ЦРУ и мир искусств
Шрифт:
Выходцем Департамента информационных исследований был Адам Уотсон. Он предоставил Джексону меморандум о британской политике психологической войны, «которая, как заверил меня Уотсон, проводилась правительством Её Величества уникальным и беспрецедентным образом. В связи с этим он поднял такой вопрос. Британская сторона передаёт нам практически всю информацию, а у нас для них ничего нет. Я ответил, что координаторы хорошо понимают эту ситуацию, и я надеюсь, что вскоре всё изменится». Уотсон стал ценным контактным лицом для Джексона, с которым он познакомился в 1951 году в Британском посольстве в Вашингтоне. Там Уотсон налаживал связь с ЦРУ. После этого Джексон «тесно сотрудничал с ним» и рекомендовал Уотсона Нельсону Рокфеллеру, сменившему Джексона в Белом доме в 1954 году, как человека, которому «действительно нравятся более полезные неофициальные и непринуждённые взаимоотношения» [310] . Уотсон неоднократно доказывал, что он являлся влиятельным союзником Конгресса за свободу культуры на протяжении многих лет.
310
C.D. Jackson. Log Files (CDJ/DDE).
Выходцем
В лице Ч.Д. Джексона Конгресс за свободу культуры получил в Белом доме влиятельного союзника. Том Брейден быстро наладил контакт с Джексоном. Они регулярно встречались для обсуждения «накопившихся вопросов». Их сотрудничество в связи с турне Бостонского симфонического оркестра в 1952 году убедило Джексона в полезности Конгресса. Он оценил его как «единственную известную мне организацию, действительно оказывающую серьёзное антикоммунистическое антинейтралистское влияние на интеллигенцию в Европе и Азии» [312] . Кроме того, он был высокого мнения о многих его активных членах. Некоторых из них он рекомендовал в качестве кандидатов на государственную службу: Сидни Хука, Джеймса Бэрнхама («комментатора, умевшего хорошо выражать свои мысли относительно «отдела грязных трюков»), редактора журнала «Нью Лидер» Сола Левитаса («определённо стоявшего на стороне ангелов») и Даниэла Белла, который работал на журнал Люса «Форчьюн» (Fortune) и, по словам Джексона, «хорошо знал коммунистические методы ведения холодной войны» [313] . Он также был поклонником Николая Набокова. Именно Джексон рекомендовал внести Набокова в список лиц для использования в психологической войне. По его мнению, эти люди были способны занимать важные должности. Список был передан в аппарат министра сухопутных войск в 1950 году.
311
Там же.
312
С.D. Jackson to Henry Luce. 28 April 1958 (CDJ/DDE).
313
С.D. Jackson to Abbott Washburn. 2 February 1953 (CDJ/DDE).
Союз Джексона с Конгрессом длился много лет (в 1954 г. он стал членом правления Американского комитета) и принёс Конгрессу многочисленные преимущества, помимо престижа скрытой поддержки Джексона. Когда Конгрессу требовалась помощь в журналах Люса, Джексон был готов её обеспечить. Когда Конгрессу необходимо было взаимодействие с Комитетом за свободную Европу и радиостанцией «Свободная Европа», Джексон мог выступить связующим звеном. Когда Конгресс нуждался в «частных» дотациях, Джексон мог воспользоваться своими многочисленными деловыми контактами, чтобы обеспечить получение необходимых средств. Однако самым важным был политический престиж организации, полученный благодаря Джексону. У организации, как ни удивительно, было не так уж много защитников, представлявших капитал. «В Вашингтоне ни у кого не было достаточной репутации для поддержки Конгресса. Никто не был уверен, что хочет иметь такую репутацию для его поддержки, - отмечал Лоуренс де Новилль.
– Большинство людей были озадачены. Мы создали его, однако у нас нет необходимой реальной структуры в Вашингтоне» [314] . Благодаря героическим усилиями Майкла Джоссельсона Конгресс за свободу культуры выжил и даже процветал в условиях такого скептицизма.
314
Lawrence de Neujville. Telephone interview, April 1997.
После активной работы в течение нескольких последующих лет Майкл Джоссельсон взял небольшой перерыв в борьбе за умы и чаяния человечества. 14 февраля 1953 года он вступил в брак с Дианой Додж. Свидетелем на свадьбе был Лоуренс де Новилль. Для обоих этот брак стал вторым. Джоссельсон женился на Колетт Джуберт (Colette Joubert) в Гаване в 1940 году, но они развелись. Всегда скрытный, он никогда никому не рассказывал о ней. И тем не менее хранил выцветшую вырезку из нью-йоркской газеты за февраль 1963 года, где сообщалось о чудовищном убийстве Колет: она была задушена и найдена связанной с кляпом во рту после изнасилования в своих апартаментах в Верхнем Истсайде.
Майкл и Диана провели своё свадебное путешествие на Майорке. Сразу после возвращения в Париж Майкл признался своей новой жене, что работает на ЦРУ и что Конгресс за свободу культуры является «собственностью» Управления. Диана уже поняла по отношениям между Майклом и Конгрессом, что для него они значили нечто большее, чем импортно-экспортные операции, как было указано в визитной карточке. Сначала она предположила, что он работает на русских, и с облегчением обнаружила, что он на «правильной» стороне. Диана получила псевдоним Джин Энзингер (Jean Ensinger). С тех пор между ними существовало что-то наподобие партнёрства.
Диана Джоссельсон хорошо подходила для задания. Бывший стипендиат Фулбрайта (стипендия Фулбрайта - самая престижная в области международного обучения в США.
– Прим. ред.), она обладала глубокими знаниями по вопросам профсоюзов: ранее была редактором дайджеста рабочей прессы США, а затем - в Управлении профсоюзов «Плана Маршалла» под руководством Джея Лавстона и Ирвинга Брауна. «Я была молода и привлекательна и имела большой успех у всех рабочих лидеров», - вспоминала Диана. В круг её обязанностей в Управлении профсоюзов входило составление отчётов о деятельности
Джин Энзингер и Джонатан Ф. Саба (Jonathan F. Saba) вместе писали депеши и докладные записки, зашифрованные для передачи в Вашингтон. Они передавались сотруднику ЦРУ за стаканчиком мартини в апартаментах Джоссельсона. «У всех сотрудников ЦРУ были одинаковые чемоданы-дипломаты с двойным дном для депеш. На самом деле это выглядело очень комично. Их можно было узнать за милю - у всех стандартный чемодан-дипломат. Это было забавно. Мы читали входящие депеши, после чего я сжигала их в туалете» [315] , - вспоминала Диана. Она очень хорошо подходила для этой работы и знала, как уберечь секреты даже от собственной матери. Однажды сотрудник ЦРУ Ли Уильямс вышел за детским питанием для Дженнифер, первого и единственного ребёнка Джоссельсонов. Когда он вернулся, Диана была вынуждена познакомить его со своей матерью. Мать приехала из Штатов, чтобы помочь ухаживать за ребёнком. Увидев книгу «Джейн Эйр» на столе, Диана пробормотала: «Это, э-э-э, господин Рочестер». «Как странно! Господин Рочестер. Прямо как в «Джейн Эйр»!» - воскликнула её ничего не подозревавшая мать. Диана не назвала настоящее имя Ли Уильямса, которое само по себе ничего бы не раскрыло. Но это свидетельствует о том, насколько сильно она увлеклась «большой игрой». Когда мать Дианы наконец узнала правду, она была «поражена этой новостью» [316] .
315
Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997.
316
Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997.
Будучи хорошо информированной о работе Майкла, Диана каждый день восхищалась его необычайной эрудицией. Его способность координировать запросы Вашингтона, учитывая при этом зачастую изменчивые нравы интеллектуалов из Конгресса, восхищали её. «Без него Конгресс был бы несостоятелен, - как-то обмолвилась она.
– Лучшей порой Конгресса, как я полагаю, были первые сто дней правления Кеннеди. Это было удивительное время. Ты чувствовал себя сопричастным всему, что где-либо происходит. Всё шло прекрасно, всё было наполнено жизнью. Майкл мог быть в курсе всего. Меня восхищало, как утром он мог говорить о драматургах в Боливии, днём - о писателях в Азии, а вечером он и Николай общались по телефону на четырёх языках. Я помню, как сидела со Стравинскими в кафе в Париже, и его жена делилась со мной рецептом приготовления блинов. Для нас это было замечательное время. Холодная война, Конгресс за свободу культуры - это было сродни Французской революции или Оксфордскому движению. Вот как всё это ощущалось». [317] .
317
Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997.
Джоссельсоны часто встречались с Томом Брейденом, который регулярно путешествовал по Европе. Они могли пойти в ресторан или на теннисный турнир «Роланд-Гаррос», либо поехать с Брейденом на велосипедах на велодром «Д'Ивер» - «стадион с ужасным прошлым». Сюда свозили евреев во время массовых облав под городом Виши. Джоссельсоны также поддерживали постоянный контакт с Ирвингом Брауном. Иногда они встречались с ним за его столиком в ночном гей-клубе под названием «Индифферент» (L'Indifferent). Однажды они пришли туда и увидели, как Браун передаёт крупную сумму денег «какому-то головорезу из Марселя» [318] . Браун в то время занимался созданием Средиземноморского комитета. Это была группа лиц, нанятых для обеспечения охраны во французских портах при разгрузке грузов в рамках «Плана Маршалла» и американского оружия для НАТО. Брейден прокомментировал с оттенком сухой иронии способность Брауна упрощать такие мероприятия: «Для того, кто принимал активное участие в избиении «коммуняк» в доках Марселя, странно проявлять интерес к Конгрессу за свободу культуры» [319] .
318
Там же. Ирвинг Браун имел многочисленные и разнообразные контакты, и распоряжаясь столь крупными деньгами, он стал вести дела с опасными людьми. Недавно обнаруженные документы свидетельствуют о том, что Федеральное бюро по обороту наркотиков следило за Брауном в середине 1960-х из-за подозрений в торговле наркотиками в США (или отмывании денег от торговли наркотиками). Документы раскрывают связь Брауна с известными французскими криминальными авторитетами и их партнерами в итальянской мафии. Federal Bureau of Narcotics, memorandi, October 1965. Я благодарна Тони Кэрью за то, что он мне показал эти документы.
319
Тот Braden. Interview, Virginia, July 1996.
«Американская федерация профсоюзов имела реальный опыт коммунистической деятельности и была именно той точкой, с которой следовало начинать борьбу, - отмечала Диана Джоссельсон.
– Брауну импонировали любого рода насильственные методы, штрейкбрехерство в Марселе и прочее. Нам с Майклом было очень забавно заходить в ночной клуб и наблюдать, как Ирвинг передаёт деньги группе хулиганов, и я уверена, что Ирвинга точно так же забавляли интеллектуалы. Я думаю, что Ирвинга, которому не был знаком ни Пикассо, ни Бодлер, Конгресс привлекал гламурностью, а такие связи были нужны» [320] .
320
Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997.