Цугуми
Шрифт:
– Прости меня.
У меня перехватило дыхание. Должно быть, случилось что-то чрезвычайное, раз Цугуми извиняется.
Ёко с легким кивком взяла полотенце и, вытирая слёзы, вышла из комнаты. Увидев, что Цугуми закрылась одеялом с головой, я, не зная, что мне здесь дальше делать, вышла из комнаты и спустилась по лестнице вслед за Ёко.
– Что произошло? – Мой вопрос необычно громко прозвучал в тёмном и тихом коридоре, и я понизила голос: – Всё в порядке?
– Да, теперь всё в порядке, – сказала Ёко, и на её лице появилась улыбка, хотя, была ли это улыбка, в темноте было трудно определить, но я почувствовала это по тону голоса Ёко.
– Ты думаешь, для чего использовала Цугуми эту собачонку?
– Что? Я её недавно привязала к веранде.
– Мария, ты поддалась обману. – При этом Ёко не могла удержаться, чтобы не усмехнуться.
– Ты знаешь, что Цугуми делала ночами?
– Она
– Она рыла яму, – сказала Ёко.
– Что?! – опять громко переспросила я, и Ёко поманила меня в свою комнату.
Там горел яркий свет, и всё, что до этого происходило в темноте, стало казаться каким-то необычным сном. Ёко вся была покрыта грязью, и я посоветовала ей пойти принять ванну, но она отказалась.
– Сначала послушай, какое со мной случилось приключение, – ответила она и рассказала мне историю о яме.
– Это была потрясающая яма. Глубокая. Как она только смогла её вырыть? Куда относила землю? Несомненно, она делала это каждую ночь после того, как все ложились спать, а утром закрывала её доской и поверх засыпала землёй… Я крепко спала, но почему-то неожиданно проснулась. Когда прислушалась, мне показалось, что кто-то стонет. Мне стало очень страшно, но я так и не могла определить, кажется мне это или нет… Но всё-таки было похоже, что звук исходит из сада, и я встала и пошла посмотреть. Ты ведь знаешь, когда происходит что-то непонятное, всегда хочется пойти и посмотреть, хотя это и вызывает дрожь во всём теле. Я открыла заднюю калитку и шла на ощупь в сплошной темноте. Но звук, похоже, исходил не из дома, а оттуда, где была будка Пуча. А что, если это грабители? Но тогда почему не лаял Пуч? Во всяком случае, я решила пойти и посмотреть на Пуча. В потемках запахи лучше различаешь, не так ли? Так вот, когда я вышла в сад, в нос мне ударил более резкий, чем обычно, запах свежей земли. Я остановилась, склонив голову, и вновь услышала стон… из-под земли. Подумав, что вряд ли это возможно, я приложила ухо к земле и удостоверилась, что это действительно так. Постепенно глаза привыкли к темноте, и, всмотревшись, я увидела, что рядом с Пучем, ты не поверишь, сидит Гонгоро. Я была ошеломлена и на какое-то мгновение потеряла чувство реальности. Но, внимательно всмотревшись, я увидела, что окраска этой собаки немного отличается от масти Гонгоро, и что было ещё более поразительным, так это то, что в пасти обеим собакам были вставлены своего рода кляпы. Я вернулась в гостиницу за фонарём и осветила собачью будку. Действительно, это был не Гонгоро. Я принесла лопату и как сумасшедшая стала копать перед собачьей будкой, где вскоре показалась толстая доска. Я стукнула по ней лопатой, и снизу раздался стон. После этого я совсем обезумела от отчаяния. Взявшись за конец доски двумя руками, я сдвинула её в сторону и посветила фонарём вниз. Там я, к своему ужасу, увидела человека, сидевшего в страшно узкой и глубокой яме. Ты представляешь, как мне стало страшно? Его рот был заклеен, на лбу запеклась кровь, он протягивал ко мне свои покрытые грязью руки. Когда я узнала в нём одного из тех парней, которые украли Гонгоро, перед моими глазами всплыло лицо Цугуми. Я поняла, что это дело её рук. Но как трудно было вытащить этого парня. Я протягивала ему руки, но он несколько раз срывался вниз, настолько глубокой была яма. Я вся испачкалась, но мне всё-таки удалось его вытащить. Когда я освободила его и всмотрелась в его лицо, то он оказался просто ребёнком, по виду ещё школьником, и был готов вот-вот расплакаться. Мы оба просто плюхнулись на землю и сидели усталые, не в состоянии вымолвить ни слова. Конечно, нам не о чём было говорить. Я всё думала о Цугуми, о том, что с ней случалось с детских лет, и мне стало по-настоящему грустно. Так я и продолжала сидеть перед вырытой Цугуми глубокой ямой и уже не могла больше удержаться от слёз. Пока я так сидела с растерянным видом, он, пошатываясь, вышел через калитку на улицу. Мне надо было что-то сделать с этой ямой, и я прежде всего закрыла её доской, которую засыпала землёй… После этого я вернулась в дом.
Закончив свой рассказ, Ёко взяла с собой смену белья и спустилась в ванную. Моя голова была забита разными мыслями, и я, как в забытье, вернулась в свою комнату. Проходя мимо комнаты Цугуми, я заколебалась, зайти мне к ней или нет, но всё-таки отказалась от этой идеи, представив себе, что она может чувствовать после всего произошедшего.
Я знала, что не в характере Цугуми не доводить что-либо до конца, но я испытывала головокружение при одной мысли о том, что она совершила сегодня ночью, и сколько сил у неё ушло на подготовку и осуществление задуманного ею плана. Она рыла эту яму поздно ночью, чтобы никто не заметил, и уносила куда-то вырытую землю. Это трудно себе даже представить.
И одновременно она искала по всему городу собаку которая была бы похожа на Гонгоро. Возможно, она уговорила хозяина дать её ей на некоторое время или просто купила её. Затем, ловко обманув меня, она рассказала о своём посещении бара-закусочной и, опасаясь моих предчувствий, успокоила меня тем, что попросила привязать собаку к веранде. Когда все в доме легли спать, она перенесла похожую на Гонгоро собаку в будку к Пучу, вставила кляп в глотки обеих собак с тем, чтобы они не лаяли на незваного гостя, и убрала с ямы доску, которая маскировала её и одновременно предотвращала падение в неё постороннего человека. Вместо доски она закрыла яму тонким картоном и превратила её, таким образом, в настоящую ловушку.
Если бы они пришли всей компанией, то план Цугуми наверняка бы провалился, но она, видимо, рассчитывала на то, что придёт один, тот, которому она в баре продемонстрировала собаку. Тем не менее она караулила ночью, точно не зная, придёт он или нет. Не исключено, что он собирался притащить своих друзей в другую ночь, а сам предварительно хотел удостовериться, действительно ли это Гонгоро, который уже давно должен был быть мёртв.
При его появлении сидевшая в засаде Цугуми подошла сзади и чем-то ударила его по голове. Когда он отключился, она заклеила ему рот и сбросила его в яму. Затем она закрыла яму доской, засыпала её землёй и вернулась в свою комнату.
Я не могла себе представить, как такое в действительности возможно. Но Цугуми это сделала. И всё шло как намечено за исключением того, что Еко услышала стон попавшего в ловушку. Я не могла понять, откуда у Цугуми такая энергия, позволившая разработать и осуществить свой тщательно разработанный план, и какую она преследовала во всём этом цель.
Будучи не в состоянии заснуть, я, лёжа в постели, продолжала перебирать в уме детали произошедшего. Уже приближался рассвет, и небо на востоке, как мне показалось, слегка побелело. Я встала и взглянула в сторону моря, однако там, где определённо должно было быть море, всё было покрыто темнотой ночи. Постепенно этот вид всё глубже стал проникать в моё сонное сознание.
Цугуми пожертвовала своей жизнью!
То, что поняла Ёко, сейчас вдруг с шокирующей ясностью потрясло и меня. Кёити и её будущее значило для Цугуми меньше, чем желание совершить задуманное. Цугуми хотела убить человека. В конце всей этой операции, во время которой она превзошла предел своих физических возможностей, она всё ещё глубоко верила, что смерть этого парня ничего не стоит по сравнению со смертью любимой ею собаки.
Вновь и вновь перед моими глазами всплывала картина странного возбуждения Цугуми, когда она прошлой ночью рассказывала о своих приключениях. Цугуми совершенно не изменилась. Её любовь к Кёити, годы и месяцы, которые она провела с нами, предстоящая новая жизнь после переезда, Пуч – всё это не привело к каким-либо изменениям в её характере. С детских лет она жила только в своём собственном мире.
И каждый раз, когда я думала обо всём этом, передо мной, как тёплый солнечный свет, возникал образ улыбающейся Цугуми с собакой, похожей на Гонгоро, на руках. Она выглядела совершенно невинной и ослепительной.
Образ
«Вы что, действительно думаете, что я хотела его по-настоящему убить? Я только хотела нагнать на него страху, чтобы он испугался. Вот уж малодушные людишки, подняли из-за этого такую шумиху».
Мы ждали, когда Цугуми начнёт над нами подобным образом насмехаться, и уже могли представить себе выражение её глаз, которое появляется каждый раз, когда она дурачит других.
Но этого не произошло.
Цугуми сразу же положили в больницу. У неё поднялась высокая температура, стали отказывать почки, наступило общее истощение организма в результате переутомления. В общем, после окончания «операции» все её болезни вспыхнули с новой силой и свалили её с ног. Наблюдая, как стонущую Цугуми погружают в такси, я подумала, что любой здоровый человек мог бы заболеть, проделав такую работу.
– А я, дурочка, должна возвращаться домой, – вспомнила я.
Ярко-красное, с насупленными бровями лицо Цугуми, впавшей в забытьё, было искажено болью. Её вид вызвал у меня такие страдания, что я даже почувствовала ненависть к ней. А я ещё так о многом хотела с ней поговорить, погулять вместе с собакой по берегу и там сказать «до свидания». Теперь это уже было неосуществимо.