя не только мои люди. Там, в лесу, засело примерно тридцать человек из "Отравленной стрелы" — одного из кланов, служащих "Крыльям бури", если ты не в курсе. У них, видишь ли, контракт на твою голову. Не знаю, откуда у них информация, но отпускать тебя живым они не намерены.
— И по какой причине "Крылья" охотятся за мной? — Юно почувствовал, как желудок сжимается в камень, но его голос не изменился ни на йоту.
— Резня в Кионаре стала самой крупной допущенной тобой ошибкой. Пока ты отстреливал представителей хёнконских кланов, даже "правительство-за-рубежом", трупы списывались на разборки между чужаками. Но в Кионаре погибло немало представителей влиятельных кланов со всего Могерата. За твою голову назначена награда в пятьдесят миллионов канов. Тебя достанут если не "Крылья", так "Скальпель" или кто-то еще.
— Кионара… А что, тара, есть какие-то шансы, что ты поверишь в мою невиновность в данном случае?
— Невиновность? — в голосе капитана явно скользнуло недоумение.
— "Адаути" не причастна к тамошней резне. Тара, ты ведь следователь, и немалого ранга. Сам-то не видишь, что стиль совершенно не наш? Нас подставили. У меня есть предположения, кто и почему, но я их придержу.
— Вот как… — Капитан задумчиво покачался с пятки на носок. — Ну, неважно. В любом случае, я тебя отпустить не могу, а "Крылья" не захотят. Ты влип, тара, и влип по-крупному. Ты в окружении полусотни хорошо экипированных бойцов, моих и "Анъями", а позади у тебя обрыв и море. Бежать некуда. "Туман" на помощь не придет — не захочет ссориться ни со мной, ни с "Крыльями". Других помощников у тебя нет. И что думаешь делать?
— Не надо играть со мной, тара, — Юно почувствовал, что его охватывает спокойная безмятежность. Все. Если раньше оставалась хоть какая-то безумная надежда на невероятное чудо или совпадение, то теперь смертный приговор вынесен и оглашен. Бояться больше незачем. — Ты прекрасно понимаешь, что у меня лишь один вариант: забрать с собой как можно больше ваших. Но если есть альтернативы, готов их выслушать.
— Ты все-таки наглец, парень, — вздохнул капитан. — Но, как ни странно, у тебя есть призрачная возможность выжить. Если бы я не напоролся на "Крылья", то просто прикончил бы тебя и твоих людей из засады. Если бы здесь не появился я, то же самое сделали бы "Крылья". Но теперь ситуация изменилась в очень неудобном для меня направлении. Управа благочиния старается не ссориться с крупными кланами Анъями, война может слишком дорого обойтись всем. Однако же если сейчас я тебя прикончу, в определенных кругах это может оказаться воспринято как мое прямое сотрудничество с "Крыльями", а заодно и участие в награде. Самое малое — от меня потребуют поделиться воображаемой премией, а таких денег у меня сейчас нет. Понимаешь мою проблему?
— И почему она должна меня беспокоить? — осведомился Юно. — Скорее, она меня радует.
— В данных условиях, тара, единственный приемлемый для меня выход — взять вас всех в плен. Ну, или хотя бы тебя. Тогда "Крылья бури" не получат премию. Убить меня они не посмеют, да и отбить пленников силой — тоже, на такое Управа обидится всерьез. Короче говоря, я предлагаю тебе сдаться. Заключим договор: ты пойдешь под публичный суд, и тебя приговорят к смертной казни. Но я гарантирую жизнь твоим людям, пусть даже в пожизненном заключении. Возможно, их даже отпустят втихомолку через год-другой, чтобы нанять на новую службу: решительные люди без сантиментов нужны всем. Твоя жизнь за жизнь семи твоих кобунов — как тебе цена? Но учти: ты должен оказаться в Тасиэ живым, иначе сделка отменяется.
— Сделка отличная, тара, без дураков, — Юно вздохнул. — Беда лишь в том, что даже если я поверю твоему слову, в плен попасть я не могу ни при каких обстоятельствах. Вы можете взять живыми всех остальных, но не меня.
Он потянул руку, чтобы эффектно выдернуть гранату из-под куртки, но та за что-то зацепилась. Капитан Сайра терпеливо наблюдал, как Юно неловко вытягивает смертоносный предмет.
— Сделка не состоится, тара, — оябун "Адаути" с легкой досадой дернул уголком рта. — Если хочешь, могу предложить альтернативную развязку: я отпускаю предохранитель прямо сейчас, и мы вместе отправляемся на суд Миндаллы. Тогда финансовые проблемы тебя точно перестанут волновать.