Цусимские хроники. Мы пришли

Протасов Сергей Анатольевич

На следующий день, после прибытия, командующий заслушивал доклад штаба и флагманов о проделанной в его отсутствие работе. Все было в порядке. Никаких происшествий не случилось. Учеба экипажей и офицеров шла по утвержденному расписанию. Ремонт машины на «Бородино» закончили две недели назад и провели ходовые испытания. При этом броненосец разогнался до 17 узлов, имея на борту полный запас угля и воды. И это, по утверждению стармеха броненосца, был не предел. Просто побоялись посадить машины раньше времени. Судя по запасу пара, можно было выжать еще с полузла, а то и больше. За месяц с небольшим корабли шесть раз выходили в море на маневры с обязательными стрельбами [12] . Дважды практиковались в централизованной стрельбе отрядами на дальность до 50 кабельтовых, но хорошими результаты этих стрельб назвать пока было

нельзя. Несмотря на полигонные условия, очень быстро терялась пристрелка при движении кораблей, кроме того, требовалось вести отряд плотно сомкнутым строем, что пока еще не удавалось.

12

За время стоянки у Мадагаскара учений почти не было. Перебрали механизмы, очистили подводные части, но отдыха для экипажей не получилось из-за тяжелых условий жизни на заваленных углем кораблях и изнуряющей жары.

Трижды были проведены и ночные стрельбы. Причем первые закончились очень быстро, так как выяснилось, что вспышки выстрелов крупнее 75 миллиметров слепят всех, кто находится на палубе, и о прицельной стрельбе уже не может быть и речи. Тогда кто-то из молодых лейтенантов полушутя предложил закрывать глаза при выстреле, что и было опробовано на следующую ночь. Стреляли только залпами по сигналу корабельной сирены, плотно зажмуриваясь. В результате удавалось даже различать всплески падений своих снарядов при рассеянном свете звезд и малой луне. Хотя, конечно, своя специфика у ночного прицеливания была.

Оптические прицелы системы Перепелкина удавалось использовать лишь при хорошей освещенности целей прожекторами и только после грубой наводки по мушке. При поиске прожектором атакующих миноносцев во время одной из учебных атак очень кстати, хотя и совершенно случайно, силуэты эсминцев обозначились на фоне сигнальных ракет катеров, проводивших свои учения неподалеку. Это взяли на заметку и разработали «методику подсветки с тыла».

Выслушав артиллеристов, Рожественский положил на стол свою папку и достал из нее пачку листов, напечатанных на машинке, на многих были какие-то схемы. Невольно установилась абсолютная тишина. Все ждали пояснений, что за сюрприз приготовил командующий на этот раз. Но адмирал был предельно краток, сказав:

– Вот здесь изложены новейшие принципы пристрелки на большой дальности «уступом», «струей», «по знакам падения снарядов» и много еще полезного и нового. Это все разрабатывалось нашими офицерами, начиная с 1901 года. В третьем году работа была закончена, но до флота так и не дошла до сих пор, по непонятным для меня причинам. Думаю, что нам будет весьма полезно с этим ознакомиться и освоить, если успеем.

После чего он передал папку Берсеньеву и продолжил заслушивание докладов.

При отработке торпедных атак с использованием мин с учебной боевой частью выяснилось, что мощности метательного заряда недостаточно для гарантированного безопасного выхода торпеды из аппарата. Были случаи неполного её выхода из торпедной трубы, либо при выстреле с недостаточной скоростью – касания борта стрелявшего корабля и повреждения винторулевой группы. Для устранения этого недостатка флагманским минером П. П. Македонским было принято решение, в опытном порядке, увеличить массу порохового заряда сначала на пять, а потом на десять процентов. По окончании пробных стрельб – и после тщательнейшего осмотра – деформаций труб минных аппаратов, повреждения хвостовой части мин и каких-либо других повреждений на подопытном «Громком» обнаружено не было. Исходя из результатов опытных стрельб, решили усилить все пороховые заряды. Теперь все метательные торпедные заряды на эскадре были «усиленного типа» и с этой проблемой больше не сталкивались.

В ходе учений было потеряно почти четверть имевшихся на эскадре мин Уайтхеда. Несмотря на слежение за ними с паровых катеров, шлюпок и даже поиск водолазами, когда позволяли глубины. Некоторые не всплывали вовсе, после выработки топлива, другие всплывали, но успевали затонуть из-за каких-либо дефектов, до того как их выловят, а некоторые зарывались в ил сразу после выстрела при стрельбе на мелководье. Результатом этих потерь стало увеличение вероятности поражения неподвижной цели при стрельбе на ходу до 25 узлов с 2–3 кабельтовых, с исходных трех процентов до вполне приличных двадцати пяти. Ожидаемого нагоняя за утрату казенного имущества не последовало.

Кроме того, были предложены варианты предварительных расчетов упреждения при стрельбе по движущейся цели по схеме торпедного треугольника, исходя из длины корпуса атакуемого корабля, и несколько новых способов торпедной

стрельбы [13] . Больше всего заинтересовали залповая поотрядная стрельба и стрельба «веером». Хотя поначалу не у всех укладывалось в голове, как можно за раз выстрелить сразу десяток мин, каждая из которых стоит не одну тысячу рублей. Но прикинув, что таким образом можно в разы увеличить вероятность попадания, а следовательно, и потопления вражеского корабля, вплоть до броненосца, который стоит уже миллионы, да к тому же вырисовывается экономия в виде не гибнущих под кинжальным огнем в упор наших миноносцев, финансовую часть этого вопроса закрыли раз и навсегда. Тут же принялись чертить на бумаге возможные схемы и бурно обсуждать, но Рожественский вынужден был прервать диспут, поручив минерам проработать всесторонне этот вопрос к завтрашнему дню, а командирам кораблей предоставить варианты маневров уклонения от самодвижущихся мин и минных атак, исходя из фактической маневренности своих кораблей [14] .

13

При стрельбе торпедами в то время применялась стрельба одной торпедой. Залповых стрельб не было. Прицеливание производилось в середину корпуса корабля неприятеля. Поправки на скорость почти не учитывались, поэтому вероятность попадания была небольшой.

14

Подобный принцип торпедной стрельбы прорабатывался в русском флоте с начала XX века, а практически был применен в годы Первой мировой войны.

Далее флагманы подробно доложили о работах по усовершенствованию внутрикорабельной и внутриэскадренной связи, о прокладке бронированных телефонных линий к башням и казематам и другим новым боевым постам и об «обкатке» этих линий на последних маневрах эскадры. Были предложены меры по устранению возникавшей, из-за чрезмерного обилия докладов, путаницы, которые планировалось проверить в деле при следующем выходе в море.

С особым вниманием командующий выслушал доклад о состоянии главных механизмов. Переборка машин на всех кораблях была уже закончена. Машины на пробах работали хорошо. Провели также щелочение котлов, осмотр и очистку подводных частей водолазами.

Разгрузочные работы уже почти закончили, сняв со всех кораблей, не считая вспомогательные крейсера, артиллерию менее 75 миллиметров, противоминные сети и все оборудование для их постановки, существенно упростили и облегчили рангоут. На «Наварине» и «Нахимове» провели большую работу по удалению дерева из внутренней отделки помещений и палуб. А в батареях установили траверзы из котельного железа, изолировавшие орудия друг от друга. Заменить старые 152-миллиметровые пушки с картузным заряжением на скорострельные в походных условиях не представлялось возможным, поэтому от этой идеи пришлось отказаться [15] .

15

На броненосце «Наварин» стояли устаревшие нескорострельные орудия, а башни главного калибра не были полностью уравновешены, в результате чего при их развороте образовывался небольшой крен на стреляющий борт.

Шикарные боевые марсы «Наварина» и «Осляби» были урезаны до небольших, но зато блиндированных, наблюдательных рубок, поднятых намного выше. В них могли разместиться два артиллерийских офицера и корректировать огонь, одновременно отслеживая окружающую обстановку и докладывая обо всем по телефону в боевую рубку. Защита из котельного железа толщиной в полдюйма от прямого попадания, конечно, не спасет, но от осколков прикроет надежно. Изнутри наблюдательные рубки обшили войлоком, для лучшей акустики, так как на первых учениях с их использованием – из-за стального гула от вибрации корабля на ходу и собственной стрельбы – доклады артиллерийских наблюдателей невозможно было разобрать.

Также, исходя из опыта учебных стрельб, каждую артиллерийскую рубку оборудовали самодельным курсовым указателем и подняли туда по одному дальномеру из боевой рубки. Это позволило управлять огнем напрямую из неё и существенно повысило эффективность всей схемы управления огнем, особенно на большие дальности и при штормовой погоде со свежим ветром, когда брызги от разбивавшихся о борта волн долетали до мостиков и заливали оптику дальномеров и прицелы орудий. Подобные рубки, вместо уже разобранных марсов, изготавливались на «Камчатке» и для всех других кораблей.