Цоисты
Шрифт:
Дом стоял в уключине переулка, такой же мертвый, как и окружавшие его каменные собратья. Когда Серая вошла под арку и махнула рукой: "Сюда", я, ведущий за ошейник вожака упряжки, подумал: не зря ли не послушал Марину? В конце концов,
–Пришли, – произнесла Серая.
Вход в парадное был достаточно широк, чтобы упряжка вместе с санями протиснулась туда. Но усталые псы отказывались подниматься по обледенелым бетонным ступенькам.
–Мы поможем, – с готовностью вызвался толстяк Устин. – Так, Ярослав?
Длинный молча вцепился в задник саней. Я дернул за упряжь, вожак, не привыкший еще к своей новой роли, заскулил, напрягая мускулы.
–Толкайте!
Устин и Ярослав поднапряглись, и сани въехали по ступенькам на площадку.
Стены парадного украшали разноцветные надписи, рисунки. Чаще других встречались кричаще-броское "Цой жив!", а так же портрет длинноволосого юноши с горделиво выпяченной нижней губой. Одна бетонная лестница вела наверх, туда, где слышалось завывание ветра в пустых комнатах, другая – вниз.
–Следуйте за мной, – пригласила Серая.
Логово цоистов находилось в подвале. Серая отворила металлическую дверь. Терпкий дух человеческого жилья заструился вверх по лестнице. Я вошел, следом – Марина, и уже за нами – Устин с Ярославом.
Это было большое помещение с черными стенами и закопченным потолком; у дальней стены возвышалась статуя человека с гитарой, украшенная бусами из человеческих черепов; в углах – груды тряпья, должно быть, служащие цоистам постелью. Посреди помещения горел костер, у которого грелись двое. Еще трое сидели на коленях рядом со статуей, но, как только мы вошли, они вскочили на ноги и все как один уставились на нас.
–Братья и сестры, – обратилась к ним Серая. – Это…
–Андрей.
–Марина.
–Андрей и Марина едва не погибли, и мы решили привести их сюда.
–Лучше бы пожрать принесли!
–А тебе бы, Антон, только жрать да жрать, – заметила Серая, строго глядя на длинноволосого парня со сломанным носом. – Лучше бы ты чаще молился!
Конец ознакомительного фрагмента.