Цвет надежды
Шрифт:
Щеки горят,
Стук сердца в ушах,
Легкая дрожь в ослабевших коленях.
Глупый порыв,
Во времени шаг —
И загнулись в спираль мгновенья-ступени.
Лестница в небо,
А может быть, в ад.
Запах весны и шумящее море…
Лестница в прошлое:
Ввысь и назад…
А
Находясь в этой комнате рядом с ненавистным ей человеком, девушка четко поняла: теперь она зависит от него целиком и полностью.
Гермиона посмотрела в глаза Драко Малфоя и невольно отшатнулась, запутываясь в висящих мантиях. Если она считала, что Малфой разозлился, увидев ее в своей комнате… Нет! Что вы! Оказывается, до этого он был просто образцом приветливости и гостеприимства. Сейчас же единственным, что еще спасало здоровье и жизнь несчастной гриффиндорки, было его нежелание портить собственный гардероб, которым, по-видимому, он очень дорожил. Но стоит ей выйти из шкафа… Гермиона заметила, что правая рука Малфоя нервно сжимается и разжимается, и прижалась к спасительным мантиям.
— Грейнджер! Я не буду повторять, — голос его был настолько тихим, что Гермионе пришлось прислушиваться. Может, спокойствие это хороший признак? Только его голос как-то не вяжется с этим взглядом.
Если бы она чуть лучше знала Малфоя, поняла бы, что тот дошел до точки кипения. Это качество выработал в нем отец. Он запрещал сыну проявлять эмоции, и с самого детства у Драко появилась черта: чем сильнее он злился или раздражался, тем тише и спокойней звучал его голос, заставляя окружающих цепенеть. В отличие от семнадцатилетнего Люциуса, Драко Малфоя действительно боялись. Он был жестоким и опасным человеком, а его язвительная речь ранила зачастую сильнее многих заклятий. Его преимущество было в том, что он видел людей: их мысли, чувства. Так было проще управлять, дергая за нужные струны. Он без запинки мог назвать десять способов достать любого ученика Хогвартса, на которого в свое время пало его внимание. Он даже знал наперед, какой будет реакция того или иного человека. Его жертва еще только успевала подумать, чем ответить обидчику, а он уже знал, каким будет этот ответ. Со стороны могло показаться, что он способен читать мысли. На самом деле, он просто никогда не смотрел на людей, он просто их видел.
Блез, посвятившая более десяти лет своей жизни наблюдению за этим странным человеком, была полностью уверена, что если бы он задался целью: мог бы очаровать даже профессора Макгонагалл, которая, к слову сказать, его терпеть не могла. Ведь, умея причинять боль, он, наверняка умел ее излечивать и дарить радость. Но он предпочитал ограничиваться только первой частью этого действия. Просто потому, что ему не нужны были эти люди. Они не волновали его. Блез всегда считала, что человек, которому Драко Малфой захочет протянуть руку дружбы, очень многое обретет в его лице. Ведь она-то знала его не только жестоким и надменным. С ней он бывал другим. Иногда, если позволял себе расслабиться. Нет, он не пытался ее очаровать. Зачем? Она и так была готова ради него на все. Просто с ней он иногда был обычным. В такие минуты она понимала, что за маской надменного подростка прячется усталый ребенок, который слишком давно утратил свое детство. Раньше она думала, что пройдет время, и Драко Малфой станет наконец просто человеком, не несущим на своих плечах бремя этой проклятой фамилии. Но всегда случалось что-то, что раз за разом заставляло его жестоко улыбаться и понижать голос почти до шепота. В такие моменты даже она его боялась. Что же можно говорить о несчастной Гермионе Грейнджер, которая вообще ни разу не видела на лице Малфоя ничего, кроме презрения.
— У тебя четыре минуты…
— Малфой, это очень длинная история. Я не знаю… как я могу тебе рассказать? Может, ты все это сам затеял?
Хотя сейчас Гермиона уже начала допускать мысль, что Драко Малфой мог действительно ничего не знать о пленении Гарри.
— Три минуты… — он уже справился с приступом ярости, и теперь его лицо было непроницаемым, только голос звучал еле слышно.
— Малфой, подожди, ты не можешь. Ну, дай мне хотя бы вылезти из шкафа… — приговаривая это, девушка попыталась выбраться, запуталась в висящей одежде и чуть не упала на пол.
— Две.
Драко Малфой отвернулся от своей жертвы и медленно двинулся в сторону входной двери. Сейчас он ее распахнет и выставит девушку из комнаты.
— Гарри здесь! — громко выпалила Гермиона.
Рука Малфоя, тянувшаяся к ручке двери, застыла в воздухе. Он резко развернулся и напрягся, как тигр перед прыжком. Гермиона, не сводя с него глаз, осторожно выбралась из шкафа, и, несмотря на всю серьезность ситуации, чуть не рассмеялась. Кажется, Драко Малфой с трудом удерживался от желания заглянуть под широкую кровать.
— Ты хочешь сказать, что местом встречи со своим ненаглядным Поттером, вы выбрали мою спальню?! — в его голосе появилась опасная мягкость.
— Да нет же! — воскликнула Гермиона. — Он не в твоей спальне, он в твоем подземелье.
— Во-первых, это подземелье моего отца, во-вторых, ты несешь ерунду. Откуда ему здесь взяться?
— Его похитили люди в черной одежде.
— Ага, как в детективе. Темной-темной ночью люди в черной одежде появились на улице как-ее-там, прокрались в дом и схватили несчастного Поттера, прямо как был, в пижаме с сердечки. Кстати, ты в этот момент тоже присутствовала в его спальне? — его ухмылку невозможно было терпеть.
— Причем здесь темная ночь, Малфой! Его похитили днем, в Центральном парке.
Юноша скептически поднял бровь и ухмыльнулся. Гермиона поняла, что он не верит ни одному ее слову.
— Малфой, включи мозги! — с раздражением произнесла девушка. — Зачем мне являться в твой дом на ночь глядя? Не считаешь же ты, в самом деле, что я соскучилась за лето.
— Вполне вероятно, если учесть, что твоей компанией были Поттер и Уизли. Удивляюсь, как ты вообще жива, как вы все живы. От ваших бесед мозги тухнут. Темы сезона: номер один — Темный Лорд; номер два — Спасение мира. Не удивительно, что кто-то из троих потянулся наконец за толикой интеллектуальной беседы.
Внезапно его ухмылка исчезла, и он резко сказал:
— Я жду правду! И меня больше интересует способ, которым ты сюда проникла.
— Ты не спрашиваешь, зачем я здесь? — не поверила своим ушам Гермиона.
— Причины меня не очень интересуют, итог для тебя все равно будет один.
Гермиона сглотнула. «Что он имеет в виду?»
— Но лучше расскажи все.
— Мы гуляли в Центральном парке… — начала она.
Драко Малфой по-прежнему стоял у двери, засунув руки в передние карманы брюк, нетерпеливо сгибая и разгибая большие пальцы. При этом он, зачем-то, перекатывался с носка на пятку.
— Мы ели мороженое, смеялись, — Гермиона почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Еще несколько часов назад они были беззаботны и счастливы. Все было замечательно. И Гарри так весело смеялся, его глаза так сияли, а сейчас он…
— Грейнджер, избавь меня от слезливых подробностей, — равнодушный голос вернул ее к действительности.
Девушка яростно моргнула и подумала про себя, что, если выберется отсюда, придумает для этого ублюдка такую кару, что ему сто крат вернутся каждая ее слезинка и каждая минута страдания Гарри.