Цунами

Гофштейн Александр Ильич

– Это имеет для тебя какое-то значение? Ну, положим, не на шестисотом метре, а на семисотом. Какая разница? Метку, оставленную в породе землетрясением, мы с тобой наблюдали в «Восточной» как раз на шестистах метрах. Помнишь?

– Помню. Но для науки разница принципиальная. Мы всё время вертимся вокруг вопросов, которые более в твоей или даже Рыбакова компетенции. А я специалисттоксиколог. И направлен сюда в конечном итоге с другой целью. Мне важно, как и на каком отрезке времени сероводород из жидкости превращался в газ. А может быть, это изначально был газ? Эта дрянь тяжелее воздуха. Значит, заполнение шахты могло идти разными путями: или снизу вверх, или сверху вниз. Количественные показатели при этом

будут совершенно разными. И смертельная концентрация докатывалась до некого условного уровня в разное время. Потом газ вышел из устья. Отравились люди вокруг. Как формировалось облако, куда и с какой скоростью двигалось – вот неполный перечень отправных точек, зависящих от базиса – глубины залегания «прорехи» в породе.

– Я повторюсь: в «Восточной» след землетрясения был как раз на глубине шестьсот метров. А Бутко сказал, что у обеих шахт сходная геология.

– Гриша, будь другом, взгляни ещё раз на геологический разрез полигона. Орлиным взором! В свете того, о чём я тебе сейчас сказал.

С улицы вошли насквозь прокуренные Ахметов и Горбань. Все снова расселись по местам. Рыбаков обратился к аудитории:

– Для того чтобы работу учёных из Москвы развернуть в полном объёме, не хватает нужных сведений. Уже есть данные ГМЦ на день катастрофы. Есть параметры шахтных выработок. Нет пока данных по сейсмике.

Александр Иванович предлагает немедленно осмотреть места, где были заложены разведочные скважины, и из сохранившихся скважин отобрать пробы воздуха. Посоветовавшись с Львом Станиславовичем, мы решили предложить вам на обсуждение ещё один вопрос: целесообразно ли отбирать пробы из затопленной «Первомайской-бис»? И, наконец, третье: как будем делить участников?

– Я предлагаю от вопросительной категории перейти к утвердительной, – вставил Горбань. – Отбор проб воздуха само по себе занятие достаточно хлопотное. Пробы воздуха из шахты могут иметь большую весовую ценность, значит, отбирать их нужно. Если учесть, что придётся за пробами спускаться в бездействующую шахту, а также рыскать по полям в поисках заброшенных оголовков скважин, то незачем расходовать драгоценное время на обсуждение. Предлагаю Александру Ивановичу заняться скважинами. А кто возьмёт на себя труд низвергнуться в «Первомайскую-бис», решайте между собой.

– Полезу я, – спокойно сказал Гриша. – У меня есть хорошие знакомые среди спелеологов. Без специального снаряжения и опытных людей такая операция вряд ли вообще осуществима.

– Пробоотборное оборудование может быть получено в областной СЭС. С главным санитарным врачом предварительная договорённость уже есть, – сказал Рыбаков. – Само собой разумеется, напрокат и с условием полной сохранности.

Горбань встал:

– Можно подвести краткие итоги дня сегодняшнего? Так как возражений нет, приступаю. Для того чтобы можно было начать расчёты по изучаемой ЧС – Южношахтинскому выбросу, необходимо закончить формирование исходной базы данных. Конкретно: решено отобрать пробы воздуха из затопленной шахты и из сохранившихся скважин. Анатолий Михайлович, Лев Станиславович и я завтра планируем провести день в администрации области и УФСБ. После окончания расчётной части работы тема командировки рабочей группы из Москвы в данном регионе может считаться исчерпанной. А сейчас разрешите официально поблагодарить хозяев за гостеприимство! Да снизойдёт милость Аллаха на этот стол и на всех, за ним сидящих!

Поковырявшись в тарелке с полным соблюдением этикета – ножом и вилкой, – Ахметов, извинившись, удалился к телефону. Лёнька подмигнул мне и ловко разлил остатки водки по рюмкам:

– Ну, за знакомство! Без цирлих-манирлих, как свои со своими! Справа от меня Лев, а слева от меня Львович, значит, успех предрешён!

– Справа от вас, мил человек, Лев Станиславович, – поправил зарвавшегося

Горбаня вечно бдительный Шепелев.

В комнату возвратился Ахметов и сел, аккуратно поддёрнув брюки на коленях.

От выпитой водки я слегка осоловел. Разговор шёл о деталях взаимодействия. Говорил Рыбаков. Горбань изредка вставлял слово. Под фикусом, где я снова угнездился, было уютно, как в шалаше.

– Разрешите дополнить? – встал с места Ахметов. – Завтрашний день ожидается напряжённым, поэтому УФСБ предлагает усилить возможности группы, выделяя двух офицеров и автомобиль в помощь Александру Ивановичу и ещё трех человек и автомобиль в распоряжение Григория Львовича. Автомобили радиофицированы. Сегодня в шестнадцать часов вас, Александр Иванович, будет ожидать зам главного санитарного врача. Окончательно решите с ним вопрос «проката» оборудования.

И ещё пару слов, пожалуйста. Учитывая особую ответственность и определённый риск, который неизбежен при спуске в шахту без средств механизации, с индивидуальным освещением, вам, Григорий Львович, будет выделено пять портативных радиостанций. Фирма Icom надёжная, японская. Мы немедленно подготовим распоряжение главы администрации области о том, что всем лицам, которые будут вами привлечены к непосредственному участию в спуске, будет выплачена компенсация в размере двух минимальных месячных окладов за каждые восемь часов работы под землёй. Если же товарищам будут чиниться препятствия в мероприятии, пожалуйста, подготовим второе распоряжение – о привлечении специалистов для ликвидации последствий стихийного бедствия. Распоряжение будет обязательно для исполнения руководителям всех предприятий и учреждений, действующих на территории Ростовской области. Предполагая, что ещё сегодня вы сможете навестить своих друзей-спелеологов, я дам распоряжение организовать для вас, Григорий Львович, разъездную машину. Через десять минут она будет стоять у подъезда.

– Спасибо, – вежливо поклонился Лёнька. – Оперативность, достойная настоящего джигита.

Ахметов неприязненно взглянул на Лёньку. За фикусом потянуло откровенной прохладой.

– Со скважинами могут возникнуть проблемы, – заметил я. – Если всё делалось по правилам, то оголовки должны быть заглушены. Чтобы вскрыть скважину, нужен кислородный резак, а для придания ей статус-кво – электросварка. В армии всё делалось просто: на подобное задание выезжала МТО на базе ЗИЛ-131. Там есть кислород, пропан, резак и сварочный генератор. Вопрос хозяевам: можно ли оперативно раздобыть на завтра и послезавтра полноценную МТО с трудолюбивым экипажем?

– Не могу обещать наверняка, но помочь постараемся, – довольно сухо ответил Ахметов. – К сожалению, сегодня суббота и ваша просьба прозвучала несколько поздновато.

– Извините, но у нас с вами до сегодняшнего дня не было деловых контактов. А предыдущие дни были заполнены камеральной работой. Так что, если уж вам будет совсем тяжко с организацией МТО, отложим скважины на день-другой и бросим все наличные силы на шахту. Хотя, насколько я помню, в армии выходных не бывает.

Обед-совещание закончился. Гриша стоически перенёс покровительственный тон Ахметова и умчался в Ростов на «разъездной». Дядя Лёва и Лёнька принялись обживать выделенные апартаменты. Я пошёл к себе, договорившись с Горбанем, что он зайдёт ко мне через часок.

У себя в комнате я рассортировал содержимое сумки в расчёте на полевую работу завтра. В какой раз мысленно поблагодарил Анатолия Михайловича за заботу: его ботинки оказались выше всяких похвал!

Кажется, закончился цикл «производственных совещаний» и впереди меня ждала нормальная работа. Я незаметно для себя устал от неизвестности. Предыдущие дни напоминали топтание у входной двери в ад. Уж лучше распахнуть эту дверь пошире, заглянуть внутрь – и чёрт с ним, с содержимым! Главное – заглянуть.