Contra spem spero
Шрифт:
– Ты ездишь в Брно и Прагу, покупаешь дико дорогие вещи. За истекшие три месяца – на миллион сто тридцать тысяч крон. Я нашёл чеки у тебя в чехле от телефона.
Это ничуть не смутило даму.
– И что? Ты ведь не для того украл те полтора миллиарда, чтобы я ходила в обносках?
Мужчина досадливо поморщился.
– Лена, ну зачем ты так? Украл…. Слово-то какое… плебейское…. Умело организовал финансовую сторону проекта – мне нравится куда больше! И потом – я же не себе их взял, это наши общие деньги.
– Вот именно – общие! И я имею право тратить их так, как захочу! В конце концов, что такое для нас миллион крон? Тридцать тысяч долларов, меньше, чем ничто!
Мужчина
– Дело не в сумме. Дело в том, что ты делаешь покупки в дорогих бутиках, где посетители редки, а покупатели – и того реже. Ты известна в лицо всем продавщицам из магазинчиков «Прадо» и «Гуччи», что на Старомесской! И, в конце концов, ты там повстречаешь кого-нибудь из наших старых знакомых…
– И что с того? – С вызовом спросила Лена.
– А то, что, учитывая невероятную болтливость твоих подруг, через неделю всем нашим знакомым в Москве станет известно, где мы отсиживаемся. ВСЕМ! В том числе и тем, кто совсем не желает нам добра…
Женщина немного смутилась, но затем с вызовом спросила:
– Ты что же думаешь, я всем буду рассказывать, где я и что я? Да даже если я увижу кого-нибудь из наших прежних знакомых – что я, дура, рассказывать ему про этот туземный городишко? Скажу, что живу…. ну, в Австрии, например!
Мужчина опять вздохнул.
– Ладно, согласен. Хотя…. Ладно, будем надеяться, что в случае нечаянной встречи с кем-нибудь из знакомых ты так и скажешь. – В голосе Игоря слышалось весьма явное сомнение. Он продолжил: – Второе. Зачем ты переписываешься с Натальей?
Лена победно улыбнулась.
– А вот здесь ты можешь ничего не бояться! Я пишу ей, что живу в Англии!
Игорь развёл руками.
– Лена, ну откуда ты знаешь, как живут в Англии? Она же бывала в Лондоне с отцом раз двадцать, она поймает тебя на лжи махом!
– А вот и нет! Я читаю блог одной девушки из Дорсетшира, она – дочь одного из беглецов по делу «Юкоса». Очень занимательно описывает бытовые мелочи! Так что Наташка уверена, что я в Англии, на двести процентов…. И вообще – ради чего ты затеял эту свару? Ну не из-за этого несчастного миллиона крон, ведь правда?
Игорь тяжело вздохнул.
– И из-за него тоже…. Тесть тут мне недавно написал, что меня зачем-то старательно ищут мои албанские партнеры по той сделке…. И вот это мне очень не нравится!
Женщина беззаботно махнула рукой.
– Какие мелочи! Поищут-поищут, да и перестанут! Они же не прокуратура!
– Вот в том-то и дело, что не прокуратура…. Ладно, будем надеяться, что всё обойдется! Но помни, что ты мне обещала!
Лена согласно кивнула головой.
– Конечно, дорогой! Всё сделаю, как ты мне велишь! А теперь ты отдашь мне ключики от моей машинки?
В кабинете генерала Калюжного было тихо – тихо так, что слышно было, как работают вентиляторы охлаждения хозяйского компьютера; сидящие у стола офицеры молчали, на лицах и у подполковника Левченко, и у майора Ведрича застыло выражение тревожной настороженности. Генерал тоже молчал – нервно затягиваясь очередной сигаретой; перед ним стояла пепельница, до краёв забитая окурками – что в последний раз было, как помнил заместитель начальника Управления, назад тому лет пять, не меньше.
Наконец, хозяин кабинета прервал тягостное молчание.
– Ну и какие мысли по этому поводу, товарищи офицеры?
Подполковник Левченко только отрицательно покачал головой. Майор Ведрич хмуро бросил:
– Нет мыслей. Шаром покати…
Калюжный тяжело вздохнул.
– И самое поганое – что понимаешь, что сделать в этой ситуации ты ничего не можешь. Так, Левченко? Правильно я понял твоё молчание?
Подполковник уныло кивнул.
– Куда уж правильнее…
Генерал встал из-за стола, прошёлся по кабинету, включил – и тут же выключил телевизор (успевший, впрочем, что-то пробубнеть про очередное «стратегическое партнёрство»), достал новую сигарету, и, досадливо скомкав её – в сердцах выбросил в сиротливо стоящее у дверей ведро для мусора.
– Промазал, чёрт! – а затем, вернувшись за стол, опять открыл папку с утренним донесением. Подняв его к глазам, прочитал ещё раз: – Кишлак Эль-Газейла, двадцать семь километров на юго-запад от селения Абу-Хаджейра. – А затем, помолчав, добавил: – Лучше бы ему было погибнуть в том бою…
В кабинете вновь стало тихо – как на кладбище. Впрочем, ненадолго – мрачное молчание понуро сидящих офицеров прервал телефонный звонок. Генерал поднял трубку, выслушал своего невидимого собеседника – а затем коротко проронил:
– Давай.
Через три минуты в дверь постучали. Калюжный досадливо поморщился:
– Нашёл время церемонии разводить! – И уже громче: – Заходи, вежливый ты наш!
Дверь приоткрылась, и в кабинет бочком протиснулся подполковник Крапивин, держащий в руках тёмно-бордовую кожаную папку.
– Разрешите, Максим Владимирович?
– Получил?
– Так точно!
– Ну, давай, рассказывай. Может, чего полезного и нарыл… – В голосе генерала проскользнули нотки надежды.
Вошедший подполковник деликатно присел у дальнего конца стола и, раскрыв папку, вопросительно посмотрел на хозяина кабинета. Сидевшие за этим же столом офицеры приготовились было встать и уйти – но генерал махнул рукой:
– Это по нашему делу. Всех касается. Давай, Крапивин, не томи.
Подполковник кивнул.
– Начну с того, что вы все уже знаете. Источник… – Генерал поморщился, и Крапивин поправился: – Хаджеф сообщает, что один из его раненных бойцов, направленный на излечение в селение Эль-Газейла, точнее – в полевой госпиталь, размещенный в этом селении, выяснил в частной беседе с проживающими там охранниками, что двадцать второго или двадцать третьего января туда был доставлен европеец славянской внешности, раненый в плечо и тяжело контуженный взрывом мины. Причём раненый недалеко от селения Закхо – по словам водителя грузовика, доставившего его в этот госпиталь. Далее. По словам охранников, этот человек был родом с Украины. Привезли его члены группировки Али Умара. Через три недели, то есть шесть дней назад, тринадцатого февраля, Али Умар, прибыв в госпиталь собственной персоной, забрал оттуда этого европейца. Как сообщает Хаджеф, банда Али-Умара известна тем, что занимается захватом военнослужащих коалиционных сил в Ираке с целью дальнейшего их использования в качестве доноров человеческих органов. Четверть выручки они сдают братьям-мусульманам, четверть – их противникам, так что их бизнесу ни те, ни другие не мешают. Поэтому, собственно говоря, им дозволяются подобные… хм… шалости. Хаджеф полагает, что проходивший лечение в Эль-Газейле украинец – есть наш Одиссей. Также он думает, что люди Али Умара, случайно оказавшиеся недалеко от места боя, который вёл Одиссей со своим курдским товарищем против преследовавших транспорт со специальным грузом ополченцев, захватили тяжело раненного нашего парня. С тем, чтобы, поставив его на ноги – отправить…. по известному маршруту. – Последние слова дались Крапивину с трудом. Но, справившись с комком в горле, он продолжил: – Все попытки Хаджефа выйти на связь с Али Умаром с целью обмена вышеназванного украинца на двоих пленных англичан провалились – никто не знает, где теперь этот Али Умар. В Курдистане его сейчас нет.