CUPHEAD. Хаос на карнавале
Шрифт:
– Подтяжки?
– Нет.
– Воск для усов? Шнурки? Жидкая мазь?
– Это на день рождения. Подарок должен быть… классным. Ну, знаете, что-нибудь шикарное.
Шквар закатил единственный здоровый глаз.
– О, простите меня, мистыр О-ля-ля, – пробурчал он, потом повернулся и взял с полки стеклянную бутылку. – Хотите пахучего француського о-де-ко-ло-на? Или даже этого недостаточно для Его Величества?
Чашек вздохнул. Иногда он очень жалел, что единственная лавка с подарками во всём городе принадлежит Шквару.
– А как насчёт этого? – спросил Кружек.
Он стоял в углу магазина, разглядывая полку, уставленную игрушечными самолётиками. Там были планеры из берёзовой коры, и заводные бипланы, и даже самолёт, который заправляют настоящим бензином. Кружек увлекался самолётами, сколько себя помнил.
– Ой, Кружек, да зачем Старине Чайнику какая-то дурацкая игрушка? – ответил Чашек. – Ему нужно что-нибудь типа…
И тут он увидел идеальный подарок – на витрине прямо под кассовым аппаратом. Карманные часы – блестящие золотые часы на сверкающей цепочке.
– Вот! Вот что нам надо… Боже мой, смотри, сколько времени уже!
Большая стрелка карманных часов показывала на одиннадцать. Это значило, что звонок для опоздавших прозвенит через пять минут.
– Пойдём, Кружек, – сказал Чашек. – Вернёмся после школы.
Они выбежали в дверь.
– Мы закрываемся в четыре ноль-ноль, – крикнул им вслед Шквар. – Не опаздывайте!
– Не опоздаем! – крикнул в ответ Чашек.
Спеша в школу, они увидели, что на главной площади собралась большая толпа зевак. Чашек не видел, на что они смотрят, – видел только, что все очень волнуются. А ещё он увидел, как над головами поднимается огромный разноцветный шатёр. Такой красивый! Он замер, уставившись на него.
– Пойдём, дурачок, – сказал Кружек, схватил Чашека за воротник и потащил его дальше.
5. (Раз) вилка на дороге
Огромное облако пыли поднималось за спиной братьев, когда они бежали по старой школьной дороге. То, как вы понимаете, был не просто обычный бег, а такой, от которого почтовые ящики крутятся на месте, словно флюгеры, а с кур, имевших неосторожность подойти слишком близко, слетают перья. Не стоит и говорить, что почта в этот день пришла кому и как попало, а группа почтенных несушек, вышедших на утреннюю прогулку, попала в весьма неловкое положение, но тут уже ничего не попишешь. Чашек и Кружек просто не могли опоздать. В этот день – точно нет. Иначе разразится катастрофа.
К сожалению, всё же нашлась одна вещь, которая двигалась ещё быстрее них, – часы на фасаде школы. То были самые пакостные часы на всех островах – никогда не помогали, когда тебе это очень нужно, никогда не давали взаймы несколько секунд, которые ты мог бы вернуть завтра или в свободное время. Нет, часы были из тех, что с утра шли слишком быстро, а потом, весь оставшийся день, абсолютно никуда не спешили. Но хуже всего – то, что у часов явно было что-то личное к Чашеку. Он был в этом совершенно уверен.
– Почти добежали! – крикнул Чашек, хрипя, словно чайник, в котором почти не осталось воды.
Он пытался просто подбодрить себя и брата (Чашек умел находить что-то хорошее в любой ситуации, даже когда ничего хорошего там и близко не было), но так уж вышло, что он оказался прав. Школа была буквально за углом. Если они и добегут, то буквально в последнюю секунду, но если ветер подует им в спину, и им чуть-чуть повезёт, то они действительно могут успеть. Чашек уже представлял, как они с Кружеком заходят в школу вместе с остальными ребятами, и их, как обычно, приветствует Рик, коврик для вытирания ног.
«Доброе утро, ай! Добро пожаловать в школу, ай! – говорит Рик, пока по его лицу проходит целая толпа. – Рад вас видеть, удачного вам дня, ай-й-й-й-й!»
Ничто так не поднимало настроения с утра, как весёлые крики Рика из-под ног, и Чашек твёрдо намеревался их услышать. Он махнул рукой Кружеку, чтобы тот тоже поспешил. Стиснув зубы, они изо всех сил размахивали руками, и тут…
ВЖИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!
На дороге их ждала вилка. Нет, не развилка – а вы ведь наверняка подумали, что кто-то что-то перепутал и забыл написать буквы в начале – а самая настоящая вилка. Сильверворт, или, как его звали все школьники и школьницы Чернильных островов, директор Сильверворт.
– Божечки, это же директор! Прячься! Прячься! – воскликнул Чашек.
Они тут же юркнули в кусты – совершенно машинально; им немедля захотелось спрятаться, едва они завидели напыщенную вилку, стоявшую между ними и школой. Все знали, насколько строго Сильверворт следит за тем, чтобы учащиеся приходили вовремя.
– Пунктуальность – залог успеваемости, – сказал он, проводя группу учеников через широкую входную дверь. – Можете меня цитировать.
Когда Сильверворт говорил что-нибудь глубокомысленное – а это случалось чаще, чем вы могли бы подумать, – он поднимал в воздух палец, словно позируя для статуи. На самом деле он бы даже не удивился, однажды увидев статую, воздвигнутую в свою честь – из мрамора, или бронзы, или лимбургского сыра, или иного материала, который оказался под рукой. В конце концов, по собственному скромному мнению, он был личностью монументальной. Маленькая, но важная вилка, директор носил монокль, потому что это стильно, а записки о взысканиях раздавал так же энергично, как разносчик газеты «Новости Чернильных островов».
Ни одна Екатерина Медлительная или Иван Поздний не могли скрыться от бдительного ока директора Сильверворта. Опоздавших он чуял за милю, и, хотя Чашека и Кружека он ещё не заметил, но знал, что кто-то здесь есть. И он найдёт его. Это лишь вопрос времени.
– Хм-м-м-м-м-м-м… Будь я лодырем, где бы я сам спрятался? – бормотал он себе под нос.
Как назло, именно в этот момент мимо проходил Фляжка Хьюз, носивший очки с очень толстыми стёклами. Сильверворт стащил очки с Фляжки и взялся за них как за бинокль, потом оглядел школьный двор.
– Так, и где же вы? – спросил он.
Ему, конечно же, никто не ответил – лишь Фляжка Хьюз, который без очков вообще почти не видел, с грохотом впечатался в первый же столб. Сильверворт не обратил на него внимания. Он полностью сосредоточился на задаче, стоявшей перед ним, а это означало, что Чашек и Кружек попали в переплёт.
– Не беспокойся, – с надеждой сказал Чашек. – Мы ещё не совсем влипли.
ДЗЫННННННННННННННННЬ!
Хотя, пожалуй, с этими словами он слишком поспешил. Ничто с такой ясностью не говорит, что ты влип, как безжалостный трезвон школьного колокольчика для опоздавших. Чашек посмотрел на большие часы на фасаде школы и увидел, как те довольно улыбаются. Они словно специально поджидали, пока братья подбегут совсем близко, чтобы их опоздание было ещё обиднее.