Combat
Шрифт:
Быстро прикинув все "за" и "против", Феран Зыбник решил остаться. Легко раненый в бедро во время бунта, он хромал и, пользуясь этим, слегка отстал от коллег. И когда проходил мимо Верховена, упал перед ним на колени, моля предоставить политическое убежище. Первый капитан смутился и стал увещевать ничтожного человека.
– Встаньте, пожалуйста. Человек не должен ползать на четвереньках, подобно зверю... Никто вас не выдаст, если вы не желаете возвращаться.
Базьяр нахмурился.
– Кто таков?
– спросил он.
– Разрешите доложить!?
– подобострастно сказал один из охранников.
Базьяр кивнул, и охранник, несмотря на изрядную
– Докладывает Козой Маканор, старший контролер-охранник. Извольте видеть, ваше превосходительство, господин блиц-полковник, во всем виноват младший контролер Феран Зыбник, вот этот перебежчик. Это на его посту случилось ЧП. Проявил беспечность во время усиленной вахты, ваше превосходительство. Я его предупреждал...
– Ну-ка поди сюда, - скомандовал униженному Зыбнику блиц-полковник.
Тот поднялся с колен. Красивый статный мужчина. Он был бледен. Челюсть его мелко дрожала от страха. На щеке была ссадина в виде цветка - след от кольца Улля, когда Хорнунг ударил его. Заикаясь, Феран Зыбник доложил о себе.
Базьяр позавидовал его молодости, но отвращение побороть не смог. Не любил трусов.
– Кто тебя заклеймил?
– Не-не понимаю, о чем вы...
– У тебя клеймо раба на морде.
Феран Зыбник заплакал от непонимания и страха.
– Подбери сопли!
– приказал Базьяр.
– Виноват? Отвечай!
– Так точно, виноват. Но я сражался. Меня ранили...
– Молодец. Хвалю. Где старший?
Базьяр пощелкал пальцами и пред ним вновь предстал Козой Маканор.
– Так ты, стало быть, старший?
– Так точно, ваше превосходительство!
– И не ранен?
– Никак нет, ваше превосходительство.
– Оружие-то добровольно сдал?
– Да, но...
– Старший отвечает за все, - сказал полковник Смерть. Достал пистолет и в упор выстрелил в мощную фигуру Козоя. Тот рухнул, аж пол содрогнулся.
– Ты нужен дома, сынок, - вновь к Ферану обратился Базьяр, пряча дымящееся оружие в кобуру.
– Ты обещал матери крышу починить. Возвращайся.
– Как... вы... узнали?
– Благоговейным шепотом промолвил Зыбник. Он готов был целовать ботинки этого человечного, все знающего, все понимающего командира.
Утирая сопли, нарочито хромая, контролер Зыбник поплелся на выход в след товарищам, навстречу зыбкой своей судьбе.
Итак, - сказал полковник Смерть, - продолжим наши переговоры. Сейчас рассмотрим главный пункт: выдача опасных шпионов.
Базьяр развернул документы о розыске, взглянул и объявил имена трех граждан Федерации.
Верховен покраснел, держа руки за спиной, он сжимал кулаки. Что позволяет себе этот дикарь!
– негодовал первый капитан. Как можно застрелить человека, вот так, не моргнув глазом, не выслушав объяснений... Непостижимо! Чудовищно!
Конечно, Верховен отдавал себе отчет, что эта демонстративная жестокость есть не что иное, как акт устрашения, направленный на то, чтобы сломить его, Верховена, волю и заставить выполнить все требования великофриканцев. Хотел бы знать Верховен, как далеко намерен пойти этот страшный человек, отстаивая свои требования?
Решая эту нелегкую проблему, Верховен прежде всего приказал своим людям убрать труп. Матросы лайнера собрались было выполнить приказ первого капитана, но Базьяр повелел обратное. Две воли столкнулись. Матросы Верховена и солдаты Базьяра стояли друг против друга, готовые бросится врукопашную. Верховен уступил. Но твердо заявил, что беженцев не выдаст.
– Хорошо, - сказал Базьяр, - немного отвлечемся... или развлечемся ха-ха-ха. Сейчас мы устроим танцы.
Базьяр посовещался со своими офицерами. Те кинулись выполнять его распоряжения. Вскоре зал стал наполняться публикой. Они жались по стенкам, шарахались от солдат, испуганно таращились на труп застреленного охранника. Последними пришли музыканты. Они нехотя взобрались на эстраду, взяли в руки инструменты.
– Что вы умеете играть?
– спросил их Базьяр.
– А что вы желаете?
– сказал руководитель музыкантов - длинноволосый пожилой молодой человек, с лунным блеском монокля в глазу.
– Что-нибудь из классических танцев.
– Вальс, танго, лесбинку, летку-енку, джибис?..
– Фриканку умеете?
– Попробуем, - ответил руководитель и махнул рукой своим товарищам.
Защелкали кастаньеты, музыканты ударили, дунули, растянули - одним словом, заиграли, неимоверно фальшивя поначалу, потом все более уверенно попадая в тон и ритм. Солировала рота, 17-ти струнный инструмент, корпус которого напоминал колесо. Полковник Смерть, выступая на полупальцах, быстро заскользил по паркету, держа осанку, картинно поставив руки. Танцуя, Базьяр выбирал себе партнершу, острым взглядом высматривая её среди собрания дам. Возле одной матроны остановился, взял её за руку, выдернул из толпы и, как коршун, потащил за собой безвольную добычу. Дама была ошеломлена столь грубым обращением, щеки её помертвели от бледности. Как испуганная лошадь, косилась она на труп охранника и вздрагивала от резких движений своего мучителя. Базьяр вращался вокруг дамы, точно петух, потом взял партнершу за талию, притянул к себе, потащил по залу, крутя в разные стороны. Партнерша закатила глаза и рухнула без памяти. Глубокий обморок освободил её от дальнейших мучений. Музыканты сбились с такта и остановились.
– Играть!
– приказал Базьяр и двинулся за новой жертвой.
– Послушайте, вы!
– вскричал Верховен, - Немедленно прекратите этот садизм!
Солдаты Базьяра наставили ружья на первого капитана.
– Позвольте мне, - выходя вперед, сказала стюардесса Наташа Кольен.
– Я принимаю вызов.
Девушка попросила плед у какого-то старика, сидевшего в инвалидной коляске. Обернула пеструю ткань вокруг талии, завязала верхний конец узлом, получилось наподобие широкой длинной юбки с весьма соблазнительным разрезом.
– Наташа, как ты можешь?..
– возмутился Верховен.
– Хочу с ним танцевать, - упрямо ответила стюардесса. Вся мягкость её характера исчезла. Если надо, она умела постоять за себя. Взгляд карих глаз девушки был тверд, девушки, отважившейся на мужской поступок.
Базьяр пошел грациозным скоком вокруг новой партнерши. Девушка взялась за край подола, приподняла, растянула его, как птица распускает хвост, встала на носочки пуант и пошла, пошла, закружилась, вспорхнула, полетела. Незаметно кивнула музыкантам, чтобы они ускорили темп. Рассыпались дробным стуком кастаньеты, звонко зазвенела струнами рота, взвизгнула свирель. Базьяр делал па, тяжело отдуваясь. Очень скоро в глазах у него стало все мутиться. А темп музыки нарастал. Остановиться, подумал Базьяр, надо это прекратить. Но самолюбие вояки не позволяло отдать спасительный приказ. Остановиться - значит проиграть. Проигравший капитулирует. Этого допустить нельзя. Гаэтано Базьяр либо умрет, либо победит. Но как её победишь, эту чертовку. Проклятая девка танцевала без устали. Она бьет его же оружием. Он-то хотел лишь попугать их, немного поглумиться, сломить волю... А что получилось?..