Constanta
Шрифт:
Я удивленно посмотрела на него.
– Давайте-давайте, – покивал он. – Все-таки это нас двоих касается. Записывайте, и я пойду.
Я взяла в руки его большой плоский мобильник, набрала номер. Он сохранил его, коротко кивнул мне и ушел из пиццерии. А я так и осталась допивать свой морс, до глубины души ошеломленная тем, с каким напором этот человек врывается в мою жизнь, оборачивая на себя все зеркала моей сложной души. Теперь он отражается в каждом из них, и есть ли от этого какое-то средство? Есть ли способ остановить это?
8. Изотопы
Изотопы – разновидности атомов какого-либо химического элемента, которые имеют одинаковый атомный номер, но при этом разные массовые числа.
А вечером того же дня он позвонил мне.
Едва я увидела незнакомый номер, подсвеченный синим на допотопном экране мобильного, сердце екнуло, будто звонил кто-то, кто объявит мне дату моей смерти. Спешно накинув куртку, я выскочила на улицу под навес и удивилась терпению (или настойчивости) звонившего. Он явно прождал не один гудок, и даже не пять, пока я соизволю принять вызов.
– Да? – в трубке послышались детские крики, затем – спокойный и размеренный голос Довлатова.
– Здравствуйте, Яна. Вы можете говорить сейчас?
«Па-а-а-апа-а!» – верещали еще громче, затем заливисто хохотали.
– Я – да. А вот Вы, кажется, не очень, – по голосу было слышно, что я улыбаюсь.
– Нет-нет, я сейчас выйду, секунду.
Пока из трубки слышались шаги и звуки открывающихся дверей, я стояла с лицом Тони Старка, благодаря бога, что Довлатов не может видеть меня сейчас.
– Вы еще здесь?
– Да.
– Так вот. Я с ней связался. И, должен сказать, она была удивлена, что я обо всем знаю. Долго отпиралась, что не в курсе, о чем я ей толкую.
– И что в итоге?
– Ну, разумеется, она испугалась меня и забрала заявление.
– Господи, спасибо огромное! – воскликнула я, ощущая мурашки по всему телу. – И за что только мне посланы такие помощники.
– Не за что, Яна. Ведь это касалось не только Вас. Таких сплетен мне, как человеку женатому, и даром не надо.
Можно подумать, о тебе никогда подобных сплетен не ходило, подумала я про себя, с таким количеством студенток в друзьях.
– Я понимаю. Простите, что так вышло, что впутала Вас в это. Вы же понимаете, я не хотела. Мне не хватило бы наглости такое о Вас не то что бы сказать, но и подумать! Так что я не давала ей повода так говорить… Злые языки, они сделают слух из ничего.
– Да я, пожалуй, сам виноват. Ладно, эта проблема решена.
Сам виноват? Это он о чем? Я вспомнила, как Галя сказала, что на комиссии он на меня пялился, и сглотнула слюну.
– Да, вот только… То, что Вы ей позвонили, усилит ее убеждение в том, что, ну…
– Я понял. Можете не договаривать. Лично она может думать, что угодно. На это я повлиять не в силах. Главное, чтобы остальные думали иначе.
– Да. Вы правы, разумеется, – вздохнула я. – Еще раз огромное спасибо. Я не знаю, как бы все это обернулось, если бы не Ваша помощь.
– Яна. Вы мне так и не рассказали, как такая способная студентка попала на комиссию и сдала ее на четыре без особых усилий? В комиссии всегда сидят законченные троечники. Но что там делали Вы?
– А вы знаете Корнееву?
– Так, немного. В последнее время ходят нехорошие слухи, но я не особо в такое верю. А дело в ней?
– В ней. В том, что она меня невзлюбила. А вот за что – мне знать не дано. Она же с пулей в голове.
– Ну, не следует Вам в таком тоне говорить о преподавателе. Вам еще у нее учиться, – Довлатов снова был серьезнее некуда, приструнил меня одним тоном.
– Извините. Я просто не люблю ее. Это у нас взаимно. Как я смогу учиться у нее после этого? Она ведь узнает, что я сдала ее предмет с недопуском, и будет отрываться.
– А Вы не поддавайтесь на провокации. Не позволяйте ей в чем-нибудь Вас завалить – учите так, чтобы не к чему было придраться. И ни в коем случае сами ей не говорите о комиссии. Только если первая спросит.
– А она разве еще не знает?
– Вот не уверен.
– Хорошо. Спасибо за совет. Послушаюсь и буду вести себя тихо-мирно.
– Да. И не бейте больше никого. Мне до сих пор не верится, что Вы избили кого-то. Такая безобидная с виду девушка.
– Не избивала я ее. Так. Ударила пару раз. Я ненавижу… когда поступают так, как поступила она.
– Понимаю. Но все равно. Вы в университете – прячьте кулаки и доставайте устные аргументы.
Я грустно усмехнулась его совету. Я так не умею. И никогда не научусь.
– А как мне надо было ей доказать обратное, если она вбила себе в голову такую… такую… несуразицу!
А такую ли несуразицу? – подумала я. – Сколько минут я уже с ним болтаю? К тому же мы вместе обедали. Так ли невозможно нам переспать? У нас отношение уже не как у студентки и преподавателя, а более свободные. И это меня немного напрягает. Я чувствую, будто виновата в этом, будто навязалась ему в друзья.
– Надо обладать даром убеждения. Прав тот, на чьей стороне правда. А она на Вашей стороне.
– Покидченко не из тех людей, которые откажутся насолить ближнему исподтишка. Она бы никогда не признала собственную ошибку. Она была убеждена.
– И вот вопрос: что убедило ее? С чего она вообще это взяла?
– А Вам сказать честно, как я думаю?
– Принимаю честность в любом виде, – серьезно ответил Константин Сергеевич.
– Как она сама сказала, цитирую: «Так ты все-таки спала с ним, да? Ай да я! Конечно! Можно было это сразу понять. По тому, как он на комиссии на тебя пялился!»