Цвет мести – алый
Шрифт:
– Симон?! – Захаров вырвался из рук жены и снова закружил по кухне. – Симон… Симон… Я знаю одного Симона. Неужели это он?!
– Кто такой? Давай, давай, говори, не молчи, Алексей!
Горелов уже забыл и про кусок утки, застывающий в жирной подливке, и про Новый год, о котором не знал, с кем и чем его «разбавить», чтобы не захлебнуться в собственной тоске. И про Сизых с его расправленной от праведного гнева спиной Горелов тоже позабыл.
– Я знаю одного Симона. Не уверен, конечно, что это он, но… Но не так уж много в нашем городе Симонов, так ведь? Этот
– Альфонс? – подсказала Маша.
– Еще какой!
– А чем, кроме соблазнения женщин, он еще занимается? Или это основной род его деятельности?
– Он модный фотограф. У него студия где-то в центре города. Где точно, не знаю. Но я выясню, если нужно.
– Нужно! Звони! – и Горелов зачем-то протянул ему свой мобильный.
– Я со своего уж как-нибудь. – Алекс напоследок укоряюще покосился на жену и вышел из кухни.
Горелов снова потянулся к листку в клетку с ровно выписанным столбиком цифр.
– Чьи еще тут номера, Маша?
– Номер этого самого папика, так Марина его величала. – Маша ноготком ткнула в верхнюю строчку цифрового столбца. – Потом номера двух женщин, с ними Марина особенно часто контактировала. Еще – Симона и Гены.
– Ага, понятно… – и тут его вдруг словно по темечку ударило, и он взглянул на Машу, оторопев: – А зачем вам, Маша, весь этот список понадобился?!
– То есть?
Она поняла! Он сразу уловил, что она поняла его вопрос, но хочет потянуть время, чтобы придумать ответ, не способный навредить. Кому?
– Зачем вы выписали эти номера, Маша? Для кого вы их выписали?!
– Да! – тут же чертом табакерочным выпрыгнул из-за двери ее муж. – Зачем, Маня, тебе весь этот список?! Звонить им собралась? Проверить? Или что?
– О господи, мужчины! Ну, какие же вы все…
Она взглянула на них с укоризной и вдруг подошла к плите. Сдернула с крючка на стене турку, достала пачку кофе из шкафа, пустила из крана воду. Все неторопливо, методично, привычно. Но Горелов спинным мозгом ощущал ее неуверенную неловкость. О чем-то ей очень не хотелось рассказывать. Что-то она точно скрывала. Что и почему?
– Маша, кто просил вас переписать с сим-карты эти номера? – спросил Горелов, еле удержав ее мужа за шиворот.
– Скажите, Иннокентий Иванович… – Маша повернулась к ним, забыв зажечь огонь под туркой. – Вам разве не удалось из Марининого телефона информацию извлечь? Там наверняка были сообщения, а это очень важно! Не удалось? Телефон пострадал при выстреле?
Господи! Ну, при чем тут это?! При чем тут эта ее Марина?! Все, что сейчас Горелова интересовало, – что за тип этот Гена, позвонивший Захарову в вечер убийства Маргариты и выманивший его этим звонком из квартиры. А затем вошел туда, совершил это страшное дело, скрылся и…
Ну да, да, Горелов совсем перестал заниматься убийством Машиной подруги. Нет, что-то поначалу они делали. Опрос свидетелей и жильцов дома, сотрудников кафе и друзей погибшей – все это они провели
Потом в деле появились эти фотографии с камеры наружного наблюдения. Горелов увидал на заднем плане свою бывшую жену Риту – и все! Он уже ни о чем другом и думать не мог. Он только и делал, что рассуждал: а за что же хотели убить его жену, да промахнулись?..
С расследованием убийства Марины Стефанько с того момента было покончено.
– Я так и знала! – с горечью воскликнула Маша, безошибочно угадав его настроение. – Вы и не собирались искать ее убийцу! Этот телефонный номер… Господи, да Генка этот мог за это время сто тысяч раз потерять свой телефон и… Это просто случайность! А Марина… Она никому оказалась не нужна! Ее смерть вы тоже сочли случайностью, так?
– Так, – не стал он спорить. – В момент убийства позади нее находилась моя бывшая жена. Я и подумал – кстати, не я один так думал, – что…
– Что убить хотели ее, а не Марину, – кивнула Маша, зачем-то посмотрела на свои ладони, отерла их о джинсы. – Потом ваша бывшая жена действительно погибает при загадочных обстоятельствах, и… И Маринкина смерть вообще стала бессмысленной.
– Смерть и не несет в себе никакого смысла, – нехотя возразил ей Горелов.
– Это философия. А тут – проза жизни. И она весьма неутешительна. Вы сочли…
Маша покусала губу, чтобы не разреветься, а зареветь-то хотелось. Веник был прав, никто не станет дергаться из-за нелепой смерти девушки, попавшей под прицел случайно. А они ведь так и думают!
– Вы сочли, что Марина погибла из-за вашей жены.
– Вместо нее, – поправил Горелов.
– Пусть так. Поэтому вы даже не удосужились проверить ее телефон, прочесть сообщения!
– Телефон пострадал при выстреле, – пробормотал Горелов, чувствуя себя очень неуютно. – Нашим техникам не удалось ничего восстановить.
Он, конечно, сказал правду, но подозревал, что техники не очень-то и старались.
– Пусть так, но ведь вы могли послать запрос, чтобы все восстановить. Алексу удалось получить распечатку своих телефонных разговоров. Почему вы не сделали того же с Маринкиным номером?! Вы же власть! Вам все можно!
Запрос он сочинил и даже распечатал. Более того, подписал его у Сизых, получил разрешение свыше и даже отправил, но вот пришел ли ответ или нет…
Закрутилось со смертью Ритки такое, что ему стало не до выстрелов у дверей кофейни. Да и смысла он не видел – целились-то в его Ритку! Попали в Маринку, Машину подружку, но целились-то ведь… Да, он думал, что в Риту.
– Почему, Иннокентий Иванович, вы совершенно забросили расследование убийства Марины?! Почему?!
Стало ли Горелову стыдно? Наверное. Но не настолько, чтобы этот стыд вытеснил мысль о том, что Алекс наверняка уже узнал адрес фотостудии Симона. И фотографа они бы реально уже через четверть часа навестили, выбили бы из него все, что только возможно. Этот модный фотограф, привыкший жить за счет женщин, вероятно, сумел бы их направить по верному следу…